10.22.2012

კავკასიელთა გალერეიდან, ახმედ ცალიკათი:


თუნდაც სორიოსების ჯინაზე გავიხსენოთ დენიკინელებთან და ბოლშევიკებთან მებრძოლი ოსი ახმედ ტემბულატის ძე ცალიკოვ ცალიკათი!!!
      
ვარშავას გარეუბნის მაჰმადიანურ სასაფლაოზე, მოკრძალებული მსხლის ხის ჩრდილში დაკრძალულია ახმედ ცალიკათი. მთის ეს დაუვიწყარი მომღერალი გარდაიცვალა 1928 წლის 2 სექტემბერს.
 
მაჰმადიანი ოსის ოჯახში დაბადებულმა ახმედ ცალიკოვმა დაამთავრა მოსკოვის უნივერსიტეტის იურიდიული ფაკულტეტი. ის მონაწილეობდა სტუდენტურ მოძრაობაში, 1905 წელს კი ვლადიკავკაზის რევოლუციურ მოვლენებში. იყო რუსეთის სოციალ-დემოკრატიულ მუშათა (მენშევკთა) პარტიის წევრი. მას დრო და დრო აპატიმრებდნენ.
    
1905-1907 წლების ამბების შემდეგ ჩაერთო პარტიულ მუშაობაში, თანამშრომლობდა მენშევიკურ გამოცემებთან, მაგრამ უკვე 1914 წლისთვის გახდა მაჰმადიანთა ეროვნული აღორძინების იდეის ერთ-ერთი ლიდერი.
   
იყო მეოთხე სახელმწიფო სათათბიროს წევრი, დამფუძნებელი კრების წევრი სიმბირსკის გუბერნიიდან, მაჰმადიანური სოციალისტური ფრაქციის ხელმძღვანელი.   



იყო მაჰმადიანთა პირველი საერთორუსული ყრილობის პრეზიდიუმის წევრი.
   
1918 წელს სათავეში ჩაუდგა ტფილისში კავკასიის მთიელ ხალხთა მეჯლისს.
   
როგორც მეჯლისის დელეგაციის წევრი 1919 წელს გააგზავნეს დაღესტანში დენიკინის წინააღმდეგ მთიელთა ბრძოლის სახელმძღვანელოდ. იყო დაღესტანის თავდაცვის საბჭოს წევრი.
       
მოგვიანებით მკვეთრად გამოდიოდა საბჭოთა ხელისუფლების წინააღმდეგ.
   
წავიდა ემიგრაციაში ჯერ საქართველოში და, შემდეგ, 1921 წელს, პოლონეთში.
   
იმ დროს მთიელთა ერთ-ერთი ყველაზე გამოჩენილი პოლიტიკური ლიდერი.
მთავარი რედაქტორი ჟურნალისა «კავკასიის მთიელი», კავკასიის მთიელთა კავშირის გამგეობის თავმჯდომარე.
   
ემიგრაციაში დაწერა ორი რომანი-,,ძმა ძმის წინააღმდეგ" (გამოქვეყნდა პრაღაში 1926 წელს) და ,,დასისხლიანებული მთები".
 
მძიმე და ხანგრძლივი ავადმყოფობის შემდეგ გარდაიცვალა ვარშავაში 1928 წელს.
-------------------------------------



сторико-культурный журнал "PROMETHEUS" №3
Катигория: Журнал Прометей | автор: მაირბეკ | 14 октября 2009 | Просмотров: 57059

В этом номере журнала Prometeus мы публикуем материалы связанные с Ахмедом Цалыкаты - видным политическим деятелем.


Ахмед Цаликов (Цалыкаты)

Ахмед Тембулатович Цаликов (Цалыкаты) (1882-1928) - Из семьи осетина-мусульманина. Окончил юридический факультет Московского УНиверситета, участвовал в студенческом движении, в 1905 году - в революционных событиях во Владикавказе. Был членом РСДРП (меньшевики), подвергался арестам. После событий 1905-1907 годов участвовал в партийной работе, сотрудничал с меньшевистскими изданиями, но уже к 1914 году стал одним из лидеров идеи национального возрождения мусульман. Член бюро мусульманской фракции 4-й Государственной думы, депутат Учредительного собрания от Симбирской губернии, руководитель мусульманской социалистической фракции.  Был членом президиума 1-ого Всероссийского съезда мусульман. В 1918 году возглавил меджлис Горских народов Кавказа в Тифлисе. В 1919, как член делегации меджлиса, был направлен в Дагестан, для руководства борьбы горцев против Деникина. Член совета обороны Дагестана. Позже резко выступал против Советской власти. Был вынужден эмигрировать сначала в Грузию, а затем - в 1921 году - в Польшу. Один из самых заметных политических лидеров горцев того времени. Главный редактор журнала "Кавказский Горец", председатель правления Союза Горцев Кавказа. В эмиграции написал два романа - "Брат на брата" (был опубликован в 1926 году, в Праге) и "Окровавленные горы". Скончался после тяжелой и продолжительной болезни в Варшаве, в 1928 году.


В следующих номерах нашего журнала, мы планируем публиковать прозу А. Цалыкаты.



ПАМЯТИ ИЗГНАННИКА


На окраине города Варшавы, на мусульманских кладбищах, в сети тенистой скромной груши, скромно приютилась могила Ахмеда Цалыкаты. Смерть, близость которой он ясно ощущал, пришла к нему, и 2-го сентября 1928 г. не стало между нами незабвенного певца гор.

Смерть избавительница, подкралась к нему в темную, глухую пору безвременья, навсегда усыпив дорогого Ахмеда, еще перед самой смертью так страстно упрашивающего гору Казбек

…Но сердца тихого моленья,

Да отнесут твои скалы

В надзвезный край, в твои владенья

К престолу вечному Аллы!

И сегодня, стоя у бугорка утопающей в цветах могилы, мне показалось, что услышана его последняя молитва, которую с тихой радостью приветливо шепчут тысячи цветов могилы безпробудно уснувшего Ахмеда.

Казалось, что шепот трав и цветов вторит звукам песни Ахмеда, точно играя в веселые игры, они смеялись и пели… Чудились, смех и голоса и выростали в звенящий хор, как будто пела сама земля, учащенно и радостно дыша, блаженная от могучих слов вольной песни чарующей красоты. И сегодня, в день годовщины, когда от нас навеки ушел в неведомую даль незабвенной памяти дорогой Ахмед, я как сейчас вижу его лицо на его смертном одре...

Мне все еще кажется, что это было всего несколько мгновений тому назад.

Его лицо было бледно и прозрачно, как лицо жертвы, принесенной во имя высшей правды: он, казалось, еще не совсем преступил грань вечного бытия, думалось, что нити, связывавшие его душу с родиной еще не все оборваны.

Ахмед спал с таким мирным и счастливым выражением на бледном лице, словно удалось таки ему, наконец, обрести край родной. При взгляде на его мертвенно-бледное лицо, невольно вспоминались все в мире несправедливо осужденные, все томящиеся долгие дни и годы в изгнании, все неизлечимо страдающие здесь и на родине.

Его глаза, не молившие о пощаде, излучали еще прежние страдания. Воспоминания о них наполняют мою душу безпредельною тоскою, которая может быть вызвана только смертью самого дорогого существа. И тем не менее, сам не зная почему, я глядел на этот навсегда уходивший образ с такой настойчивостью, с таким душевным волнением, что мне почудилось - раскрывшиеся глаза его засветились ярким отблеском тоски по родине, лицо озарилось одному ему понятной радостью, брови нахмурились, словно от нахлынувших дум и недосказанных слов. Мне показалось, что в холодном мраке его закрывшихся очей замерцали путеводные лучи небесных светил и затуманенному печалью взору моему мерещилось, что застывшее лицо страдальца преобразилось сиянием счастья.

Ведь, в самом деле, он жил, горел мечтою и ожиданием торжества свободы отчизны и с этой думой он догорел, уснув с радостным забвением.

Да, Ахмед носил в себе мятежный дух борца за волю родной страны - пассивная созерцательность ему была чужда, он пылал стремлением к активности, к действию. Есть в жизни большое духовное наслаждение - всматриваться в красивую и богатую подвигами душу того, кто приносит свою жизнь на алтарь отчизны. Душа таких борцов живет своей особенной жизнью, смотрит в мир ей одной лишь присущим взором и, впитывая в себя горечь настоящего, грезит о прекрасном. Именно грезит. а не говорит: говорить душа не умеет - это не ея свойство - нет слов у души: у нея есть порывы, уносящий неосознанные разсудком стремления духа к далеким граням мечты.

А слова рождаются уже после, на земле. Душа Ахмеда была прекрасна именно этой сокровищницей ярких стремлений и озарена светом манящей мечты в даль.

Его слова, такие задушевные, теплые, глубоко западающие в душу, сразу взывают к нему безграничную симпатию.

Краткость, безыскусственная и глубоко родная, в правдивой чистой натуре горца, создает непосредственное настроение той духовной красоты, которая, как идеал, царила в душе Ахмеда.

Идеал этот, увековеченный самоотверженной борьбой горцев за волю страны своей, так прекрасен, что сердце обливается кровью, когда изредка слышишь равнодушный голос горца, звучащий резким диссонансом; не хочется ни в чем оправдывать этих промахов, наоборот, является желание как можно резче подчеркнуть их и осудить во имя красоты и величия духа обаятельной личности Ахмеда.

Все они, эти равнодушные зрители страданий родины, лишены внутренней опоры и, как люди с более или менее опустошенными сердцами, они по воле обстоятельств покорно склоняются то в одну, то в другую сторону.

Стать в качестве друга и брата к близким, быть истинным сыном отчизны и посвятить себя на безвозмездное служение народу - дело великое, требующее воли сильной и непоколебимой.

Таким был Ахмед.

Переживаемый теперь горцами момент - самый трудный в истории родины за весь вековой период их борьбы за свободу и мотивы личных переживаний не могут быть причастными, а тем более, основой на пути наших стремлений.

То одиночество, в котором очутились наши народы и эмиграция, еще более должно нас сблизить с чаяниями нашей родины; ведь, горцы всегда были одинокими страдальцами в своих духовных переживаниях - несчастье было общее, а горе больше сближает людей, чем радость.

Поэтому, скорбь по утерянной красоте вольной жизни, по красоте героизма, дающему народу силы на подвиг и на борьбу за свое право, - должна нас одухотворить.

И этой грезой изнывала душа Ахмеда, она в его глазах была, что первые весенние цветы ежегодно повторяющегося расцвета природы.

Тихая грусть и скорбь по утраченной свободе - молитвы тоскующего сердца Ахмеда, безконечно нежного, безконечно способного любить и верить.

Его стихи глубоко западают в душу, действуют неотразимо и читатель невольно переживает с Ахмедом его впечатления, ощущения его любящей родину чудной души.

И только воспоминание о жестокости, злобе, вражде и насилии русских победителей - черной тенью омрачало его лицо, становившееся тогда серым от бешенства и ненависти к тем, кто так варварски надругался над прекрасной родиной. Он тосковал и болел за судьбу родины, где непрерывные войны за вольность застилают дымом сражений голубоее небо, где, с опустошенных полей и горных ущелий поднимаются испарения драгоценной крови Горьких-сынов, где люди знают лишь жестокие и мучительные думы.

Ахмед звал на борьбу тех, близких сердцу его, кого он любил за дух свободы:

"Или среди могил холодных

Я наступлю на прах родной -

Тех добрых, пылких, благородных,

Деливших молодость со мной?".

Творцу угодно было иное.

Ты найдешь, Ахмед, успокоение среди тех, кто усилиями мысли и воли, жизнью и кровью своей, в упорной борьбе пролагал путь в светлое будущее отчизны, поливая ее слезами гнева и муки, своими костями устилая ее поля - там любовная забота потомков будет вечно украшать твой вечный покой!

Твое прерванное желание, полное печали и тоски, острой волной боли вливается в сердца твоих братьев-горцев; твоя могила, словно душа прошлых героев, как к груди брата, влечет нас к себе.

Напряженные ожидания твои, пережитые Горькими сынками в течение вековой борьбы за свою волю, на этот раз не окажутся обманчивой иллюзией.

Если твой сон, Ахмед, благовеститель лучшей доли горцев, ныне и покоят не долины Кавказа, если ласково склоняясь над твоей могилой груша и шепчет тебе слова покоя на чужбине, а не на отчизне, то день освобождения родины не за горами. И твои братья-горцы не забудут, чем родина обязана тебе в борьбе за свое освобождение.

В этот великом деле ты был не только активным борцом и проповедником идей свободы, независимости родины, но и остался той яркой личностью, которая крепко на крепко связала вокруг твоей памяти подрастающее поколение.

Все еще и ныне на северных склонах Кавказского хребта, от моря до моря, разыгрывается эпилог вековой трагедии: дух свободы горцев борется с духом рабства русских; горные сыны Кавказа ополчились против русской деспотии и не хотят примирения, ибо Россия, самое ея существование - символ рабства в косности, торжество над нравственным чувством народа.

Горцы хорошо знают русских и они давно прокляли государственную Россию, которая деспотию и произвол, злость, зверство и двуличие положила в основу своей политики. В непримиримой борьбе с этим врагом нашей воли, мы будем, АХмед, оберегать твои желания, как тот заветный храм, к которому горцы шли неустанным шагом вперед среди поражений и побед, разочарований и новых надежд тяжелой борьбы!

Личности, подобные покойному Ахмеду, - это вехи в той созидательной и культурной работе горской интеллигенции, в борьбе за волю своей отчизны, с помощью которых в последний период, при всех неблагоприятных условиях, создана и укреплена выразительница чаяний родины - Народная Партия Горцев Кавказа.

Мерцающий свет наступающей свободы хотя еще и слабо озаряет сумрак настоящего, но неудержимое сияние восходящего солнца уже гонит прочь ночной мрак темных туч… И это знал Ахмед, душа которого прошла через горнило русского издевательства.

За верную службу своей родине, в продолжении короткой страдальческой жизни, он прошел сквозь всякие испытания, вынес на себе всякие репрессии, до тюрем и ссылок включительно. И в моей памяти невольно встает, родной душе Ахмеда, образ славного патриота Джузеппе Гарибальди - этого народного вождя и героя на поле брани и достойного гражданина в обстановке мирного труда, который несмотря на отчаянное сопротивление оказанное французскому генералу Удино, взявшему Рим, в сопровождении 2.500 человек пехоты и 400 человек кавалерии, вышел из города, направляясь в Тиволи и к людям, последовавшим за ним, он обратился со знаменитыми словами: "Вас ожидает зной и жажда днем, холод и голод ночью. Вам грозит безусловная нищета. Вам предстоит: бодрствовать до потери сил, изнурительные переходы и сражения на каждом шагу. Кто любит Италию, следуй за мной!" Так побеждали настоящие сыны народа своих врагов!

Так-же сильна была любовь и у Ахмеда к родине своей.

Сохраним-же благоуханье его души!

Пусть в горящих любовью к родине сердцах наших, скорбные звуки тоскующей песни Ахмеда отдаются призывом к борьбе за волю гор Кавказа! наши колени сами преклоняются перед твоею могилою - мы за тобой пойдем до конца!

Привет тебе мой, теперь далекий, но душе блиский, брат!



Ибрагим Чулик



Из журнала "Горцы Кавказа",№8-9,1929 год, Париж

No comments: