Татьяна Бойцова
Русская душа Йоко Оно
Что может связывать художницу Йоко Оно с Петербургским университетом? Оказывается, у вдовы самого известного битла Джона Леннона есть русские корни, а ее тетка – скрипачка Анна Бубнова до отъезда в Японию была любима публикой северной столицы.
В конце XIX века в петербургской Коломне жили сестры Бубновы – Мария, Варвара и Анна. Отец, Дмитрий Капитонович, служил в Крестьянском поземельном банке, а мать, Анна Николаевна, бросив открывавшуюся перед ней карьеру оперной певицы, занималась их воспитанием. По линии отца сестры происходили из старинного дворянского рода, а по материнской линии и вовсе из Вульфов – представители старшего поколения близко дружили с Пушкиным. И даже Анна, подарившая русской поэзии «чудное мгновенье», была из того же славного рода.
Русская душа Йоко Оно
Что может связывать художницу Йоко Оно с Петербургским университетом? Оказывается, у вдовы самого известного битла Джона Леннона есть русские корни, а ее тетка – скрипачка Анна Бубнова до отъезда в Японию была любима публикой северной столицы.
В конце XIX века в петербургской Коломне жили сестры Бубновы – Мария, Варвара и Анна. Отец, Дмитрий Капитонович, служил в Крестьянском поземельном банке, а мать, Анна Николаевна, бросив открывавшуюся перед ней карьеру оперной певицы, занималась их воспитанием. По линии отца сестры происходили из старинного дворянского рода, а по материнской линии и вовсе из Вульфов – представители старшего поколения близко дружили с Пушкиным. И даже Анна, подарившая русской поэзии «чудное мгновенье», была из того же славного рода.
Мать видела будущее дочерей в искусстве. Старшая Маша избрала фортепиано, средняя, Варя, стала заметной художницей, а младшая Анечка в десять лет начала играть на скрипке и в четырнадцать поступила в Петербургскую консерваторию. На одном из концертов в помощь раненым воинам в Малом зале Консерватории вдохновенная игра красавицы-скрипачки потрясла молодого японца Сюньити Оно, потомка древнего императорского рода по материнской линии и бедного самурайского по отцовской. Он приехал в Петроградский университет изучать биологию, а выдающиеся лингвистические способности помогли ему довольно быстро освоить русский язык и получить место преподавателя Восточного факультета. Именно на факультете он снова повстречал Анну Бубнову. Знакомство с настоящим японцем перешло в близкую дружбу…
Бубновый валет лег на Восток
Тем временем жизнь сестер Бубновых била ключом. Еще в 1909 году Варвара вошла в петербургское общество «Союз молодежи», в который входили Юрий Анненков, Марк Шагал, Давид Бурлюк, Владимир Татлин. Выставки союза, проводимые совместно с объединениями «Бубновый валет» и «Ослиный хвост», были дерзки и вызывающи и имели шумный успех. Поклонники невиданных доселе течений – авангарда и супрематизма – осаждали галереи и выставочные залы. После окончания Императорской академии художеств Варвара начала преподавать рисование в городской школе для девочек и параллельно училась в Археологическом институте.
Вскоре она получила письмо от сестры, в котором та сообщала, что вышла замуж за Оно. То были смутные времена первых лет революции, и супруги решили переехать в Японию. Кстати, перед отъездом в Россию отец просил Сюньити не делать трех вещей: не жениться на иностранке, не становиться коммунистом и не подражать другу отца, крупному ученому, который отрицал официальную карьеру, ценя собственную независимость. Коммунистом молодой Оно не стал, а вот остальными заветами отца пренебрег…
Мама японских скрипачей
Япония поразила Анну своей необычностью. Ко всему этому можно было привыкнуть, но не к отсутствию музыки. Поэтому у Анны Бубновой-Оно родилась мысль заняться обучением японских детей игре на скрипке. Для японцев это было шоком – у них было не принято учить детей ни скрипке, ни фортепиано. Сначала было несколько учеников, затем их число стало расти. Постепенно образовался небольшой музыкальный кружок. Из-под «крыла» Анны-сан, как стали называть русского преподавателя японцы, «вылетела» целая плеяда скрипачей, известных всему миру. Так Анну стали называть «матерью японских скрипачей».
Через несколько лет оказалось, что отъезд «на край света» определил будущее не только Анны. Из Японии в Россию приходили письма, на фотокарточках Варвара с матерью с волнением разглядывали черноглазую мордашку сына Ани и Сюньити – Сюнтаро. Потом пришло письмо, в котором Анна звала сестру и мать к себе. В феврале 1922 года Бубновы отправились в далекую Японию погостить. Путь занял около двух месяцев. Да и визит к сестре Анне несколько затянулся – Анна Николаевна никогда больше не увидела родную землю, а Вареньке было суждено прожить в Стране восходящего солнца почти... сорок лет!
Как перевести Пушкина в иероглифы
Первое время художницу угнетал Токио. Справиться помог Оно, устроивший свояченицу в Токийское художественно-промышленное училище, где она училась у старых мастеров «мудрому распределению на плоскости тяжести изображения и легкости пустой белой бумаги». Слава лучшего литографа Японии сохранилась за нею и по сей день.
Уже в ноябре 1922 года Варвара приняла участие в своей первой японской выставке. А еще через пару лет художница стала преподавателем русского языка на филологическом факультете университета Васэда. Русскую поэзию Бубнова преподавала так, что незаметно стала основательницей доселе неведомой науки – японской пушкинистики. Все переводчики Пушкина в Стране восходящего солнца – ее ученики. Варвара Бубнова содействовала изданию пушкинских книг в Японии: иллюстрировала «Пиковую даму» и «Евгения Онегина», «Каменного гостя» и «Сказку о царе Салтане». И признавалась, что только творчество и спасало ее от тоски по родине.
Преподавательская деятельность ее сестры также имела огромный успех. Одним из самых усердных учеников был брат ее мужа, Эйсуке, который мечтал стать хорошим пианистом. Но затем он женился на богатой невесте – молоденькой Исоко Ясуду из клана банкиров-миллионеров. Семья жены заставила Эйсуке оставить музыку и обратиться к солидному ремеслу финансиста. Вскоре у пары родилась дочь Йоко Оно, будущая жена Джона Леннона.
Но главным учеником Анны был ее собственный сын Сюнтаро – гениальный скрипач-виртуоз. Уже в 6 лет Шуня выступал в концертах, исполняя Бетховена и Моцарта, а в 12 – играл первую скрипку в единственном тогда японском симфоническом оркестре. Сюнтаро Оно был для Японии музыкальным чудом, и мать собиралась направить его в Америку для совершенствования мастерства. Все уже было готово к отъезду, когда неожиданно случилось непоправимое – в 14 лет Сюнтаро скоропостижно скончался от перитонита.
Детство жены Джона Леннона
Вскоре брак Анны и Сюньити распался, хотя на всю жизнь они остались добрыми знакомыми. Потеряв сына, Бубнова крепко привязалась к племяннице мужа. Екотан-Екочка – как нежно называла ее Анна – проявляла большие способности к музыке и начала учиться играть в три года. Но скрипачкой Йоко так и не стала. Спустя годы мир узнает ее как жену одного из самых выдающихся музыкантов современности. Но память об Анне она пронесет через всю жизнь. «Дорогая, ласковая русская тетя Аня была моей первой учительницей музыки», – вспоминает Йоко. «Я молчалива, как моя тетя Анна, поэтому не могу выразить, как люблю Россию, Москву и Петербург. Это просто фантастика! Вы должны гордиться своей страной и делать все, чтобы ее не разрушать. Мне хочется сказать: я очень люблю вас всех! Русских людей. Потому что я знаю, сколько всего выпало на вашу долю в двадцатом веке, но вы выстояли и остались такими же прекрасными», – говорит несостоявшаяся скрипачка. В память о тете она сняла фильм, который показали на втором московском биеннале современного искусства.
Когда Сюньити умер, Бубнова простилась не только с мужем и другом, но и с Японией. Вслед за сестрой Варварой на родину вернулась и Анна Дмитриевна. Они поселились в Сухуми у сестры Марии, которая все это время оставалась в СССР. Здесь сестры не прекращали свою педагогическую деятельность. Анна умерла в 89 лет, за год до смерти своего зятя Джона Леннона, а ее сестра дожила до 97 лет.
Память о необыкновенных сестрах Бубновых жива и в России, и в Японии. В Стране восходящего солнца ученики Анны Бубновой организовали музыкальное «Общество имени профессора Анны Бубновой-Оно» и дважды в год проводят памятные концерты. Впрочем, признание японцев они получили еще при жизни: одна увозила из Японии императорский орден Драгоценной короны и внушительную благодарственную грамоту с личной печатью императора, а другая стала первой советской гражданкой, удостоенной ордена Священного сокровища.
А недавно в кладовой токийского храма Воскресения Христова обнаружили икону Божией Матери, написанную Варварой Бубновой в 1925 году. В это время шла подготовка к восстановлению храма после Великого землетрясения Канто 1 сентября 1923 года, которое нанесло колоссальный ущерб японской столице. Видимо, именно эти страшные события заставили русскую авангардистку освоить религиозное направление и написать икону, которой много лет поклонялись японцы.
Икона «Всех скорбящих Радости» совсем не похожа на остальные произведения петербурженки, но надпись на потемневшей доске не оставляет сомнений: «Икона сия сооружена усердием русских в память благополучного проживания их в Японии с 1920 года. Писала В. Бубнова». Образ освятили еще раз и передали православному храму в городе Сендай. «Эта находка, возможно, даст новый импульс развитию русско-японских культурных связей», – считает известный японский русист Ёсикадзу Накамура.
Бубновый валет лег на Восток
Тем временем жизнь сестер Бубновых била ключом. Еще в 1909 году Варвара вошла в петербургское общество «Союз молодежи», в который входили Юрий Анненков, Марк Шагал, Давид Бурлюк, Владимир Татлин. Выставки союза, проводимые совместно с объединениями «Бубновый валет» и «Ослиный хвост», были дерзки и вызывающи и имели шумный успех. Поклонники невиданных доселе течений – авангарда и супрематизма – осаждали галереи и выставочные залы. После окончания Императорской академии художеств Варвара начала преподавать рисование в городской школе для девочек и параллельно училась в Археологическом институте.
Вскоре она получила письмо от сестры, в котором та сообщала, что вышла замуж за Оно. То были смутные времена первых лет революции, и супруги решили переехать в Японию. Кстати, перед отъездом в Россию отец просил Сюньити не делать трех вещей: не жениться на иностранке, не становиться коммунистом и не подражать другу отца, крупному ученому, который отрицал официальную карьеру, ценя собственную независимость. Коммунистом молодой Оно не стал, а вот остальными заветами отца пренебрег…
Мама японских скрипачей
Япония поразила Анну своей необычностью. Ко всему этому можно было привыкнуть, но не к отсутствию музыки. Поэтому у Анны Бубновой-Оно родилась мысль заняться обучением японских детей игре на скрипке. Для японцев это было шоком – у них было не принято учить детей ни скрипке, ни фортепиано. Сначала было несколько учеников, затем их число стало расти. Постепенно образовался небольшой музыкальный кружок. Из-под «крыла» Анны-сан, как стали называть русского преподавателя японцы, «вылетела» целая плеяда скрипачей, известных всему миру. Так Анну стали называть «матерью японских скрипачей».
Через несколько лет оказалось, что отъезд «на край света» определил будущее не только Анны. Из Японии в Россию приходили письма, на фотокарточках Варвара с матерью с волнением разглядывали черноглазую мордашку сына Ани и Сюньити – Сюнтаро. Потом пришло письмо, в котором Анна звала сестру и мать к себе. В феврале 1922 года Бубновы отправились в далекую Японию погостить. Путь занял около двух месяцев. Да и визит к сестре Анне несколько затянулся – Анна Николаевна никогда больше не увидела родную землю, а Вареньке было суждено прожить в Стране восходящего солнца почти... сорок лет!
Как перевести Пушкина в иероглифы
Первое время художницу угнетал Токио. Справиться помог Оно, устроивший свояченицу в Токийское художественно-промышленное училище, где она училась у старых мастеров «мудрому распределению на плоскости тяжести изображения и легкости пустой белой бумаги». Слава лучшего литографа Японии сохранилась за нею и по сей день.
Уже в ноябре 1922 года Варвара приняла участие в своей первой японской выставке. А еще через пару лет художница стала преподавателем русского языка на филологическом факультете университета Васэда. Русскую поэзию Бубнова преподавала так, что незаметно стала основательницей доселе неведомой науки – японской пушкинистики. Все переводчики Пушкина в Стране восходящего солнца – ее ученики. Варвара Бубнова содействовала изданию пушкинских книг в Японии: иллюстрировала «Пиковую даму» и «Евгения Онегина», «Каменного гостя» и «Сказку о царе Салтане». И признавалась, что только творчество и спасало ее от тоски по родине.
Преподавательская деятельность ее сестры также имела огромный успех. Одним из самых усердных учеников был брат ее мужа, Эйсуке, который мечтал стать хорошим пианистом. Но затем он женился на богатой невесте – молоденькой Исоко Ясуду из клана банкиров-миллионеров. Семья жены заставила Эйсуке оставить музыку и обратиться к солидному ремеслу финансиста. Вскоре у пары родилась дочь Йоко Оно, будущая жена Джона Леннона.
Но главным учеником Анны был ее собственный сын Сюнтаро – гениальный скрипач-виртуоз. Уже в 6 лет Шуня выступал в концертах, исполняя Бетховена и Моцарта, а в 12 – играл первую скрипку в единственном тогда японском симфоническом оркестре. Сюнтаро Оно был для Японии музыкальным чудом, и мать собиралась направить его в Америку для совершенствования мастерства. Все уже было готово к отъезду, когда неожиданно случилось непоправимое – в 14 лет Сюнтаро скоропостижно скончался от перитонита.
Детство жены Джона Леннона
Вскоре брак Анны и Сюньити распался, хотя на всю жизнь они остались добрыми знакомыми. Потеряв сына, Бубнова крепко привязалась к племяннице мужа. Екотан-Екочка – как нежно называла ее Анна – проявляла большие способности к музыке и начала учиться играть в три года. Но скрипачкой Йоко так и не стала. Спустя годы мир узнает ее как жену одного из самых выдающихся музыкантов современности. Но память об Анне она пронесет через всю жизнь. «Дорогая, ласковая русская тетя Аня была моей первой учительницей музыки», – вспоминает Йоко. «Я молчалива, как моя тетя Анна, поэтому не могу выразить, как люблю Россию, Москву и Петербург. Это просто фантастика! Вы должны гордиться своей страной и делать все, чтобы ее не разрушать. Мне хочется сказать: я очень люблю вас всех! Русских людей. Потому что я знаю, сколько всего выпало на вашу долю в двадцатом веке, но вы выстояли и остались такими же прекрасными», – говорит несостоявшаяся скрипачка. В память о тете она сняла фильм, который показали на втором московском биеннале современного искусства.
Когда Сюньити умер, Бубнова простилась не только с мужем и другом, но и с Японией. Вслед за сестрой Варварой на родину вернулась и Анна Дмитриевна. Они поселились в Сухуми у сестры Марии, которая все это время оставалась в СССР. Здесь сестры не прекращали свою педагогическую деятельность. Анна умерла в 89 лет, за год до смерти своего зятя Джона Леннона, а ее сестра дожила до 97 лет.
Память о необыкновенных сестрах Бубновых жива и в России, и в Японии. В Стране восходящего солнца ученики Анны Бубновой организовали музыкальное «Общество имени профессора Анны Бубновой-Оно» и дважды в год проводят памятные концерты. Впрочем, признание японцев они получили еще при жизни: одна увозила из Японии императорский орден Драгоценной короны и внушительную благодарственную грамоту с личной печатью императора, а другая стала первой советской гражданкой, удостоенной ордена Священного сокровища.
А недавно в кладовой токийского храма Воскресения Христова обнаружили икону Божией Матери, написанную Варварой Бубновой в 1925 году. В это время шла подготовка к восстановлению храма после Великого землетрясения Канто 1 сентября 1923 года, которое нанесло колоссальный ущерб японской столице. Видимо, именно эти страшные события заставили русскую авангардистку освоить религиозное направление и написать икону, которой много лет поклонялись японцы.
Икона «Всех скорбящих Радости» совсем не похожа на остальные произведения петербурженки, но надпись на потемневшей доске не оставляет сомнений: «Икона сия сооружена усердием русских в память благополучного проживания их в Японии с 1920 года. Писала В. Бубнова». Образ освятили еще раз и передали православному храму в городе Сендай. «Эта находка, возможно, даст новый импульс развитию русско-японских культурных связей», – считает известный японский русист Ёсикадзу Накамура.
No comments:
Post a Comment