რობესპიეროვშჩინასგან და აგრესიული-მეომარი ჰედონიზმისგან გამოსაჯანმრთელებლად ხშირად ბუდიზმიც ძალიან კარგი წამალია:

"მძულვარება ამ ქვეყანაზე არასოდეს აღმოიფხვრება მძულვარებით.
 ჩემის აზრით ცხოვრების საბოლოო მიზანია თვითრეალიზაცია,სიხარული და ბედნიერება. ბედნიერების ძირითადი წყაროებია გულკეთილობა, თანაგრძნობა და სიყვარული".           

სულაც არაა გასაკვირი ასეთი რამეებით გადარეულ ევროპაში ბუდიზმის გავრცელება.

როცა ცაზე ქუხილის დაფდაფები გრგვინავენ
და წვიმის მდინარეები გზებს ტბორავენ,
რომელთაც ფრინველები მიჰყვებიან,
მაშინ გამოქვაბულს შეფარული ბჰიკშუ
თავისთვის ფიქრობს:
არის კი ამ ქვეყანაზე ამაზე მეტი სიამოვნება,
და თავისუფლება და სიმშვიდე?
ასეთია ბუდისტი ბერის ერთ-ერთი საგალობელი.

ქრისტესგან განსხვავებით ბუდა არ ასწავლიდა სიყვარულს, მაგრამ ის თანაგრძნობის და თანატანჯვის აუცილებლობას ასწავლიდა.
ბუდისტურ "დჰამაპადაში" ბევრი შესანიშნავი და და დღესაც ამაღეველბელი გამონათქვამის გვერდით შემდეგიცაა ნათქვამი:

"მძულვარება ამ ქვეყანაზე არასოდეს აღმოიფხვრება მძულვარებით".

"ადამიანის მიერ თუნდაც კარგად და ლამაზად ნათქვამი,მაგრამ მისთვის შეუფერებელი და უკადრისი სიტყვები ისეთივე უნაყოფოა როგორც მშვენიერი, მაგრამ სურნელებას მოკლებული ყვავილი" 

ანდა კიდევ: 
,,დაე ბრძენმა საკუთარი ძალისხმევით, სერიოზულობით, თვითშემოსაზღვრით და თავშეკავებით ისეთი კუნძული შექმნას, რომელსაც მოვარდნილი ზვირთი ვერ დაანგრევს."

"როგორც მაგარი კედლის დაძვრა შეუძლებელია ქარით,ასევე ბრძენი ურყევია ქებასა და ძაგებას შუა".

"სიმართლის უკვდავი გზის მნახველი ადამიანის ცხოვრების ერთი დღე ჯობია უზენაესი სიცოცხლის არმნახავის ასწლოვან არსებობას"...

აი რას ქადაგებს მე-14 დალაი ლამა ტენზინ გიაცო.
ჯერ დენიელ გოლდმანის შესავალი: 
ეხლა მცხოვრებმა თაობამ პირველად კაცობრიობის ისტორიაში რეალურად იგრძნო ბუნების, სამყაროს დასასრულის შესაძლებლობა. ჩვენ ვცხოვრობთ პლანეტაზე რომელიც შეიძლება მოკვდეს. ზოგი ფიქრობს რომ დასასრული არაა შორს. დიდხანს საფრთხის წყარო იყო ბირთვული საფრთხე. ეხლა ამ საფრთხის წყაროა ეკოლოგიური საშიშროება-უდაბნოების გაფართოება და გავრცელება, ჰაერისა და წყლის დაბინძურება, დედამიწის გადახურება. მთელ მსოფლიოში წუთში იჩეხება ჰექტარობით ტყე, და ა.შ.

ის რასაც ვუკეთებთ ეხლა დედამიწას არ განსხვავდება იმისგან რასაც ვუკეთებთ კაცობრიობას უკვე რამოდენიმე ხანია.
         
ეხლა ჩვენ ვაწარმოებთ მეტ საჭმელს ვიდრე ამას ვაკეთებდით ოდესმე კაცობრიობის ისტორიაში და მაინც ეხლა კიდევ უფრო მეტი ადამიანი შიმშილობს ვიდრე ადრე.

დავაგროვეთ კაცობრიობის ისტორიაში არნახული სიმდიდრე, მაგრამ უფსკრული მდიდრებსა და ღარიბებს შორის ისეთია როგორც არასდროს.

დემოკრატია ვრცელდება მთელ დედამიწაზე, მაგრამ ყვავიან და იფურჩქნებიან ისტორიაში არნახული რეპრესიული რეჟიმები. ამ საუკუნეში ვხედავთ ისტორიაში ყველაზე საშინელ გენოციდს - მასიური დაღუპვა მეორე მსოფლიო ომის დროს, წითელი კხმერების მიერ დახოცილი მილიონი კამბოჯელი, სტალინის და მაოს მიერ მოკლული მილიონობით კაცი, მილიონი ტიბეტელის ჩათვლით.

დალაი ლამა: თანაგრძნობა, სიყვარული და ალტრუიზმი არაა მარტო რელიგიური თვისებები. როგორც ადამიანებს, მეტიც, როგორც ცხოველებს, ჩვენ ამქვეყნად გაძლებისთვის და გადარჩენისთვის გვჭირდება თანაგრძნობა და სიყვარული. ჩვენ გაჩენამდეც, მაშინაც კი როდესაც დედის წიაღში ვიყავით, დედაჩვენის სიმშვიდე დიდად იყო დაკავშირებული ჩვენს სიმშვიდესთან, გაჩენიდან პირველ რამოდენიმე კვირაში, ჩვენი განვითარების ყველაზე კრიტიკულ პერიოდში, ისეთი უბრალო რამეც კი როგორიცაა დედას შეხება ძალიან მნიშვნელოვანი იყო ჩვენი ტვინის განვითარებისთვის. რამოდენიმე შემდეგი წლის მანძილზე ჩვენ ვერ გადავრჩებოდით მშობლებისა თუ ვინმე სხვის ზრუნვისა და სიყვარულის გარეშე. ეხლაც, სრულწლოვანებსაც, ჩვენ კიდევ გვჭირდება ადამიანი ვისაც დავეყრდნობით, ვისაც ვუყვარვართ. როდესაც მოვხუცდებით ჩვენ ისევ ძალიან დაგვჭირდება სხვათა ზრუნვა. ასეთია ადამიანის ცხოვრება.

ჩვენი მომავალი დამოკიდებულია ახალგაზრდა თაობაზე.

ჯანმრთელი ადამიანების თაობის გასაზრდელად ბავშვებს, ჯერ პატარებს უნდა შევუქმნათ თანაგრძნობით აღსავსე გარემო.

მშობლების მიერ უყურადღებოდ მიტოვებული ბავშვი უძლურად და დაუცველად გრძნობს თავს და ამიტომ მისი გონება მუდამ აღგზნებულია და მის ცხოვრებას ძირი აქვს გამოთხრილი. ბავშვები ბედნიერები და თავის თავში დარწმუნებულები არიან იმ ოჯახებში სადაც გრძნობენ სიყვარულს და ყურადღებას. ასეთი ბავშვები უფრო ჯანმრთელები არიან და მათი ცხოვრება ხდება რაღაც მნიშვნელოვანი.

ამის გადამწყვეტი ფაქტორებია თანაგრძნობა და სიყვარული.

ჩემის აზრით ცხოვრების საბოლოო მიზანია თვითრეალიზაცია, სიხარული და ბედნიერება.

ბედნიერების ძირითადი წყაროებია გულკეთილობა, თანაგრძნობა და სიყვარული.

თუ კი გვაქვს ასეთი ფსიქიკური წყობა ჩვენ დიდ ღელვას და შფოთს არ განვიცდით მტრულ გარემოცვაშიც.

და ვითარებისგან დამოუკიდებლად სიმშვიდე არ გვექნება თუ კი არ გვყოფნის თანაგრძნობა და ჩვენი ფსიქიური მდგომარეობა სავსეა მრისხანებით თუ სიძულვილით.

თანაგრძნობის არარსებობისას ჩვენ ვგრძნობთ დაუცველობას და ბოლოს და ბოლოს განვიცდით შიშს და ვკარგავთ ჩვენი საკუთარი თავის რწმენას. და მაშინ სულ მცირე რაღაცაც კი გვაკარგვინებს წონასწორობას.

მაგრამ თუ მშვიდები ვართ სერიოზულ პრობლემასთან შეჯახებისთანაც კი ვიცით თუ როგორ უნდა ვმართოთ ის.

ადამიანის გონების სრულად გამოყენებისთვის აუცილებელია სიმშვიდე.

შეშფოთებულნი და უარყოფითი აზრების გავლენის განმცდელნი, ბრაზით წონასწორობადაკარგულები, ვერ ვახერხებთ ჩვენი გონების სათანადოდ გამოყენებას.

ბოლო რამოდენიმე ათასი წლის კაცობრიობის ისტორიის და განსაკუთრებით მეოცე საუკუნის ისტორიის გადახედვისას ჩვენ ვხედავთ ისეთ ტრაღედიებს როგორიცაა ადამიანთა მასიური დაღუპვა, რასაც იწვევს სიძულვილის, მრისხანების, შიშის და ეჭვის უარყოფითი ემოციები.

ჩვენ ვხედავთ იმასაც რომ კაცობრიობის განვითარებას განაპირობებს დადებითი ფსიქიური მდგომარეობა, მაგალითად თანაგრძნობა.

თანამედროვე ეკონომიკაში ყოველი სახელმწიფო დამოკიდებულია სხვა ქვეყნებზე. მტრებად გადაკიდებული სახელმწიფოებიც კი იძულებული არიან ითანამშრომლონ ეკონომიკაში და მსოფლიო რესურსების გამოყენებაში.

ასე რომ გლობალურ რეალობაში, ისევე როგორც ოჯახურ სიტუაციაში ადამიანებს სჭირდებათ და თანამშრომლობა.

ნამდვილი თანამშრომლობა ეფუძნება ურთიერთპატივისცემას და არა ძალას.

ყველაზე გადამწყვეტი ფაქტორია ალტრუისტური დამოკიდებულება.

თუ კი ცალკეული ადამიანი, კერძო პირი გრძნობს პასუხისმგებლობას მთელს კაცობრიობაზე ის იზრუნებს ბუნებრივ გარემოზე რომლის მდგომარეობის გაუმჯობესებაც გულისხმობას სამრეწველო ზრდის და მოსახლეობის ზრდის შენელებას.

თუ კი ჩვენ ვხედავთ მხოლოდ იმას რაც უშუალოდ ჩვენს ირგვლივაა მაშინ ჩვენ ვერ შევქმნით დადებით მომავალს.

ხოდა რობესპიეროვშჩინას გადამტანი სამყარო დაფიქრდა და ფიქრობს იმაზე რომ ბუდიზმშიც შეიძლება იყოს ადამიანური ცხოვრების გასაღები.

რობესპიერის მიერ აოხრებულ საფრანგეთშიც ააგეს ზოგის აზრით ევროპის უდიდესი ბუდისტური ტაძარი.

ბიუსი-სენ-ჟორჟში ბუდისტური ტაძრის აგება დაჯდა 16 მილიონი ევრო. ესაა შუშის, ქვის, ხის და ბეტონის შედევრი. მის ირგვლივაა ხეხილის ბაღები.

იქაა ვეგეტარიანული რესტორანი და მედიტაციებისთვის და კალიგრაფიაში მეცადინეობისთვის განკუთვნილი სათავსები. იქაა ბუდას თეთრი ნეფრიტისგან შესრულებული 8-ტონიანი ქანდაკება. ტაძრის ტერიტორიაზე ასევე არის სულიერი პრაქტიკებისთვის განკუთვნილი 40 სათავსო.

მშენებლობისთვის საჭირო 16 მილიონი ევროს 80 პროცენტი გაიღო ბერულმა ორდენმა ფო გუან შან, დანარჩენი 20 პროცენტი გაიღეს ბუდისტებმა.

ჟურნალი "მეექვსე გრძნობა" -"Шестое Чувство":
ბუდიზმის ცნობილი მიმდევრები.
არაქრისტიანული რელიგიისადმი შეურიგებელი დამოკიდებულების, აგრესიულ-ტერორისტული ათეიზმის, რობესპიეროვშჩინის და მებრძოლი ჰედონიზმის შემდეგ დასავლურმა ქვეყნებმა უკვე მეოცე საუკუნის დასაწყისიდან გამოიჩინეს დიდი ინტერესი აღმოსავლური მოძღვრებების მიმართ

დასავლური ინტელიგენციის ძალიან ბევრი წარმომადგენელი ბუდიზმში პოულობდა პასუხებს მათ მტანჯველ კითხვებზე და არა რობესპიეროვშჩინას მიერ დარბეულ ქრისტიანობაში. ბუდიზმი სულ უფრო და უფრო პოპულარული ხდებოდა მეოცე საუკუნის პირველი ნახევრის ევროპასა და აზიაში.

ამას დაემატა ჩინეთის აგრესია ტიბეტის წინააღმდეგ რომლის შემდეგაც ბევრმა ბუდისტმა თავშესაფარი ნახა ევროპაში.

ტიბეტელ ლტოლვილებთან ერთად ევროპაში და ამერიკაში ჩადიოდნენ ბუდისტი მოძღვრებიც რომლებიც მუშაობას აგრძელებდნენ ბუდას მოძღვრებისთვის უცხო ქვეყნებში.

დასავლეთს აღმოსავლური მოძღვრებები წარუდგინეს ბუდიზმის ისეთმა მოძღვრებმა როგორებიც იყვნენ გეშე რაბტენი და ნამკაი ნორბუ რინპოჩე.

ორივე ქადაგი გულუხვად მიიღო აღმოსავლურ სიბრძნეს მოწყურებულმა დასავლურმა სამყარომ. ბუდიზმის ერთ-ერთმა მოძღვარმა თავისი მოღვაწეობა დაიწყო 1960-ან წლებში როდესაც დალაი ლამა მეთოთხმეტეს თხოვნით ბუდისტურ ფილოსოფიას ასწავლიდა დასავლელ მოწაფეებს. შემდეგ მისმა მადლიერმა მსმენელებმა ის მიიწვიეს ევროპაში სადაც 1974 წელს მან ჩაატარა ბუდიზმის შესახებ ლექციათა პირველი კურსი. მალე გამოვიდა მის წიგნი ბუდიზმზე ,,დხარმას განძი". ეს იყო პირველი მსგავსი წიგნი ევროპაში.

მანვე მილანში დააარსა ბუდისტური ცენტრი გეპხელ ჩხოლინგი.

ბუდიზმის მოძღვარმა ნორბუ რინპოჩემ ევროპაში და ამერიკაში დააარსა ბევრი მედიტაციური ცენტრი. მან ბოულდერში //კოლორადო// შექმნა პირველი ბუდისტური სასწავლო დაწესებულება - ნაროპას უნივერსიტეტი.

მან უდიდესი ძალისხმევა გასწია დასავლეთში ბუდიზმის პოპულარიზაციისთვის და ის ითვლება ბუდიზმის ერთ-ერთ ყველაზე სახელგანთქმულ მასწავლებლად ევროპასა და ამერიკაში.

ამერიკაში ბუდიზმის გავრცელებას დიდად შეუწყო ხელი ჰიპითა მოძრაობამ რომლისთვისაც ბუდიზმი იქცა ცენტრალურ ფილოსოფიად. 1960-ან წლებში ჰიპების პოპულარობის წყალობით ბუდიზმი საბოლოოდ დამკვიდრდა ევროპაში და ამერიკაში როგორც ეგზოტიკური რელიგია სულიერი სრულყოფილების მძებნელთათვის.

ბუდიზმმა გავლენა მოახდინა შოუ ბიზნესის დედაქალაქ ჰოლივუდზეც სადაც ის იქცა ნამდვილ მოდად.

გაბუდისტდნენ ისეთი ცნობილი პირები როგორებიც არიან სტივენ სიგალი, ორლანდო ბლუმი, რიჩარდ გირი, ტინა ტერნერი.

ეს ბუდისტი ვარსკვლავები ამბობენ რომ ბუდიზმმა მათ აპოვნინა საკუთარ თავში მშვიდობა, რომ ბუდიზმი მათ დაეხმარა მათი ჭეშმარიტი არსის წვდომაში.

ამას გარდა დიდად გაითქვა სახელი ტიბეტელი ხალხის პოლიტიკურმა ლიდერმა, ლტოლვილობაში მყოფი ტიბეტური მთავრობის ხელმძღვანელმა, დალაი ლამა მეთოთხმეტემ. ის იქცა მშვიდობისთვის და ომების შეწყვეტისთვის ბრძოლის ერთ-ერთ ცენტრალურ მსოფლიო ფიგურად. მან ამისთვის მიიღო მრავალი ჯილდო, რომელთა შორისაცაა ნობელის მშვიდობის პრემიაც //1989//.

დალაი ლამა მე-14 იქცა ტიბეტის თავისუფლების, მთელ მსოფლიოში მშვიდობის და ადამიანის და ბუნების ჰარმონიული ცხოვრების ერთგვარ სიმბოლოდ.

დღეს უამრავი ბუდისტია დედამიწის ყველა კუთხეში. ბუდიზმის მასწავლებლებს შეხვდებით ყოველ დიდ ქალაქში. 

თავისი მოთმინებით,ყურადღების კონცენტრაციით ინდივიდუალურ განათლებაზე და საკუთარი გამოცდილებით სულიერ ჭეშმარიტებათა წვდომის პრაქტიკის წყალობით ბუდიზმი პოულობს სულ უფრო და უფრო მეტ მომხრეს რომლებსაც სურთ განთავისუფლება თანამედროვე სამყაროს სტრესებისგან.
---------------------------------------------------------------------------

წყარო: http://religion.ng.ru/problems/2006-11-01/5_dharma.html
ბოდხიხარმა მიდის დასავლეთისკენ  

ტეიტარო სუძუკი, 1960-ანი წლების ფოტო. ტეიტარო სუძუკის სულ არ აკვირვებდა ღამ-ღამობით ბიტნიკების სტუმრობა. დღეს დასავლური ბუდიზმი სრულებით ჩვეულებრივი რამეა. სულ არაა გასაკვირი ამსტერდამის თუ ლონდონის ქუჩებში ბუდისტი ბერი ბიკშუს ყვითელი სამოსის მატარებელი ევროპელის ნახვა. მაგრამ ასი წლის წინ //ბუდისტური საზომით ეს არაფერია// საქმე სულ სხვანაირად იყო.                 ბუდიზმისადმი ინტერესი შესამჩნევად გაიზარდა მეორე მსოფლიო ომის შემდეგ და აზიიდან ჩასულ ბუდისტ ქადაგებს დახვდა მადლიერი აუდიტორია. მაგრამ მაშინდელ დასავლეთში ბუდიზმი იზიდავდა საკმაოდ თავისებურ საზოგადოებას რომელსაც ბუდიზმი ძალიან თავისებურად ესმოდა.      პირველ რიგში ეს იყო ბოჰემური ახალგაზრდობა რომლებსაც 1950-ან წლებში ბიტნიკებს უწოდებდნენ. ტრადიციულ ღირებულებებზე გულაცრუებულმა ბუნტარებმა დაიწყეს ნირვანას ძიება.                   მაგრამ ნირვანა მათ გააიგივეს თავისუფლებასთან ნებისმიერი ავტორიტეტისგან. ამის საფუძველს თითქოს იძლეოდა უცნაური ძენი. განა ანარქისტული ჯანყის ლოზუნგი არაა ჩინური ძენი ჩანის მოძღვარი ლინ-ძის გამოთქმა "შეგხვდა ბუდა მოკალი ბუდა, შეგხვდა პატრიარქი მოკალი პატრქი?!"               მაგრამ უფროსებისადმი მოწიწებით გაჟღენთილ აღმოსავლურ კულტურაში ძენის პარადოქსი შოკს გვრიდა და აღვიძებდა. ხილული სინამდვილის უკან იყო მასზე უფრო დიდი სინამდვილე.                   მაგრამ დასავლელ ბუნტარს აღმოსავლეთისა არ ესმოდა და ძენის პარადოქსი მან მიიღო თვითნებობის და აღვირახსნილობის ეგზოტურ ნებართვად.                რა თქმა უნდა შეიძლებოდა ამის გარეშეც, ბუნტს არ სჭირდება მოძღვრები, მაგრამ ასე უფრო მხიარული და ხოშიანია.                  ბუდისტმა მოძღვრებმა მოახრხეს და თვითნებობის და თავაშვებულობის ენერგია მიმართეს შინაგანი თავისუფლების ძიებისკენ რაც შეუძლებელია ასკეტური დისციპლინის გარეშე.           საკუთარი ტრადიციისგან გაქცევა ბევრისთვის //მაგრამ არა ყველასთვის// დამთავრდა სხვების ტრადიციის გაზიარებით.                  დაიწყეს მაგიდების გადაყირავებით და დაამთავრეს ჩაის ცერემონიით, რომელიც, როგორც ცნობილია, მაგიდასთან ხდება.            ამის შესახებ წაკითხვა შეგიძლიათ ყველა დროის და ყველა ხალხის ყველაზე სახელგანთქმული ბიტნიკი ჯეკ კერუაკის //1922-1969// ესეში რომელიც 1960 წელს დაიბეჭდა სან ფრანცისკოს ერთ პატარა ჟურნალში. --------------------------------------------- http://religion.ng.ru/problems/2006-11-01/5_dharma.html Проблемы: запад, буддизм Бодхидхарма идет на Запад Тэйтаро Судзуки нисколько не  удивляли ночные визиты битников. Фото 1960-х годов Проповедь дзэнских наставников нашла в Европе и США весьма специфическую аудиторию 2006-11-01 / Борис Зиновьевич Фаликов - доцент Центра изучения религий Российского гуманитарного университета. Тэйтаро Судзуки нисколько не удивляли ночные визиты битников. Фото 1960-х годов В наше время западный буддизм привычная вещь. Нисколько не поражаешься, увидев на улицах Амстердама или Лондона европейца, облаченного в желтое одеяние бхикшу (санскр. «нищенствующий монах». – «НГР») или дзэнскую монашескую рясу. Однако еще лет сто назад (по буддийским меркам срок крошечный) все было иначе. Как-то мне довелось увидеть фото начала XX века, на котором был запечатлен бритоголовый европеец в буддийской одежде. Им оказался англичанин Аллен Беннет (1872–1923), приятель знаменитого оккультиста Алистера Кроули. Он занял у мага денег и уехал на Цейлон, где в 1901 г. стал послушником в одной из школ Тхеравады, «южной» ветви буддизма. Но в ту пору таких были единицы. Начало проповеди учения Будды на Западе было связано с буддийским возрождением на рубеже XIX–XX веков в странах Дальнего Востока и Южной Азии. Миссионерский выход за пределы традиционного ареала – следствие этого процесса. Нечто подобное происходило не только в буддизме, но и в индуизме. Поэтому неудивительно, что посланцы индуизма и буддизма встретились на Парламенте религий в Чикаго в 1893 г., куда впервые съехались представители самых разных верований. На этой встрече индусы произвели большее впечатление на западную публику, чем буддисты. Блиставший в Чикаго Свами Вивекананда (1863–1902) получил британское образование, и английский был для него родным. Он знал, что ожидают от него европейцы, и сумел облечь свою проповедь в надлежащую форму. Почему уходит архиепископ Кентерберийский и кто придет ему на смену Напротив, дзэнский наставник Соен Сяку (1851–1919) языка не знал и в западной культуре был не слишком сведущ. Более того, индуизм был воспринят Западом сквозь призму модного немецкого идеализма и пришелся ко двору. Буддизм показался слишком аскетичным и загадочным, его время еще не пришло. У него все было впереди, недаром доклад Соена был переведен на английский его молодым учеником Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (1870–1966), который уже в XX в. сделал больше, чем кто-либо иной, для знакомства Запада с дзэн. XX век – время медленного, но неустанного проникновения буддизма на Запад. Осуществлялось оно по двум каналам: академическому и миссионерскому. Кафедры буддологии были созданы в крупнейших европейских и американских университетах, священные тексты активно переводились на западные языки. Нередко каналы совпадали: многие виднейшие специалисты по буддизму были и практикующими буддистами – например, итальянец Джузеппе Туччи (1894–1984) или британец немецкого происхождения Эдвард Конзе (1904–1979). После Второй мировой войны интерес к буддизму заметно возрос, и буддийским наставникам, прибывшим из Азии, досталась благодарная аудитория. Однако буддизм на Западе в ту пору привлекал весьма специфическую публику, которая понимала его очень по-своему. Прежде всего это была богемная молодежь, которая в 50-е гг. именовалась битниками, а в 60-е – хиппи. Разочарованные в традиционных ценностях бунтари с удовольствием окунулись в поиски нирваны. Но понималась она как свобода от любого авторитета. Казалось, непредсказуемый дзэн давал для этого основания. Знаменитое высказывание китайского чаньского («дзэн» – японский вариант китайского термина «чань» или санскритского «дхьяна». – «НГР») наставника Лин-цзы «Встретил Будду – убей Будду, встретил патриарха – убей патриарха!» чем не лозунг для анархистского бунта?! Но в восточной культуре, пронизанной почтительностью к старшим, дзэнский парадокс шокировал и пробуждал. За видимой реальностью открывалась другая, ее превосходящая. Молодой западный бунтарь парадокса не замечал. Так что дзэнские «болевые приемы» выступали как экзотическая санкция своеволия. Можно было, конечно, обойтись и без нее – бунт в санкциях не нуждается, но так было веселее и круче. Удачей буддийских наставников стало то, что они сумели обратить энергию своеволия на поиск внутренней свободы, невозможной без аскетической дисциплины. Бегство от собственной традиции закончилось для их питомцев (хотя далеко не для всех) укоренением в чужой. Начали с переворачивания столов, а закончили чайной церемонией, которая, как известно, за столом и совершается. Как это происходило, можно прочесть в эссе самого известного битника всех времен и народов Джека Керуака (1922–1969), напечатанном в небольшом сан-францисском журнале в 1960 году. После долгих лет писания в стол, неумеренного потребления алкоголя и беспорядочного чтения буддийских текстов Керуак наконец опубликовал свой знаменитый роман «На дороге» и был приглашен в Нью-Йорк на какое-то мероприятие в его честь. Изрядно там набравшись, писатель с двумя товарищами по ремеслу оказался посреди ночного Манхэттена и вдруг вспомнил, что неподалеку проживает Тэйтаро Судзуки, в ту пору преподававший в Колумбийском университете. Судзуки, тогда уже глубокий старик, нисколько не удивился ночному звонку от «американских бодхисаттв», как представил себя и собутыльников Керуак, и пригласил их в гости. Глуховатый японец открыл лишь с третьего звонка, но вопль Керуака «Почему Бодхидхарма пришел с Запада?», который, по замыслу американца, должен был прозвучать как коан (дзэнская парадоксальная загадка. – «НГР») и подорвать авторитет наставника, нисколько не сбил того с толку. Добродушно хихикнув, Судзуки предложил гостям заняться сочинением хайку, а сам удалился готовить чай. А дальше, по словам Керуака, случилось чудо. Чай оказался густым и крепким, но протрезвел он вовсе не от него, а оттого, что почувствовал себя участником древнего и строгого ритуала. Наставник точно знал, кому какую чашку подать и кому куда сесть. Все слова про бодхисаттв и первого чаньского патриарха Бодхидхарму вдруг потеряли смысл для Керуака. Вероятно, у неприкаянного битника возникло ощущение возвращения домой. Выходя в ночную тьму, он сказал хозяину: «Я бы хотел провести с вами остаток жизни». И услышал в ответ: «Когда-нибудь». Отправить почтой Версия для печати В закладки Обсудить на форуме Разместить в LiveJournal Этого «когда-нибудь» с Керуаком не случилось, через несколько лет он умер от профессиональной писательской болезни – цирроза печени. Но тем не менее многие его современники нашли в себе волю овладеть обширным арсеналом буддийских психотехник. Кто-то из них навсегда остался насельником буддийских обителей, которые есть теперь и в жарком Провансе, и в холодном Онтарио. Большинство же, пробыв в них положенный срок, вернулись в мир. И, по дзэнской поговорке, увидели в нем те же горы, леса и реки. Изменились лишь они сами.  Изобретатель словосочетания «враг народа». Внушавший ужас в период кровавой сталинской вакханалии термин «враг народа» был изобретен не в то страшное время, а почти за полтора столетия до того - во время французской революции. Его пустил в обиход лидер радикальной революционной партии - якобинцев Максимилиан Робеспьер (1758-1794). «Во Франции имеются лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа», - объявил он на заседании Якобинского клуба 8 мая 1793 г. И через три недели, захватив власть после изгнания с политической арены своих конкурентов - жирондистов, якобинцы принялись рьяно претворять в жизнь эту установку своего вождя. Все, кто знал Робеспьера в молодости, испытывали при упоминании его имени, страх в сочетании с недоумением. Ибо в то время, когда во Франции никто не мог и помыслить о возможности революции, этот малорослый, щуплый, близорукий человек с тихим и скрипучим голосом, не проявлял признаков кровожадности. Он адвокатствовал в городе Аррас, любил повеселиться в  компании сверстников и сочинял сентиментальные стихи. Но он отличался склочностью и нетерпимостью к взглядам, которые не разделял - качествами, переросшими затем в лютую жестокость по отношению к противникам. Впрочем, уйдя после начала революции в политику, Робеспьер довольно долго был демократом, отстаивал политические свободы. Он требовал гарантий от чрезмерного усиления исполнительной власти, введения отчетности должностных лиц перед избирателями и даже отмены смертной казни! По мере развития революции его претензии на власть усиливались, а приверженность демократии уходила, пока не исчезла напрочь. Когда якобинцы установили однопартийную систему, Робеспьер предложил Конвенту декрет о том, чтобы "поставить террор в порядок дня". И дал идее теоретическое обоснование: «Основой политики революционного правительства, - заявил он в Конвенте 5 февраля 1794 г., - являются одновременно добродетель и террор, без которого добродетель оказывается бессильной». И уничтожение « не добродетельных» началось. В Лионе и Нанте людей расстреливали сотнями из пушек картечью. При малейшем подозрении в принадлежности к сторонникам короля и запрещенным политическим партиям людей волокли на гильотину. Казнили также за неосторожные высказывания, за критику режима, поводов для которой было предостаточно; установление низких государственных цен на потребительские товары привело к их острому дефициту, а рабочим запрещалось требовать повышения зарплаты. Впрочем, Робеспьер возводил бедность в добродетель. «Я хочу быть бедным», - прямо заявил он на пленуме якобинцев. Он жил в Париже в маленькой комнатке в доме столяра Дюпле и яростно уничтожал политических противников. Когда с королевской семьей и аристократией было покончено, Робеспьер стал говорить, что нужно истреблять среднее сословие, а также писателей, «продажность» которых мешает просвещению народа: «Надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества». Люто ненавидел Робеспьер и католическое духовенство, которое считал контрреволюционным «от начала» и уничтожал беспощадно.  В июне 1794 г. Робеспьер представил закон, по которому всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его (кто является заговорщиком, гражданин определял сам). Судопроизводство было крайне упрощено, наказание предлагалось одно - смерть. Далее Робеспьер стал требовать «очистить от врагов» сам Конвент, в котором ему тоже  виделись заговоры против революции. Обвинения были настолько неопределенные, что уже никто из членов Конвента не был уверен в безопасности собственной жизни. Сначала он отправил на гильотину более радикальных, чем он, якобинцев во главе с Жаком Эбером, считавшим размах террора недостаточным. Потом по его приказу отрубили головы приверженцам идеи смягчения диктатуры - Жоржу Дантону, Камиллу Демулену и другим известным вождям революции. Как заметил тоже казненный Робеспьером жирондист Поль Верньо, революция стала пожирать своих детей. А Дантон прокричал с телеги, на которой его везли к месту казни 5 апреля 1794 г.: "Робеспьер, я жду тебя, ты последуешь за мной!". Это пророчество сбылось 27 июля, когда обретшее мужество большинство Конвента отправило на казнь и его. Русские большевики весьма почитали своего предтечу; набережная Робеспьера есть в Петербурге, есть улицы его имени и в других городах. Черная книга имен, которым не место на карте России. Сост. С.В. Волков. М., «Посев», 2004. ამ ოხრის, ტერორისტი რობესპიერის ქუჩა არაა პარიზში, რუსეთის კრასნოდარის მხარის გმირ-ქალაქ ნოვოროსიისკშია და ამაზე დარდობენ ნორმალური რუსები. რუს ბოლშევიკებს ნამეტანი უყვარდათ მათი წინამორბედი და მოძღვარი რობესპიერი. მისი სახელობის სანაპირო არის პეტერბურგში,მისი სახელობის ქუჩები რუსეთის სხვა ქალაქებშიცაა. усские большевики весьма почитали своего предтечу; набережная Робеспьера есть в Петербурге, есть улицы его имени и в других городах. * * * Имена которым не место на карте России!  Улица Робеспьера (бывшая Французская), поселок Мефодиевка (Стандарт), город-герой Новороссийск, Краснодарский край, Россия. * * * Изобретатель словосочетания «враг народа». Внушавший ужас в период кровавой сталинской вакханалии термин «враг народа» был изобретен не в то страшное время, а почти за полтора столетия до того - во время французской революции. Его пустил в обиход лидер радикальной революционной партии - якобинцев Максимилиан Робеспьер (1758-1794). «Во Франции имеются лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа», - объявил он на заседании Якобинского клуба 8 мая 1793 г. И через три недели, захватив власть после изгнания с политической арены своих конкурентов - жирондистов, якобинцы принялись рьяно претворять в жизнь эту установку своего вождя. Все, кто знал Робеспьера в молодости, испытывали при упоминании его имени, страх в сочетании с недоумением. Ибо в то время, когда во Франции никто не мог и помыслить о возможности революции, этот малорослый, щуплый, близорукий человек с тихим и скрипучим голосом, не проявлял признаков кровожадности. Он адвокатствовал в городе Аррас, любил повеселиться в  компании сверстников и сочинял сентиментальные стихи. Но он отличался склочностью и нетерпимостью к взглядам, которые не разделял - качествами, переросшими затем в лютую жестокость по отношению к противникам. Впрочем, уйдя после начала революции в политику, Робеспьер довольно долго был демократом, отстаивал политические свободы. Он требовал гарантий от чрезмерного усиления исполнительной власти, введения отчетности должностных лиц перед избирателями и даже отмены смертной казни! По мере развития революции его претензии на власть усиливались, а приверженность демократии уходила, пока не исчезла напрочь. Когда якобинцы установили однопартийную систему, Робеспьер предложил Конвенту декрет о том, чтобы "поставить террор в порядок дня". И дал идее теоретическое обоснование: «Основой политики революционного правительства, - заявил он в Конвенте 5 февраля 1794 г., - являются одновременно добродетель и террор, без которого добродетель оказывается бессильной». И уничтожение « не добродетельных» началось. В Лионе и Нанте людей расстреливали сотнями из пушек картечью. При малейшем подозрении в принадлежности к сторонникам короля и запрещенным политическим партиям людей волокли на гильотину. Казнили также за неосторожные высказывания, за критику режима, поводов для которой было предостаточно; установление низких государственных цен на потребительские товары привело к их острому дефициту, а рабочим запрещалось требовать повышения зарплаты. Впрочем, Робеспьер возводил бедность в добродетель. «Я хочу быть бедным», - прямо заявил он на пленуме якобинцев. Он жил в Париже в маленькой комнатке в доме столяра Дюпле и яростно уничтожал политических противников. Когда с королевской семьей и аристократией было покончено, Робеспьер стал говорить, что нужно истреблять среднее сословие, а также писателей, «продажность» которых мешает просвещению народа: «Надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества». Люто ненавидел Робеспьер и католическое духовенство, которое считал контрреволюционным «от начала» и уничтожал беспощадно.  В июне 1794 г. Робеспьер представил закон, по которому всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его (кто является заговорщиком, гражданин определял сам). Судопроизводство было крайне упрощено, наказание предлагалось одно - смерть. Далее Робеспьер стал требовать «очистить от врагов» сам Конвент, в котором ему тоже  виделись заговоры против революции. Обвинения были настолько неопределенные, что уже никто из членов Конвента не был уверен в безопасности собственной жизни. Сначала он отправил на гильотину более радикальных, чем он, якобинцев во главе с Жаком Эбером, считавшим размах террора недостаточным. Потом по его приказу отрубили головы приверженцам идеи смягчения диктатуры - Жоржу Дантону, Камиллу Демулену и другим известным вождям революции. Как заметил тоже казненный Робеспьером жирондист Поль Верньо, революция стала пожирать своих детей. А Дантон прокричал с телеги, на которой его везли к месту казни 5 апреля 1794 г.: "Робеспьер, я жду тебя, ты последуешь за мной!". Это пророчество сбылось 27 июля, когда обретшее мужество большинство Конвента отправило на казнь и его. Русские большевики весьма почитали своего предтечу; набережная Робеспьера есть в Петербурге, есть улицы его имени и в других городах. Черная книга имен, которым не место на карте России. Сост. С.В. Волков. М., «Посев», 2004. журнал "Шестое Чувство"

Известные последователи буддизма

Буддизм

Известные последователи буддизма

После многих столетий непримиримого отношения к любым другим религиям, кроме христианства, западные страны в начале ХХ века начали жадно воспринимать разнообразные восточные учения. Очень многие представители западной интеллигенции начали отдавать предпочтение философским системам Востока, отыскивая в них ответы на вопросы, которые христианство просто игнорировало. Благодаря этим и другим причинам вероучение буддизма становилось всё популярнее в Европе и Америке в первой половине прошлого века. Ещё одним фактором стремительного развития буддизма в христианском мире стала военная агрессия Китая по отношению к Тибету и большое количество беженцев-буддистов, поток которых хлынул в Европейские страны. Вместе с тибетскими беженцами в Европу и Америку приезжали многие учителя буддизма, которые продолжали свою работу в чужих для учения Будды странах.
Среди первооткрывателей восточных вероучений западному миру следует особо выделить таких учителей буддизма, как Геше Рабтен и Намкай Норбу Ринпоче. Оба проповедника были очень радушно встречены западным миром, жаждавшим восточной мудрости. Один из учителей буддизма, - Геше Рабтен,  начал свою деятельность в индийской эмиграции в 60-х годах, где, по просьбе Далай-Ламы ХIV, обучал буддийской философии западных учеников. Со временем благодарные слушатели его курсов начали приглашать Рабтена в Европу, где в 1974 году он провел первый курс лекций о буддизме. Вскоре в свет вышла его книга о буддизме,  - «Сокровища дхармы», которая стала первой подобной в Еропе. Также им был основан буддийский центр в Милане под названием Гепхел Чхолинг.

Учитель буддизма Намкай Норбу Ринпоче стал основателем множества медитативных центров в Европе и Америке и даже создал первое учебное учреждение, специализирующееся на буддизме – университет Наропы в Боулдере (Колорадо). Он приложил огромные усилия к популяризации буддизма на Западе и почитается как один из самых известных учителей буддизма в Европе и Америке.
Развитию буддизма на Американском континенте очень поспособствовало распространение субкультуры «хиппи», так как буддизм был избран этим течением в качестве центральной философии.  Благодаря большой популярности хиппи в 60-х годах буддизм окончательно утвердился в Европе и Америке как экзотическая религия для тех, кто ищет духовного совершенства. Массовое увлечение буддийской философией отразилось даже на всемирной столице шоу-бизнеса – Голливуде, где буддизм стал настоящей данью моде. В частности, активными последователями буддизма стали такие известные личности как Стивен Сигал, Орландо Блум, Ричард Гир и Тина Тернер. Эти голливудские звёзды уверяют, что буддизм подарил им возможность пребывать  в мире с самими собой и познать свою истинную суть.

Кроме того, одной из самых известных личностей, связанных с буддизмом, является Далай-Лама XIV – духовный и политический лидер тибетского народа, глава тибетского правительства в изгнании. Далай-Лама  XIV стал одной из центральных мировых фигур в деле борьбы за мир и прекращение войн. Заслуги Далай-ламы были отмечены многочисленными наградами, среди которых Нобелевская премия мира (1989 г.). Образ Далай-Ламы XIV стал своеобразным символом борьбы за свободу Тибета от Китая, а также принципов мира во всём мире и гармоничной жизни человека и природы.
На сегодняшний день буддизм имеет огромное количество последователей во всех уголках земного шара. Буддийских учителей и школы буддизма можно встретить в каждом крупном городе. Благодаря своей терпимости и концентрации внимания на индивидуальном просветлении, а также практике познания духовных истин с помощью личного опыта, буддизм завоёвывает всё больше и больше приверженцев, жаждущих освободится от стрессов современного мира.
                                                                           автор: Валентина

Во Франции построили самый большой в Европе буддистский храм

23 мая, 11:34    Корреспондент.net  

inShare

Строительство буддистского храма в Бюсси-Сен-Жорже стоило 16 млн евро bouddhisme-france.org

В французском городе Бюсси-Сен-Жорж в июне откроется самый крупный в Европе буддистский храм.
Строение площадью в 8 000 кв.м представляет собой архитектурный шедевр из стекла, камня, дерева и бетона. Вокруг храма находятся фруктовые сады, передает Euromag со ссылкой на Le Figaro
Архитектор Поли Ролан отметил, что там есть пространство как для принятия пищи (вегетарианский ресторан), так и помещений для медитаций и занятий по каллиграфии.
Главное украшение храма - восьми тонная статуя Будды, выполненная из белого нефрита. На территории храма также есть 40 помещений, предназначенных для духовных практик.
Строительство храма стоило 16 млн евро, 80% из которых предоставил монашеский орден Фо Гуан Шан, представляющий одну из восьми ветвей буддизма. Остальные 20% были получены от последователей учения. Открытие храма намечено на 22 июня.
Напомним, в 2010 году в Марселе началось строительство крупнейшей во Франции мечети. Здание сможет вмещать до семи тысяч человек. Открытие также запланировано на 2012 год.

 

Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ИНСТИНКТЫ ТОЛПЫ

ГЛАВА II. САДИЧЕСКОЕ БЕЗУМИЕ

Причиной сентябрьских убийств (1792 г.) была несомненно народная паника. Массовое избиение содержавшихся в тюрьмах "заподозренных" жертв террора бунтующей чернью было результатом не какого-нибудь хитро задуманного плана, а, скорее всего, самого безумного ужаса, овладевшего толпой при звуках набата и выстрелах вестовой пушки, - когда народ вдруг вообразил, что ему угрожает опасность со стороны могущих освободиться аристократов, а что жирондисты оставили его на произвол судьбы. Потоками крови бросилась парижская чернь заливать этот внезапный пожар и овладевший им ужас не замедлил немедленно перейти в чисто "садическое" безумие. Давно замечено, что озверевшей толпой прежде всего овладевают именно беспредельная распущенность и разнузданность нравов. Этот общий закон подтверждается многочисленными историческими примерами и в ряду человеческих страстей жестокость и сладострастие следуют всегда одна за другим. Подобно выродку, оскверняющему поэзию любви истязаниями, толпа также нередко усугубляет гнусность убийств отвратительным бесстыдством, доходящим подчас даже до каннибализма.<<12>>

Возможно ли определить точно причинную связь между жестокостью вообще и садизмом как ее сладострастным эффектом в частности? Не следует ли видеть в нем остатка прошлого, тех пещерных веков человечества, когда и среди людей любовь добывалась лишь насилием, по примеру остального животного мира? Наслаждение, заключающееся в том чтобы мучить и истязать любимое существо, могло очевидно остаться наследием этих времен, как инстинктивное явление атавистического свойства.<<13>> Такой инстинкт может одинаково повторяться, как в отдельных субъектах, так и в массах, ибо всякая социальная группа ничто иное, как та же единица, обладающая своим собственным мышлением и своими специфическими качествами, пороками и характером. Такая гипотеза, однако, может быть и не вполне удовлетворит ученых психологов. Мы ограничимся поэтому лишь указанием на всеобщность этого закона, не пытаясь проникать далее в тайну его происхождения.

Остается во всяком случае несомненным, что сладострастие и кровь вызывают в человеке чувство, сходное с опьянением и способное затуманивать в нем одинаково последние проблески рассудка; сорвавшийся с цепи зверь всегда лют и сладострастно жаждет насладиться мучениями своей добычи. "Садизм, - пишет авторитетный специалист по этому вопросу, доктор Молль, - характеризует половую наклонность, которая выражается в стремлении бить, истязать, мучить и оскорблять любимого субъекта".<<14>> Но определение это, впрочем, несколько односторонне, так как чаще всего собственно любовь не играет при этом никакой роли. Порок может проявляться на любом субъекте: на женщине или на ребенке, на живом или на мертвом, и даже на животном. Поэтому мы предпочитаем ему следующее определение: "садизм есть извращение полового чувства, характеризуемое наклонностью убивать, мучить, истязать, оскорблять и осквернять существо, являющееся объектом генетического желания, причем выполнения этой склонности обыкновенно бывают вполне достаточно для того, чтобы вызвать у развратника половое удовлетворение".<<15>> "В подобном извращении чувственности обязательно совмещается и сладострастие и жестокость, и это-то и составляет характерный признак "садизма".

Не поэтому ли именно садическое безумие и схватывает народные массы в революционные периоды.

Действительно, нельзя не обратить внимания, что каждый раз, когда народ становится объектом кровавых переворотов, войн или мятежей, в его истории можно всегда подметить типичные примеры явной половой психопатии.

Когда толпа проливает кровь впервые, она в этот момент испытывает, по-видимому, некоторое чувство отвращения; но если она не остановится во время, а как-нибудь справится с этим первым неприятным ощущением, то она начинает тотчас же, вслед за сим, страстно наслаждаться; ожесточается, как алкоголик, терзающий свою жертву, и вся, как один человек, трепещет от сладострастного восторга.

При резне прокаженных,<<16>> в Сицилийскую Вечерню, в Варфоломеевскую ночь, при сентябрьских тюремных избиениях или, так еще недавно, при армянской резне и еврейских погромах, этот животный инстинкт пробуждается всегда с одинаковой жестокостью и кровожадностью.

Осквернение и уродование трупов, насилование и истязание жертв, а подчас даже случаи людоедства, вот неизбежные последствия таких взрывов звероподобной дикости. Избиения Варфоломеевской ночи изобиловали инцидентами подобного рода.

На первом месте стоит уродование трупа адмирала Колиньи, которому неистовые фанатики обрубают руки и ноги, вырывают детородные органы и шествуют процессией до Монт-Фокона, нанизав на острия своих пик эти ужасные трофеи. Далее следует осквернение тела протестанта Квеленека, задушенного во дворе Лувра, с которого летучий отряд убийц Екатерины Медичи срывает все одеяние, чтобы удостовериться в его поле, вызывавшем сомнение. На каждом перекрестке происходит пищальная и пистолетная стрельба, слышится лязг шпаг и кинжалов и удары дубин. Убийцы, опьяненные потоками крови, испытывают невыразимое наслаждение, совершая свою работу. Три столетия спустя сентябрьские изверги революции также наслаждаются своими подвигами над беззащитными жертвами террора.

Протестанты не отставали в жестокости от католиков. В 1568 году, при взятии Ниоры, они захватывают католического священника, вскрывают ему живот, отрезают половые органы и бьют ими по щекам других пленных священников. Затем, подойдя к одной женщине, оплакивавшей своего задушенного мужа, они набивают ей влагалище порохом, который затем зажигают, "прорвав ей таким путем живот и выведя наружу кишки", как описывает это добросовестный современник.

Подобным же истязаниям подверглась и маркиза де Кёвр, мать прекрасной Габриэли де'Эсте. В эти тревожные времена оказалось достаточно одной искры, чтобы раздуть садический огонь, который постоянно тлеет в душах толпы. Тотчас вслед за убийством Генриха IV тело Равальяка было растерзано народом в куски, который тут же съел его мясо .<<17>> Когда придворная интрига лишила власти маршала де'Анкр и повергла его мертвым у подножия Луврской лестницы, то на следующий день после его похорон толпа ринулась на свежую могилу, вырыла труп, волочила его по грязи, повесила, а затем, сорвав с виселицы, приволокла останки на показ юному королю Людовику XIII. Опьяненный чувством мести, убийца Кончини приказывает изжарить его сердце на угольях и съедает его,<<18>> в это же время другой продает его уши с публичного торга на улице. Искрошенные останки этого несчастного выбрасываются в Сену.

Войны также обладают способностью пробуждать садизм в человеке-звере и до настоящего времени победители обходятся с покоренными народами самым жесточайшим образом. Разграбление городов, взятых штурмом, только очень недавно стало запрещено международными договорами.<<19>> Вся военная история представляет бесчисленные примеры самой близкой родственной связи между жестокостью и сладострастием.

Когда Великий Кондэ или Цезарь Борджиа двигали свои войска по покоренной стране, то было нетрудно восстановить за ними путь их следования. Повсюду, где они прошли, встречались потом только изувеченные люди, оторванные и разбросанные члены человеческих тел, изнасилованные и замученные женщины; мужчины, умирающие под развалинами сожженных домов, или изнемогающие от ран. Если жители прятались от них в пещерах и подземельях, то солдаты зажигали солому у их выходов и выкуривали несчастных, как барсуков.<<20>>

Нужно ли вспоминать разгром Палатината, когда французские войска проявили там самую гнуснейшую разнузданность.

Набеги казаков в 1815 г., рубивших мужчин саблями и насиловавших женщин, остаются и поныне во Франции легендарными.<<21>> Все эти примеры свидетельствуют, до какой степени падения может дойти человеческая толпа, когда она перешагнет за границы своего нормального мирного существования. Золя мастерски очертил это возбужденное состояние духа народной массы на страницах "Жерминаль", полных самого грубого реализма, но и глубочайшей наблюдательности и надрывающей сердце правдивости. Он рисует толпу, оскверняющую труп человека, которого она ненавидела, тотчас после его убийства: "женщинам в особенности хотелось чем-нибудь ему отомстить. Они кружились вокруг тела, обнюхивая его, как стая голодных волчиц. Все они точно старались выдумать какую-нибудь дикую выходку, какое-нибудь особенное поругание, которые смогли бы доставить им, наконец, полное удовлетворение. И вот, вдруг раздался грубый голос старухи Брюлэ: "Вылегчим его, как кота!" Да, да, заревела толпа, "как кота, как кота!" Мукет живо раздевает покойника, стягивает с него штаны, а Левак, тем временем, задирает ему высоко вверх ноги. Брюлэ своими высохшими от старости руками раздвинула голые ляжки и схватила в кулак омертвелые органы... Она пыталась их вырвать, с усилием напрягая свою тощую спину и ее большие сухие руки хрустели. Нежная кожа оказывала сопротивление, старухе приходилось несколько раз приниматься снова, пока она, наконец, все же не оторвала от трупа кусок волосатого, окровавленного мяса. Торжествующе потрясая этим трофеем и радостно восклицая: "Вот он! Вот!.." Брюлэ насадила этот пучок на конец своей палки, и подняв ее высоко в воздухе, точно знамя, бросилась на дорогу, сопровождаемая дико завывающей ватагой женщин".

При подобных сценах придется присутствовать и нам, переносясь мысленно к революционным дням. Все эти дни, даже наиболее славные, как, например, день взятия Бастилии 14 июля, были осквернены подобными же дикими выходками, объяснимыми только "садизмом" бушующей толпы.

Взятие Бастилии послужило первым сигналом для такой вспышки истерически-полового извращения. Возбужденный неожиданной победой народ ринулся на тех, кого считал виновником своих невзгод. Губернатор Бастилии де Лонэ, был выведен на улицу, причем ему тут же нанесли первый удар шпагой в плечо. На улице св. Антуана ему стали рвать волосы; защищаясь он ударил одного из издевавшихся над ним людей ногой. Его немедленно пронзают шпагами, волочат по грязи, а человеку, которого он ударил, предоставляют право отрубить ему голову, что тот и исполняет, не сморгнув. Голова, отделенная от туловища, насаживается немедленно на вилы, и шествие направляется через Пале-Рояль за Новый мост, где толпа преклоняет эти жалкие трофеи перед монументом Генриха IV.<<22>>

Это был первый случай в великой французской революции, когда народ насладился видом крови и отдался издевательству над трупом врага. Преодолев естественное отвращение, он начинает опьяняться еще незнакомым ему доселе сладострастием убийства. 23 июля над интендантом Фулоном<<23>> совершаются уже еще более жестокие истязания. А между тем следует заметить, что толпа эта далеко не состояла исключительно из одной черни и поддонков общества, как это многие думают; напротив, большинство в ней были зажиточные и приличные буржуа, по виду торговцы и рантье.

Но и в этой внезапной ярости, наряду с варварскими традициями разрушающегося режима, проглядывали нередко остатки какого-то страха.<<24>>

Здравомыслящие люди, конечно, сожалели о таких бесполезных неистовствах.<<25>> На следующее утро после убийства Фулона и Бертье Бабеф пишет своей жене: "Я видел головы и тестя, и зятя, которые несла тысячная толпа вооруженных людей; это шествие занимало всю длину улицы С. Мартинского предместья, и проходило мимо 200.000-ной толпы зрителей, которые весело смеялись и перебрасывались шутками с войсками, под звуки барабанного боя. Какое страдание причиняло мне это веселое настроение народа? Я чувствовал себя одновременно и удовлетворенным, и недовольным: я понимаю, что народ совершил акт правосудия, но я могу одобрить такое правосудие только когда оно довольствуется простым законным наказанием виновных. Положим, трудно в такие минуты не быть жестоким. Всевозможные казни, четвертования, пытки, костры, виселицы, рассеянные по всей стране палачи только что сверженного режима не могли способствовать смягчению наших нравов. Учителя, вместо того чтобы просвещать нас, сделали нас дикарями, потому что и сами-то они дикие люди. Они теперь пожинают и пожнут то, что посеяли, потому что все это, поверь, моя бедная женушка, окончится ужасно; мы ведь только еще начинаем". Как оправдались эти пророческие слова честного человека, который трезво и не увлекаясь смотрел на будущее? Во время сентябрьских убийств зверские инстинкты толпы уже не знают никакого удержа, они не слышат голоса рассудка и овладевают массой всецело и безраздельно.

Чтоб яснее постичь психологию этих печальных дней, необходимо проследить ту смену впечатлений, которая происходила в революционных умах, начиная с 10 августа того же года.

После народной победы, завершившейся падением королевского достоинства, необычайная паника овладела умами, испуганными быстрыми успехами прусского нашествия на Францию. Лонгви был изменнически предан неприятелю; осажденный Верден не мог более держаться; путь на Париж был открыт; роялисты очевидно за одно с неприятелем и дело революции должно бесславно погибнуть. Стоило лишь такой панике распространиться в народе как все умы заволновались. Могла ли в самом деле буржуазия и рабочий класс идти навстречу внешнему врагу, оставив за собой на милость аристократии своих беззащитных жен и детей. Первой мерой предосторожности были массовые аресты всех сколько-нибудь подозрительных личностей. Но эта мера оказалась недостаточной, потому что заключенные и в тюрьмах продолжали держаться прежнего образа мыслей, т. е. сочувствовали иноземцам. Был ли какой расчет содержать их долее под замком в ожидании близкого освобождения обещанного им победоносно приближавшимся во главе прусских войск герцогом Брауншвейгским.<<26>> Делается очевидным, как незаметно стихийно начинает зарождаться в умах, охваченных паническим страхом, мысль о всеобщем избиении опасного элемента.

Подобное настроение бывало нередко исходной точкой величайших побоищ, позорящих историю человечества. Садизм является уже во второй очереди: вид пролитой крови опьяняет даже наиболее умеренных, пробуждая в толпе сладострастно-жестокую похотливость. Сентябрьские злодеи, из которых наиболее ожесточенные принадлежали к шайке Мальяра, проявляют при этом страшную непоследовательность и противоречие.

Они как будто не вполне чужды чувства жалости, сострадания и даже справедливости.

Неистовый Мальяр стремится придать избиению аристократов якобы законные формы и установляет подобие какого-то судилища, приговоры которого утверждаются тут же на месте верховной властью народа-самодержца. Известно в чем состояло это ускоренное судопроизводство и всем памятны невероятные сцены ужаса, увековеченные кистью Раффе и разыгрывавшиеся в импровизированных тюремных судилищах. Чтобы не быть свидетелем раздирающих воплей осужденных, Мальяр, например, вместо того чтобы произносить "смерть", провозглашал: "освободить"; "в аббатство", а иногда: "в Кобленц". Его люди хорошо знали значение этих условных слов. По выходе из зала заседаний арестантов или просто душили, или закалывали кинжалами, или, наконец, изрубали в куски саблями. Изредка, впрочем, объявлялись и оправдательные вердикты и надо было видеть, с каким восторгом приветствовали тогда сами палачи подобные акты милосердия. Некий аристократ Журньяк де С. Меар представил суду удостоверение о своих гражданских добродетелях и заявил, что своим безупречным поведением он стяжал себе любовь своих солдат. Он был помилован Мальяром и в ответ на этот приговор из толпы мгновенно раздались неистовые крики восторга: "Да здравствует нация!" Все по очереди обнимали и поздравляли подсудимого.

Другого оправданного толпа торжественно проводила до дома. Свирепые душегубы превращаются в овечек и изъявляют желание быть свидетелями его семейной радости. А несколько минут спустя снова предаются самой ужасающей резне.

В числе счастливцев, которым удалось спастись, был молочный брат Марии-Атунанетты, который рассказал потом, что он перенес в эти страшные дни. "Лишь только гвардейцы, - пишет он, - подняли свои шляпы на острия сабель и воскликнули: "Да здравствует нация!", раздались неистовые рукоплескания; женщины, заметив что я был в белых шелковых чулках, грубо остановили двух солдат, которые вели меня под руки, и сказали им: "берегитесь, вы ведете господина по сточной канаве". Они были правы, канава была полна крови. Такое внимание со стороны этих мегер меня тем более удивило, что они только что перед этим яростно аплодировали избиению моих сотоварищей по заключению. Помилованные народным судилищем обыкновенно отводились в церковь св. Екатерины Культурной, которую народ за это остроумно прозвал "Складом невинных".<<27>>

Но не велика была эта группа пощаженных; их насчитывают всего не более пятидесяти человек. Наоборот, сцены убийства были бесчисленны и поистине отвратительны и бесспорно доказывают, что самозванными судьями руководили сладострастие и жестокость. Приведем этому хотя бы один из многочисленных имеющихся примеров. В ночь со 2-го на 3-тье число одна женщина была подвергнута ужасной пытке. Это была хорошо известная в Пале-Рояле цветочница, арестованная за то, что искалечила своего любовника, национального гвардейца, подвергнув его операции в духе Абеляра. Большая часть Пале-Рояльских торговок оставались роялистками, в память прошлого, когда знать была к ним очень щедра. На нее возвели обвинение в том, что она совершила преступление не из ревности, а из роялистических побуждений, желая этим в лице революционного солдата оскорбить саму революцию. Ей, как кукле, запихали во влагалище сноп соломы, а потом всю извивающуюся от адской боли привязали голую к столбу, к которому прибили ее ноги гвоздями, наконец, ей отрезали обе груди и затем подожгли солому.<<28>>

На следующий день та же толпа разбила ворота женской больницы Сальпетриер. Громилы начали с того, что убили пятерых или шестерых престарелых женщин, без всякого иного основания, кроме того, что они стары, потом бросились на молодых арестанток и на публичных женщин и перебили из них душ тридцать, насилуя одновременно как живых, так и мертвых. Этим, однако, дело не окончилось; они проникли в спальни сиротского отделения, растлили массу маленьких девочек, а некоторых из них даже увели с собой для дальнейшей в том же роде забавы.<<29>>

Одновременно и судьи, и палачи, сентябрьские злодеи, как дикие звери бросающиеся на беззащитных жертв, являются воплощением жесточайшего цинизма. В минуты отдыха они пьянствуют,<<30>> равнодушно глядя на трупы своих жертв, валяющиеся кучами по дворам и улицам.

Некоторые будто бы "утоляли жажду человеческой кровью? Здесь уместно заметить: не отсюда ли пошла легенда, которой долго верили, якобы девица Сомбрейль выпила ради спасения отца, стакан человеческой крови? Гораздо вероятнее, что ее просто принудили выпить поданный ей окровавленными руками стакан вина: "за здравие нации"?<<31>> Но уже одно то обстоятельство, что и первой версии могли поверить, не служит ли доказательством, до каких пределов доходил садизм во время сентябрьской бойни. Да и могло ли быть впрочем, иначе в такое исключительное время, когда все человеческие страсти точно смешались и перепутались, и когда человек стал, точно зверь, то смирный, то свирепый, готовый то рыдать от чувствительности, то убивать без жалости?<<32>> Разгоряченный мозг отказывается служить рассудку, теряет всякую способность соображения, им овладевает назойливый фантастический бред, в котором человек совершает самые безрассудные поступки. Таким-то путем революционный невроз приводит к самым ужасным и притом совершенно неизбежным при благоприятном стечении обстоятельств кризисам. Никто из самых ярых сторонников Законодательного собрания и Конвента не оправдывает сентябрьских убийств. Сам Жорес соглашается, "что избиение безоружных узников может свидетельствовать лишь о затемнении рассудка и полном притуплении всяких человеческих чувств". Но рассматривая это кровавое дело как характерное проявление низменных инстинктов человека-зверя, мы, не оправдывая и не осуждая его, можем считать его скорее продуктом массового умопомешательства. Мы охотно бы поверили, что под лоском цивилизации современный гражданин уже окончательно стряхнул с себя остатки того варварства, за которое он столь строго осуждает своих предков. Но на самом деле стоит ему самому попасть в бушующую толпу, и эти варварские инстинкты тотчас же в нем пробудятся вновь, в особенности, если эта толпа охвачена страстным религиозным или политическим экстазом. Массовые преступления, когда они только становятся достоянием истории, могут служить для нас самым драгоценным назиданием: мы можем и должны пользоваться этими жестокими историческими уроками. Но если мы их осуждаем безаппеляционно, то как же должны мы возмущаться людьми, которые хладнокровно и рассудочно, прикрываясь жалкой пародией на правосудие, стали во время революции неумолимыми поставщиками гильотины, стремясь прикрасить свою жестокость жалкой личиной законности? Разве с этой точки зрения Фукье-Тенвиль и Дюма не должны нести неизмеримо большей ответственности, чем яростные безумцы Мальяровской шайки? Последними, по крайней мере, руководили в их поступках исключительно одни бессмысленные, животные инстинкты. Мы приведем этому еще одно последнее и убедительнейшее доказательство, предлагая читателю трогательный мартиролог той, вся вина которой заключалось лишь в том, что она была молода и прекрасна и была любимой подругой королевы Марии-Антуанеты. Читатель уже догадывается, что мы имеем в виду безвременно погибшую принцессу Ламбаль.