პერესტროიკის ისტორიიდან-რუსეთის საგარეო პოლიტიკა 1992-2009 წლებში:
ტარტაროზებმა ლენინიდან პუტინამდე ვერ გაუსწრეს ამერიკას და გაბუტულებმა დაიწყეს რუსეთის და მისი მეზობლების რბევა.
ტარტაროზების მთავარი მიზანი: "დავეწიოთ და გავუსწროთ განვითარებულ კაპიტალისტურ ქვეყნებს "//მოგვიანებით ამერიკას// ეს თქვა უკვე ლენიმა// "საშიში კატასტროფა და როგორ ვებრძოლოთ მას".1917 წლის სექტემბერი//. "ლენინმა სწორე თქვა უკვე 1917 წლის სექტემბერში ბოლშევიკების მიერ ძალაუფლების აღებამდე რომ პროლეტარიატის დიქტატურის დამყარებით ჩვენ დავეწევით და გავუსწრებთ მოწინავე ქვეყნებს ეკონომიკურადაც" //.ბ.სტალინი, ცენტრალური კომიტეტის პოლიტიკური ანგარიში, 1921 წლის 3 დეკემბერი, ვკპ //ბ//-ს მე-15 ყრილობა-1921 წლის 2-19 დეკემბერი//. 1963 წელს ამერიკის დაწევა და გასწრება მოინდომა დესტალინიზატორმა საბჭოთა ლიბერალმა ნიკიტა ხრუშჩოვმა.
მიხაილ გორბაჩოვს უნდოდა და უნდა საბჭოთა-ამერიკული პლანეტარული კონდომინიუმი ანუ მოსკოვი-ვაშინგტონის მიერ ერთობლივად კაცობრიობის დამორჩილება. ელცინს უნდოდა რუსეთის ნატოში შეყვანა და ნატოს ვიცე-პრეზიდენტობა. არ გამოუვიდათ და გამხეცებულები არბევენ რუსეთს და არემარეს.
огна́ть и перегна́ть» (развитые капиталистические страны, позже — Америку) — часто цитируемые слова из работы В. И. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (сентябрь 1917), превратившиеся, таким образом, в политическое клише.
Ленин был прав, говоря еще в сентябре 1917 года, до взятия власти большевиками, что мы, установив диктатуру пролетариата, можем и должны «догнать передовые страны и перегнать их также и экономически»
— И. В. Сталин, Политический отчёт Центрального Комитета, 3 декабря 1921,
XV Съезд ВКП(б) 2—19 декабря 1921 г.
Дополнительную популярность лозунг приобрёл в конце 50-х годов XX века в связи с высказываниями главы КПСС Н. С. Хрущёва.
ავტორი, მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
დმიტრი ტრენინის აზრით რუსეთი ევრაზიული კი არა ევრო-წყნაროკეანური ქვეყანაა.
http://vestnik-evropy.squarespace.com/all-articles/2011/3/10/19922009.html
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკა 1992-2009 წლებში-1:
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ
შრომითი ბიოგრაფიიდან:
თანამედროვე რუსეთის საგარეო პოლიტიკას ჩვეულებრივ
იწყებენ ბელოვეჟის შეთანხმებებიდან საბჭოთა კავშირის დაშლის შესახებ.
ფორმალურად ეს სწორია,მაგრამ ამ პოლიტიკის ევოლუციის ლოღიკის გასაგებად
უნდა დავბრუნდეთ რამოდენიმე წლით ადრე. "სტალინური შინელიდან გამოსვლა
ყველა მიმართულებით" დაიწყო 1980-ანი წლების ბოლოს და ეს საბჭოთა ისტორიის
ბოლო პერიოდს აქცევს არსებითად ანტისაბჭოთა პერიოდად და უშუალო გადასვლად
პოსტსაბჭოთა რუსეთისკენ. // უნდა ითქვას რომ ეს
არ იყო ლენინური შინელიდან გამოსვლა. ლენინიც და გორბაჩოვის მიერ წინა
პლანზე წამოწეული აკადემიკოსი ანდრეი სახაროვიც.ისევე როგორც თვითონ
გორბაჩოვი მიზნად ისახავდნენ ევროპისა და აზიის საბჭოთა რესპუბლიკების
კავშირის შექმნას,რასაც ადასტურებს სახაროვის კონსტიტუციის პროექტის
გამოქვეყნება. ეს მიზანი კრემლისთვის დღემდე აქტუალურია და ამდენად
საბჭოთა ისტორიის ბოლო პერიოდი არ ყოფილა ნამდვილად ანტისაბჭოთა ხანა, არაა
საჭირო კრემლის პროპაგანდის უკრიტიკოდ მიღება,გ.მ.//.
საბჭოთა საგარეო პოლიტიკის გარდამტეხ წერტილად იქცა მაშინ ჯერ კიდევ სკკპ ცკს გენერალური მდივანი მიხაილ გორბაჩოვის სიტყვა გაეროს სესიაზე //1988 წლის 7 დეკემბერი//. ყველა წინამორბედისგან განსხვავებით გორბაჩოვმა გაბედა ცალმხრივი ნაბიჯების გადადგმა შეიარაღებათა შემცირების სფეროში.
თანდათანობით განხორციელება დაიწყო მის მიერ გამოცხადებულმა ახალმა პოლიტიკურმა აზროვნებამ თავდაცვის საკმარისობის გონივრული პრინციპებით.
1989 წლის 15 მარტს დასრულდა საბჭოთა ჯარების გამოყვანა ავღანეთიდან. დაჩქარებული ტემპით მცირდებოდა საბჭოთა ყოფნა "მესამე სამყაროში".
1989 წლის ივნისში ევროპის საბჭოზე გორბაჩოვმა განაცხადა რეფორმის პროცესში მყოფ საბჭოთა კავშირს და დასავლეთს აერთიანებს საერთო ღირებულებები.
მოსკოვმა უარყო მთელი თავისი ომისშემდგომი საგარეო პოლიტიკის უმთავრესი პოსტულატი-ულაპარაკო ბატონობა აღმოსავლეთ ევროპაში.
მან არ შეუშალა ხელი პოლონეთში არაკომუნისტი პრემიერის მოსვლას ხელისუფლებაში და სემდეგ ხავერდოვანი ანტიკომუნისტური რევოლუციების ტალღას //გარდა რუმინეთისა// მის ფორმალურად მოკავშირე ქვეყნებში.
ევროპაში "კომუნიზმის შემოდგომის" კულმინაციად იქცა 1989 წლის 9 ნოემბერს ბერლინის კედლის დამხობა.
უარის თქმას გერმანიის დემოკრატიულ რესპუბლიკაზე და შესაბამისად სამხედრო-პოლიტიკურ პლაცდარმზე ევროპის შუაგულში ჰქონდა პრინციპული მნიშვნელობა. გორბაჩოვმა დემონსტრატიულად არ დაუჭირა მხარი გერმანიის დემოკრატიული რესპუბლიკის მოქალაქეთა დასავლეთში მასიური გაქცევის გამო შეყანყალებულ ერიხ ჰონეკერის რეჟიმს. გორბაჩოვმა განაცხადა რომ დაგვიანებულებს სჯის ცხოვრება და საბჭოთა ჯარებს უბრძანა ნეიტრალიტეტის დაცვა მასობრივი ანტისამთავრობო გამოსვლების დროს. ამ გამოსვლებმა ბოლო მოუღეს "მუშათა დაგლეხთა პირველ სახელმწიფოს გერმანიის მიწაზე".
ამავე დროს ევროპაში ბოლო მოეღო "ცივ ომს" და "რეალურ სოციალიზმს".
-----------------------------------------------------------------------------------------
//მაგრამ ბატონი ტრენინი არაფერს ამბობს იმაზე რომ ევროპა სამაგიეროდ იქცა ლუბიანკას მიერ მართული რუსული მაფიის სათარეშო სივრცედ.
1990-ანი წლების დასაწყისში ესპანეთის კატალონიის სანაპირო იქცა რუსეთის კრიმინალთა დასასვენებელ ადგილად.მოგვიანებით კი ამ კრიმინალებმა იფიქრეს რომ ესპანეთი მისი რბილი კანონმდებლობით შეიძლება იქცეს მათი ტრანსეროვნული ოპერაციების განხორციელების ბაზად. ესპანელებმა დაიჭირეს 60-ზე მეტი რუსი მაფიოზი,მათ შორის რუსული მაფიის 4 ბოსი რუსეთის გარეთ მოქმედი 8-10 ბოსიდან.
ბანდიტები ჩადიან ეკონომიკურ დანაშაულებსაც. ისინი ძირითადად მოქმედებენ ანტვერპენში,თუმცა ზოგჯერ ბრიუსელშიც. ანტვერპენში იმდენი რუსია რომ ქალაქი ფალკოპლეინის ცენტრალურ მოედანს ზოგჯერ წითელ მოედანს უძახიან.
ანტვერპენის საზღვაო პორტი ითვლება საერთაშორისო კონტრაბანდის უმსხვილეს ცენტრად.
ქალაქის მრავალი იუველირი და ძვირფასეულო- ბით ვაჭარი არის რუსეთიდან წასული ებრაელი და მისინი მჭიდროდ არიან დაკავშირებულნი რუსეთის კრიმინალურ დაჯგუფებებთან. მსოფლიოში ისინი პირველები არიან ფულის გათეთრების და გადასახადების გადახდისთვის თავის არიდების ხელოვნებაში.
ცოტა ხნის წინ ბელგიაში ამხილების რამოდენიმე რუსული კრიმინალური დაჯგუფება რომელთა შორისაც გამოიყოფა მსხვილი კრიმინალური ბოსი ბორის
ნ-ის ხელმძღვანელობით მოქმედი დაჯგუფება.
№ 04 (110–113) от 30 марта 2005 г
მოუხელთებელი რუსული მაფია: ბერლინის კედლის დამხობის შემდეგ აღმოსავლეთ ევროპის მოქალაქეების მიერ ჩადენილ დანაშაულთა რაოდენობა იმდენად გაიზარდა რომ კრიმინალური პოლიციის იმ განყოფილებაში რომელიც დაკავებულია ორგანიზებული კრიმინალით შექმნეს რამოდენიმე კომისარიატი და მათ შორისაა რუსულენოვანი მოქალაქეების საქმეთა კომისარიატი.
სტატისტიკის თვალსაზრისით ძნელია იმის თქმა თუ ვინაა ეთნიკურად რუსი და ვინ არა. ყოფილი საბჭოთა კავშირის ყველა მოქალაქემ ვერ მოასწრო გერმანიის მოქალაქეობა ან ბევრია ადრე დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის ტერიტორიაზე მცხოვრები ეთნიკური გერმანელი.
შეიძლება ითქვას რომ ყველაზე მეტი დანაშაული ჩაიდინეს ლიტველებმა,შემდეგ მოდიან რუსი კრიმინალები,მესამე ადგილი უკავია უკრაინას...რუსული მაფია აქტიურობს. ისინი ვინც ცოტა ხნის წინ ჯიბეგაფხეკილები იყვნენ უცბათ ვინ იცის როგორ იღებენ წარმოუდგენლად დიდ ფულს. ისი დღეს აქ ცხოვრობენ,ხვალე-ამერიკის შეერთებულ შტატებში,მოსკოვში თუ ურალზე. ცხადია რომ ასეთი გამდიდრება ხდება კრიმინალური გზით. მაგრამ იმის დამტკიცება რომ გახსნილი დანაშაულების უკან დგას მაფია ხშირად ძნელია. პოულობენ შემსრულებლებს მაგრამ არა დამკვეთებს. ამ დაჯგუფებათა ლიდერების დაჭერის შანსი თითქმის არ არსებობს. ლიდერების უმრავლესობა გერმანიის გარეთაა.
ბერლინში მანქანების გატაცებებში პირველობენ რუსები,ლიტველები,პოლონელები რომლებიც შემდეგ ნაქურდალ მანქანებს ყიდიან აღმოსავლეთ ევროპაში. ისინი მაღალკვალიფიცირებული კრიმინალები არიან და ერევიან დაცვის ურთულეს სისტემებს.
აი ასე გააბედნიერეს მსოფლიო გორბაჩოვმა და მისმა გუნდმა, მაგრამ საბჭოთა დემოკრატები ამაზე ხმას რა თქმა უნდა არ იღებენ და არც პასუხს აგებენ.----------------------------------------------------------------------------------------------------------
დავუბრუნდეთ ისევ ბატონ ტრენინს:
მიხაილ გორბაჩოვის და აშშ-ს პრეზიდენტი ჯორჯ ბუშის შეხვედრამ მალტაზე 1989 წლის ნოემბრის ბოლოს და დეკემბრის დასაწყისში დაასრულა 1945 წელს იალტაში დაწყებული მთელი ეპოქა.
ევროპის გაყოფა დაძლეული იქნა მოსკოვის მიერ აღმოსავლეთ ევროპაში ჰეგემონიის უარყოფის ფასად //როგორც უკვე ვთქვით ეხლა იქ მოსკოვს ვერც ისე ფარული ჰეგემონია აქვს მაფიის ხელით,გ.მ.//.
გაერთიანებული გერმანიის და ნატოს ფარგლებში გაერთიანდნენ ბერლინი და გერმანია. წამყვანი როლი დაეკისრა ფედერატულ რესპუბლიკას.
გაჩნდა ევროპულ და ევროატლანტურ სტრუქტურებში ევროპის გაერთიანების პერსპექტივა.
ცოტა ხნით გაურკვეველი დარჩა თვითონ საბჭოთა კავშირის ბედი და მისი როლი მსოფლიოში.
გორბაჩოვი და მისი თანამებრძოლები იმედოვნებდნენ რომ მოახერხებდნენ რეფორმების გზაზე საბჭოთა კავშირის შენარჩუნებას და უნიტარული სახელმწიფოს გადაქცევას თანამედროვე ფედერაციად.
მათ ეგონათ რომ დასავლეთის დახმარებით დასძლევდნენ ეკონომიკურ სირთულეებს და მსოფლიოში დაიკავებდნენ აშშ-ს ადგილის მსგავს ადგილს. მათ აღარ უნდოდათ ამერიკასთან დაპირისპირება, მათ უნდოდათ აშშ-სთან თანამშრომლობა და პლანეტარული საბჭოთა-ამერიკული კონდომინიუმი ანუ საბჭოთა კავშირის და ამერიკის შეერთებული შტატების ერთობლივი ბატონობა დედამიწაზე.
ეს იმედები აბსოლუტურად უსაფუძვლო იყო და პოლიტიკა რომელსაც ატარებდნენ გორბაჩოვი და მისიანები სულ უფრო და უფრო ნაკლებად პასუხობდა გამკაცრებული შინაგანი და საგარეო ვითარების რეალობებს.
რუსეთის ფედერაციამ თავი გამოაცხადა დაშლილი საბჭოთა კავშირის მთავარ სამართალმემკვიდრედ და ბევრად უფრო რადიკალიზებული სახით გააგრძელა "გვიანი" გორბაჩოვის პოლიტიკა.
ბორის ელცინმა და საგარეო საქმეთა მინისტრმა ანდრეი კოზირევმა საჯაროდ თქვეს უარი კომუნიზმზე რომელიც უკვე უშინაარსო რამედ აქცია გორბაჩოვმა.
მათ გამოაცხადეს რომ რუსეთი უერთდება მსოფლიო დემოკრატიათა თანამეგობრობას და დაადასტურეს აღმოსავლეთ ევროპაში//მას უკვე ცენტრალური ევროპა დაერქვა// ჰეგემონიაზე პრეტენზიის უარყოფა.
მათ ასევე უარყვეს საბჭოთა კავშირის ყოფილი რესპუბლიკების მიმართ "უფროსი ძმის" როლი.
მეტიც,ელცინი და კოზირევი თვლიდნენ რომ ახალი რუსეთის ინტერესები ფაქტიურად ემთხვევა აშშ-ს და დასავლეთი ევროპის ინტერესებს. მათ მიზნად დაისახეს რუსეთის ფორმალური ინტეგრაცია ნატოს სტრუქტურებში და ამერიკის შეერთებულ შტატებთან კავშირის ხელშეკრულების დადება. ევროპული ეკონომიკური თანამეგობრობა მათ მაშინ ნაკლებად აინტერესებდა. რუსეთის ეკონომიკა საბაზრო ეკონომიკაზე ძირითადად გადადიოდა საერთაშორისო სავალუტო ფონდის და რუსეთის მთავრობის მიერ მრჩევლებად მოწვეული ამერიკელი ექსპერტების რჩევებით.
ამ გზაზე რუსეთის ხელმძღვანელობას მალე გაუცრუვდა იმედები.
მოსკოვი მზად იყო ნატოში დაუყოვნებლივ შესვლაზე.მაგრამ ბრიუსელში ამას უბრალოდ არ მიაქციეს ყურადღება.
1992 წელს აშშ-ს კონგრესი ფეხზე მდგომი უკრავდა ტაშს ბორის ელცინს,მაგრამ ჯორჯ ბუშმა,სახელმწიფო მდივანმა ჯეიმს ბეიკერმა და პრეზიდენტის მრჩეველმა ეროვნული უსაფრთხოების საკითხებში ბრენტ სკოუკროფტმა რუსეთთან კავშირის შესახებ ხელშეკრულების დადება არ ჩათვალეს აქტუალურად "ცივი ომის" დასრულების და მესამე სახელმწიფოების მხრიდან დიდი მუქარის არარსებობის პირობებში.
ევროპა მართლაც სწრაფად ხდებოდა "საერთო სახლად" რომელზეც გორბაჩოვი ლაპარაკობდა სტრასბურგში. მაგრამ ეს სახლი არ მოიცავდა რუსეთს და თვითონ რუსეთში ძლიერდებოდა პროდასავლური საგარეოპოლიტიკური კურსის კრიტიკა.
კომუნისტი,ნაციონალისტი და ნაწილობრივ ლიბერალ კრიტიკოსთა საერთო მოთხოვნად ხდებოდა "რუსეთის ეროვნულ ინტერესთა დაცვა".
თავიდან პრეზიდენტი და საგარეო საქმეთა სამინისტრო ცდილობდნენ ლავირებას. ისინი ინარჩუნებდნენ საგარეო პოლიტიკის ზოგად მიმართულებას და გააფთრებით იცავდნენ თავს "წითელ-ყავისფერი" მოწინააღმდეგეებისგან.
მათ განაცხადეს რომ მოსკოვს აქვს წამყვანი როლი დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის სივრცეზე.
1992-94 წლებში მოსკოვმა სამხედრო ძალა გამოიყენა მოლდავეთში სისხლისღვრის შესაწყვეტად. ის ჩაერია კონფლიქტებში საქართველოში და სამოქალაქო ომში ტაჯიკეთში. მოსკოვმა ხელი შეუწყო ყარაბაღში ცეცხლის შეწყვეტას. /// აქ პატივცემული ავტორი მალავს რომ ყველა კონფლიქტი საბჭოთა კავშირის ტერიტორიაზე გააჩაღა თვითონ მოსკოვმა და რომ ამ კონფლიქტების გაჩაღების ეფექტურ საშუალებად გამოყენებული იქნა ბერიას ყოფილი ხელქვეითი აკადემიკოსი სახაროვის სახელით გამოქვეყნებული "ევროპისა და აზიის საბჭოთა რესპუბლიკების კავშირის კონსტიტუციის პროექტი". კრემლს გორბაჩოვიდან მოკიდებული სურდა საბჭოთა კავშირის გარდაქმნა ევროპის და აზიის საბჭოთა რესპუბლიკების კავშირად და ჩაფიქრებული იყო რუსეთის ფედრაციის,საქართველოს,აზერბაიჯანის და ა.შ. წვრილ-წვრილ ნაკუწებად დაფლეთა შემდეგ ამ ნაფლეთების სხვა საფუძველზე ცალ-ცალკე გაერთიანების პერსპექტივით. მოსკოვი ერთმანეთს წაკიდე და აომეს ამ პოლიტიკას აგრძელებს ეხლაც,გ.მ.//.
დასავლეთი არ უშლოდა ხელს რუსეთს ყოფილი იმპერიის პერიფერიებზე ასე ვთქვათ წესრიგის დამყარებაში,მაგრამ მან არ დაუჭირა მხარი რუსეთის პრეტენზიებს რეგიონალური უსაფრთხოების გარანტის როლზე. ეს პრეტზიები კი კრემლმა ოფიციალურად ჩამოაყალიბა 1993 წელს.
მაშინ ამერიკა და დასავლეთ ევროპა უმთავრესად დაკავებული იყვნენ საბჭოთა კავშირის დაშლის სამხედრო-პოლიტიკური შედეგების ლიკვიდაციით და ბირთვული იარაღის გავრცელების არდაშვებით,აღმოსავლეთ გერმანიიდან,ცენტრალური ევროპიდან და განსაკუთრებით ბალტიის ქვეყნებიდან ეხლა უკვე რუსეთის ჯარების გაყვანის დასრულებით.
რუსეთ-დასავლეთის ურთიერთობებში მკვეთრი ცვლილება მოხდა 1993 წელს როდესაც ბილ კლინტონის ადმინისტრაციამ მხარი დაუჭირა ვიშეგრადის ჯგუფის წევრების//პოლონეთი,უნგრეთი,ჩეხეთი,სლოვაკია// ლიდერების ნატოში შესვლის სურვილს.
ამ ნაბიჯმა გამოიწვია მოსკოვსა და დასავლეთის დედაქალაქებს შორის ნდობის პირველი კრიზისი.
საბჭოთა კავშირის წასვლა აღმოსავლეთ ევროპიდან 1990-ანი წლების მიჯნაზე ქვეყნის უშიშროების ტრადიციულად გაგებული ინტერესების თვალსაზრისით იყო იძულებითი მაგრამ არა კრიტიკული ნაბიჯი:
მომაკვდავ საბჭოთა კავშირს და ნატოს ქვეყნებს შორის იქმნებოდა ნეიტრალურ სახელმწიფოთა ფართო ზოლი.
საბჭოთა კავშირის არსებობის ბოლო ხანაში ნატოს წევრი ქვეყნების ლიდერებმა ფაქტიურად გაიზიარეს აღმოსავლეთ ევროპის გაფინეთება-ფინლანდიზაციის კონცეფცია// ე.წ.კვიცინსკის დოქტრინა// როგორც დასავლეთის სტრატეგიული მიმართულებით უსაფრთხოების და სტაბილურობის უფრო ეფექტური და უფრო იაფი საშუალება. მაგრამ მათ დააგვიანეს.
1993 წლის შემოდგომისთვის ახალი რუსეთის ლიდერებმა,რომლებიც ცდილობდნენ ამ პრობლემის გადაწყვეტას უფრო რადიკალური ხერხით,დასავლეთის სტრუქტურებში ინტეგრაციის მეშვეობით,დაინახეს თავისი მარცხი.
რუსეთი ვერ გახდა,როგორც მათ უნდოდათ,ნატოს ფორმალური წევრი მისი "ვიცე-პრეზიდენტის" რანგში.
კრემლში დაასკვნეს რომ დასავლეთის ქვეყნები,პირველ რიგში ამერიკის შეერთებული შტატები,ზრუნავენ მხოლოდ თავის ინტერესებზე და რუსეთს არ განიხილავენ მით უმეტეს დიადი ამერიკის შეერთებული შტატების თანასწორ პარტნიორად. გაჩნდა ეჭვი რომ დასავლეთში არ სჯერათ რუსეთში დემოკრატიული გადასვლის წარმატებისა და ფიქრობენ იმაზე რომ მოსკოვში შეიძლება გაიმარჯვონ ნაციონალისტებმა და კომუნისტებმა.
ბილ კლინტონის ადმინისტრაცია მართლაც უჭერდა მხარს ბორის ელცინს და მის ძალისმიერ მოქმედებებს რუსეთის ფედერაციის უზენაესი საბჭოს წინააღმდეგ 1993 წლის 3-4 ოქტომბერს მაგრამ ის ანგარიშს უწევდა რეფორმატორთა თანდათანობით დასუსტებას და ნაციონალისტების და კომუნისტების გაძლიერებას// რაც გამოვლინდა 1993 წლის 12 დეკემბრის არჩევნებზე//. დასავლეთში გავრცელდა წარმოდგენა რომ რუსეთი დგას ქაოსის და ნაციონალ-კომუნისტური რევანშის წინაშე.
ელცინმა და რუსეთის ფართო საზოგადოებამ წარმოიდგინეს რომ აშშ-მ,გერმანიამ,დიდმა ბრიტანეთმა და საფრანგეთმა უარი თქვეს გერმანიის გაერთიანების შემდეგ ნატოს და კერძოდ მისი სამხედრო ორგანიზაციის გაუფართოებლობის შესახებ გორბაჩოვისთვის ზეპირად მიცემული პირობების შესრულებაზე. //ანდროპოვის პატრონაჟით გამოზრდილმა,გ.მ.// რუსეთის პოლიტიკურმა ელიტამ ჩათვალა რომ მუხთალი და ეგოისტი დასავლეთი ჩაგრავს და თავის ინტერესებში იყენებს რუსეთს.
შესაბამისი დოკუმენტების შესწავლა გვაძლევს სხვა დასკვნის გამოტანის საშუალებას. აშშ-ს სახელმწიფო მდივანი ჯეიმს ბეიკერის,კანცლერი ჰელმუტ კოლის და პრეზიდენტი ფრანსუა მიტერანის განცხადებები 1990 წელს კეთდებოდა გერმანიის გაერთიანების კონტექსტში. 1991 წელს გამქრალი ვარშავის ხელშეკრულების ქვეყნებზე ლაპარაკი ვერ იქნებოდა იმიტომ რომ არც გორბაჩოვმა და არც მისმა თანამოსაუბრეებმა არ იცოდნენ თუ რა ელოდა საბჭოთა კავშირს და მის მოკავშირეებს. საბჭოთა კავშირის,აშშ-ს,დიდი ბრიტანეთის,საფრანგეთის და გერმანიის ლიდერები რა თქმა უნდა ვერ დადებდნენ ვერანაირ პირობას თავისი ქვეყნების სახელით. ნატოს გაფართოების იდეის უარყოფა კი იურიდიულად სავალდებულო შეიძლებოდა გამხდარიყო მხოლოს ნატოს ყველა წევრის თანხმობის და.ალბათ, ასეთი გადაწყვეტილებების პარლამენტების,მათ შორის აშშ-ს სენატის მიერ დადასტურების შემთხვევაში.
დასავლეთის მუხთლობის თეზისი ვერ უძლებს კრიტიკას,მაგრამ დასავლეთის გულგრილობა ცხადი იყო.
დასავლეთმა 1991 წელს უარი თქვა რუსეთის ნატოში შესვლის საკითხის განხილვაზე. 1992 წელს ვაშინგტონმა უარყო რუსეთის და აშშ-ს კავშირის დადების თხოვნა მაგრამ ის დათანხმდა ცენტრალური ევროპის ქვეყნებისთვის ნატოს გახსნაზე და ამით ნატოს ტერიტორიის საზღვრის მიწევაზე საბჭოთა კავშირის ყოფილ საზღვართან.// ე.ი. დასავლეთმა უარი თქვა ნატოში რუსული მაფიიღების იდეაზე და ეს ეწყინა საბჭოთა დემოკრატიას,გ.მ.//.
ამაზე წასვლით აშშ და მისი მოკავშირეები არ არღვევდნენ არანაირ პირობას და დაპირებას,მით უმეტეს რომ საბჭოთა კავშირი აღარ არსებობდა.
მაგრამ მათ მოკლეს დასავლეთის მეგობრული უანგარობის რწმენა და გააძლიერეს ეჭვი დასავლური პოლიტიკის მუდმივად ანტირუსული მიმართულების შესახებ. რუსეთში დიდად პოპულარული გახდა მე-19 საუკუნის პუბლიცისტი ნიკოლაი დანილევსკის წიგნი "რუსეთი და ევროპა" რომელიც ხელმეორედ გამოსცეს 1995 წელს.
რუსეთ-დასავლეთის ურთიერთობათა ჰავის ცვლილების ემოციურ ფონად იქცა ომები ბალკანეთში. მოსკოვისთვის სერბების,ხორვატების და ბოსნიელ მაჰმადიანთა ნაციონალისტი ლიდერები ერთნაირი მოღვაწეები იყვნენ და მან გაკვირვებით აღმოაჩინა რომ რუსეთი და დასავლეთი სხვადასხვა მხარეებს უჭერენ მხარს. თანაც ამერიკის მხარდაჭერის მქონე მაჰმადიანები და ხორვატები ავლენდნენ ერთმანეთთან თანამშრომლობის სურვილს და რუსი ნაციონალისტებისთვის გმირებად ქცეული სერბები კი დარჩნენ ორი სხვა თემის მტრებად და დასავლეთის აზრით ომის მთავარ გამჩაღებლებად.
ყოფილი იუგოსლავიისთვის საკონტაქტო ჯგუფის მექანიზმებით რუსეთი ცდილობდა მებრძოლი მხარეებისადმი გაწონასწორებული დამოკიდებულების მიღწევას,მაგრამ ეს ვერ მოხერხდა. რუსეთს დარჩა მხოლოდ უძლური პროტესტის გამოთქმა როდესაც ნატოს ავიაცია ბომბავდა სერბების პოზიციებს და ხორვატების ჯარები "წმენდნენ" სერბულ კრაინას.
ამასთან მოსკოვს არ ჰქონია სერიოზული გავლენა ბელგრადშიც და მან ვერ შეუშალა ხელი ბოსნიელ სერბებს სრებრენიცას მსგავსი დანაშაულების ჩადენაში. 1995 წლის ბოლოს რუსეთის სამშვიდობო ძალები შეუერთდნენ ბოსნიაში ნატოს ოპერაციას,მაგრამ დასავლეთის პარტნიორთა მიერ გამოთქმული ქების მიუხედავად ეს პარტნიორული ურთიერთქმედება მოსკოვმა ჩათვალა მიუღებლად და შემდეგ რუსი სამხედროები აღარ დაემორჩილნენ ამერიკელ სარდალს.
ბალკანეთში ომის პარალელურად ვითარდებოდა 1994 წელს დაწყებული ომი ჩეჩნეთში.
ამ გაუაზრებლად დაწყებულმა,ცუდად წარმოებულმა და სასტიკმა სამხედრო კამპანიამ დასავლეთის საზოგადოებას და მთავრობებს გაუცრუა ახალი რუსეთის იმედი.
თავისუფლების მწყურველი მთიელების დამთრგუნველი და ადამიანის უფლებათა გამთელი ყოფილი ზესახელმწიფოს ხატი ზედ დაედო პოლიტიკური ცხოვრების ქაოსის,კრიმინალური პრივატიზაციის,"პირატიზაციის",
სოციალური დეგრადაციის და სულ უფრო და უფრო ძლიერი სიღატაკის სურათს.
ბორის ელცინის და მისი გარემოცვის პოპულარობა ქვეყნის შიგნით მკვეთრად დაეცა. 1996 წლის ზაფხულის საპრეზიდენტო არჩევნებზე კომუნისტების რევანში პრაქტიკულად გარდაუვალი ჩანდა.
ამავე დროს მასობრივი ინფორმაციის დასავლური და მრავალი რუსული საშუალებები აკრიტიკებდნენ კრემლის ჩეჩნურ კამპანიას.
თვითონ კრემლი სულ უფრო და უფრო მკაცრად აკრიტიკიკებდა "ნატოს აღმოსავლეთისკენ გაფართოების გეგმებს".
პოლიტიკის გამკაცრების სიმბოლოდ იქცა 1996 წლის იანვარში საგარეო საქმეთა მინისტრის თანამდებობაზე ანდრეი კოზირევის შეცვლა ევგენი პრიმაკოვით.
საგარეო საქმეთა ახალმა მინისტრმა ჩამოაყალიბა რუსეთის საგარეო პოლიტიკის ორი უმთავრესი მიზანი- დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის //ყოფილი საბჭოთა კავშირის სივრცის// კონსოლიდაცია მოსკოვის ირგვლივ და ნატოს აღმოსავლეთისკენ გაფართოების დაუშვებლობა.
რუსეთი დიდად იყო დამოკიდებული საერთაშორისო სავალუტო ფონდის მიერ მიცემულ სესხებზე,მაგრამ მისი მიზნები უკვე განსხვავდებოდა დასავლეთის მიზნებისგან,მეტიც,დაუპირისპირდა დასავლეთის მიზნებს.
//დასასრული იქნება//.
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკა 1992-2009 წლებში-2:
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- ეს კი ნორმალური ხალხის აზრი:
საერთო ევროპული სახლი :
1994 წლის ივნისში მოსკოვი მიუახლოვდა თავისი საგარეო პოლიტიკის ორ მთავარ მიზანს, მან კიდევ უფრო ღრმად შეაღწია დასავლურ ინსტიტუტებში. მოსკოვსა და ნატოს შორის ბრიუსელში შეთანხმება " პარტნიორობა მშვიდობისათვის" დადებისა და კორფუზე რუსეთსა და ევროპულ კავშირს შორის პარტნიორობისა და თანამშრომლობის ხელშეკრულების დადების შემდეგ მოსკოვი რა თქმა უნდა არ გამხდარა ამ დასავლური ორგანიზაციების წევრი, მაგრამ ეს მაიმუნი სტალინია!
მიაღწია იმ მდგომარეობამდე რომ შესძლებს თავისი ინტერესების დაკმაყოფილებას დასავლეთის ქვეყნების წინაშე. ევროპულ კავშირთან დადებული ხელშეკრულებაში არის 122 მუხლი, რომლებიც გულისხმობენ პოლიტიკურ და ეკონომიკურ თანამშრომლობას, ისევე როგორც სავაჭრო ურთიერთობებს. ის გულისხმობს რუსეთისა და ევროპის კომისიის და საბჭოს პრეზიდენტების წელიწადში ორჯერ შეხვედრას. ამას გარდა შექმნილია" თანამშრომლობის საბჭო", რომელიც პერიოდულად იწვევს სამინისტროთაშორის შეხვედრებს. ეს რა თქმა უნდა ჯერ კიდევ არაა მოსკოვის მიერ შემოთავაზებული " ევროპული სახლი", მაგრამ არის მისი შექმნისაკენ გადადგმული მნიშვნელოვანი ნაბიჯი.
რაც შეეხება ნატოს მოსკოვი ფიქრობს რომ " პარტნიორობა მშვიდობისათვის" არის მხოლოდ პირველი ეტაპი სასურველი მიმართულებით. რუსეთის საგარეო საქმეთა მინისტრმა ანდრეი კოზირევმა მოსკოვში განაცხადა რომ მონაწილეობა " პარტნიორობაში მშვიდობისათვის" არის მხოლოდ საშუალება და საბოლოო მიზანია უსაფრთხოების რეალურად პანევროპული სისტემის შექმნა. მეორეს მხრივ კოზირევმა უკვე განსაზღვრა სამომავლო პირობები : პირველ რიგში კარი ღია უნდა დარჩეს. გათვალისწინებული უნდა იყოს მომავალში რუსეთის ნატოში შესვლის შესაძლებლობა. მეორე : რუსეთი ატარებს გრძელვადიან პოლიტიკას. მესამე : ნატოში ახალი წევრების მიღების შემთხვევაში ამასთან ერთად ახალი სტრატეგიული ურთიერთობები უნდა დამყარდეს რუსეთსა და ნატოს შორის, რათა მოსკოვსაც
ჰქონდეს გადაწყვეტილების მიღების უფლება (ე.ი. შესძლოს ხელის შეშლა ნატოში ახალი წევრების მიღებისათვის). მოსკოვს არასოდეს არ მოსწონდა ევროპული ქვეყნების გაერთიანების პროცესი, ვინაიდან ის ხელს უშლიდა ახალ საბჭოთა ექსპანსიას დასავლეთისაკენ. 1946 წლის ციურიხის თავის სახელგანთქმულ სიტყვაში უინსტონ ჩერჩილმა წამოაყენა ფრანგულ–გერმანული გაერთიანების ირგვლივ " ევროპის შეერთებული შტატების" შექმნის წინადადება, ვინაიდან მან წინა წელს დაადგინა რომ, როგორც ის ყვება თავის მოგონე-
ბებში, ციმბირის თოვლის სითეთრესა და დუვრის ციცაბო ნაპირებს შორის თითქმის აღარაფერი რჩებოდა. მოსკოვის მიზანი ყოველთვის იყო და დღესაც არის ამერიკის შეერთებული შტატების მოკავშირე თავისუფალი და ერთიანი ევროპის შექმნის არდაშვება. ამის შედეგად უკვე 1950-ან წლებში კრემლი აყენებდა " უსაფრთხოების პანევროპული სისტემის" შექმნის წინადადებას და მოლოტოვმა, სტალინის საგარეო საქმეთა მინისტრმა, 1954 წელს მოითხოვა საბჭოთა კავშირის მიღება ნატოში ( საბჭოთა მთავრობის მიერ 1954 წლის 31 მარტს დასავლეთის სახელმწიპფოებისათვის გაგზავნილი ნოტა. Keesings Archiv des Gegenwart, 1954, გვ.4453). ამის მიზანი იყო ნატოს გარდაქმნა ევროპული უსაფრთხოების სისტემად. იმ დროს რომელიც ხასიათდებოდა ვილი ბრანდტის ახალი აღმოსავლეთის პოლიტიკით მოსკოვი ქადაგებდა იდეას დიდი ევროპისა, რომელიც შეიძლებოდა ყოფილიყო მოსკოვის დომინაციის ქვეშ ( საბჭოთა კავშირის უმაღლესი საბჭოს საგარეო საქმეთა კომიტეტის თავმდჯდომარე იური ჟუკოვის მიერ 1970 წლის სექტემბერში ბონში წაკითხული მოხსენება).
მოსკოვის პოლიტიკა მუდამ იყო "საერთო ევროპული სახლის" აშენება და თავისი ძალაუფლების გავრცელება მთელ კონტინენტზე. თავისუფალი, ეკონომიკურად ძლიერი, მაგრამ პოლიტიკურად სუსტი ევროპა განსაზღვრავს მსოფლიოს ბედს. დასავლეთ ევროპის დამოუკიდებლობა და ტრანსატლანტური კავშირების შენარჩუნება ამერიკის შეერთებული შტატებისათვის არის მისი საკუთარი თავისუფლების საუკეთესო გარანტია. მთელ ევროპაზე გაბატონება რუსეთისათვის ნისნავს ამერიკის მიმართ მსოფლიოში გაბატონებული პოზიციის დაკავებას. სტალინიდან გორბაჩოვამდე და ელცინამდე მოსკოვის პოლიტიკის გრძელვადიანი მიზანია ამერიკული გავლენის დასუსტება, და ამავე დროს ევროპაში რუსეთის გავლენის თანდათანობით გაზლიერება და ევროპის მოწყვეტა ამერიკის შეერთებული შტატებისაგან.ევროპის ცენტრსი მისი მდებარეობის გამო გერმანია ყოველთვის უდიდეს როლს თამაშობდა მოსკოვის ევროპულ პოლიტიკაში. ჩვენ ყოველთვის უნდა გვქონოდა მოსკოვის მიერ "გერმანული კარტის" გათამაშების მოლოდინი.
სტალინი ატარებდა ექსპანსიონისტურ პოლიტიკას და მან იარაღით დაიპყრო თითქმის მთელი აღმოსავლეთი ევროპა. მხოლოდ ნატომ შეუშალა ხელი ბრეჟნევს იგივეს გაკეთებაში. ბრეჟნევმა თავისი ექსპანსიონისტური პოლიტიკა გაატარა ნატოს სფეროს გარეთ და ომობდა მინდობილობით , სხვისი ხელით და სამხედრო დაპირისპირების გარდა, ინფილტრაციით და მავნებლური მოქმედებით.
გორბაჩოვი ისახავს იმავე მიზანს და იყენებს სტრატეგიულ დეზინფორმაციას. ასე ის ახორციელებს ლენინის პრინციპს, რომლის თანახმადაც საბჭოთა კავშირს არა მარტო უნდა დაემარცხებინა დასავლეთი, მას დასავლეთი თავის სამსახურში უნდა ჩაეყენებინა კიდეც.
იმისათვის რომ გავუგოთ გორბაჩოვს, გავიგოთ მისი პოლიტიკა და მის მიერ გერმანიის გაერთიანების მოწონება უნდა მივუბრუნდეთ მის წინამორბედს და მოდელს, იური ანდროპოვს. ანდროპოვი,რომელიც საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის გენერალურ მდივნად და შემდეგ საბჭოთა კავშირის ხელმძღვანელად გახდომამდე 15 წლის მანძილზე იყო კგბ-ს შეფი, თავისი პოზიციის გამო იყო საბჭოთა კავშირის ყველაზე უკეთესად ინფორმირებული ადამიანი. მან 1970-ანი წლებიდან დაინახა რომ ლენინის წინასწარმეტყველება იმის შესახებ რომ სოციალიზმი დაამარცხებდა თავისი საკუთარი პრინციპების მიერ დაუძლურებულ " კაპიტალიზმს" არასწორი იყო და პირიქიტთ, აღმოსავლეთისა და დასავლეთის გაყრა დასავლეთისათვის იყო სასარგებლო. უკვე 1970-ან წლებში ანდროპოვის მიერ შექმნილმა კგბ-ს გამოჩენილი ექსპერტების კომისიამ დაადგინა რომ საბჭოთა კავშირის ევოლუციის გაგრძელების შემთხვევაში დაიშლებოდა საფუძველი რომელსაც ეყრდნობოდა მსოფლიოზე გაბატონების მისი მცდელობა ( Peter Weiss, " KG Unter direkter Kontrolle Gorbatchews", Schweizerzeit, Flaach, 1996O წლის 6 ივლისი,გვ.5; იხ. აგრეთვე Hans Graf Huyn, Die Deutsche Karte : Moskaus neue Strategie, Munich, 1991, გვ.70 და შემდ.).
ანდროპოვმა დაინახა რომ აუცილებელი იყო სისტემის სრული გარდაქმნა და,მაშ, ის შეიძლება ჩაითვალოს პერესტროიკის მამად. ხელისუფლების სტრუქტურების ეს განახლება ითხოვდა დიდ დროს. საგარეო პოლიტიკაში აუცილებელი ხდებოდა პაუზა, პერედიშკა იმ მნიშვნელობით რომელსაც მას აძლევდა ლენინი. ამ პაუზის დროს კონფლიქტი დასავლეთთან უნდა შენელებულიყო და მეტიც, დაწყებულიყო მშვიდობიანი თანაარსებობა დასავლეთთან, რომელიც შესაძლებელს გახდიდა დასავლეთზე პარაზიტობას და მოსკოვის ძალაუფლების საფუძვლების განმტკიცებას : ეკონომიკური რეფორმების გარდა საჭირო იყო საგარეო პოლიტიკის გადასინჯვაც, რაც შესაძლებელი იქნებოდა მხოლოდ კლასთა ბრძოლისა და მსოფლიო რევოლუციის მიჩუმათებით.
1989 წელს ერთ ინტერვიუში კგბ-ს შეფ კრიუჩკოვს ჰკითხეს დაიწყებდა თუ არაფ პერესტროიკას ანდროპოვი მას რომ მეტი ხანი ეცოცხლა. კრიუჩკოვმა უპასუხა : " დიახ, ვფიქრობ რომ დაიწყებდა. ის დაადგებოდა ამ გზას. ის სრულყოფილად იცნობდა ქვეყნის მდგომარეობას, დიპლომატიურ ასპარეზზე სამსახურის შემდეგ ის იყო პარტიის ფუნქციონერი და, ბოლოს და ბოლოს, კგბ-ს შეფი 15 წლის მანძილზე. ის კარგად იცნობდა
პარტიას და კგბ-ს თავმდჯდომარის თანამდებობამ მას მისცა უზარმაზარი ინფორმაცია... ანდროპოვმა კარგად დაინახა რომ საბჭოთა კავშირის წინსვლა შესაძლებელი გახდებოდა მხოლოდ ეკონომიკური და პოლიტიკური მექანიზმების გარდაქმნის შემდეგ. მე მწამს რომ ანდროპოვი და გორბაჩოვი იდგნენ ერთსა და იმავე პოზიციაზე, რომ მათ ჰქონდათ ერთი და იგივე იდეოლოგია და, შეიძლება, პრობლემათა გადაჭრის ერთი და იგივე მეთოდოლოგია" ( ვლადიმირ კრიუტჰსჰკოვი, Uუნიტასთვის მიცემული ინტერვიუ, რომი, 1989 წლის 19 აგვისტო).
"უკვე დიდი ხნით ადრე კგბ-ს თავმჯდომარედ გახდომამდე ანდროპოვი ახლოს იყო ადამიანებთან რომლებიც შემდეგ გახდნენ გორბაჩოვის ახლო წრის წევრები. 1950-ანი წლების ბოლოს და 1960-ანი წლების დასაწყისში მომავალი გორბაჩოველების" საწვრთნელი სკოლა" იყო საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის ცენტრალური კომიტეტის სამდივნოს სხვა სოციალისტურ რეჟიმებთან ურთიერთობის განყოფილება და მრავალი წლის შემდეგ სწორედ ანდროპოვმა წარუდგინა სტავროპოლიდან ახალ ჩასულ გორბაჩოვს რამოდენიმე ადამიანი, რომლებიც შემდეგ გადაიქცნენ გორბაჩოვის უახლოეს თანამშრომლებად, განსაკუთრებით გეორგი შახნაზაროვი, ალექსანდრ ბოვინი და გეორგი არბატოვი" ( ივან ფროლოვ, ინტერვიუ "La Reppublica”-სთან, რომი, ციტირებულია Frederick Kagandames-ის მიერ ნაშრომში " " The Secret History of Perestroika", The Traditional Interest, 1991, გვ.31). ამ ინტერვიუს ავტორი ფიოდორ ბურლაცკი ანდროპოვმა 1982 წელს დანიშნა "ლიტერატურნაია გაზეტა"-ს მთავარ რედაქტორად და ისიც გადაიქცა პერესტროიკის პროპაგანდისტად. მაშ პერესტროიკის ინკუბაციის პერიოდი იწყება უკვე 1950-ანი წლებიდან. ალბათ უკვე ტარდება " ევროკომუნიზმის" ზოგი სიმპტომის რეპეტიცია, რათა შემდეგში ისინი ტსარმოედგინათ რუსეთში. იგივე ითქმის 1960-ანი წლების საბჭოთა კავშირზე, კგბ-ს მაშინდელმა თავმჯდომარე შელეპინმა დაუშვა კონტროლირებადი " ოპოზიცია" და კოსიგინი ატარებდა ექსპერიმენტებს საწარმოებთან რომლებსაც ჰქონდათ მოგების მიღებაზე ზრუნვის ნებართვა ( ავტორს ინფორმაცია 1995 წლის ორ მარტს მისცა ანატოლი გოლიცინმა).
1982 წლის ნოემბერში საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის გენერალურ მდივნად არჩევის შემდეგ ანდროპოვმა გადადგა პირველი ნაბიჯები მის მიერ ჩაფიქრებული ახალი სტრატეგიის განსახორციელებლად, მაგრამ მძიმე ავადმყოფობის გამო მას მოუხდა მემკვიდრის დანიშვნა : ანდროპოვმა აირჩია გორბაჩოვი.
მიხაილ გორბაჩოვი ახალგაზრდობიდანვე მჭიდროდ იყო დაკავშირებული კგბსთან (Gail Sheehy, Gorbatschow,Munich,1991; Hans Graf Huyn, Die deutsche Karte : Moskaus neue Strategie, Munich, 1991,გვ. 73 და შემდ.). 1995 წლის გაზაფხულზე გამოქვეყნებულ თავის მოგონებებში თვითონ გორბაჩოვიც აღიარებს ამას:"ჩვენი ქვეყნის პოლიტიკურ კლასში მე ყველაზე მეტ ხანს და ყველაზე მჭიდროდ დაკავშირებული ვიყავი ანდროპოვთან, ყველაზე მეტად მე ანდროპოვის მადლიერი ვარ" ( Mikhail Gorbatchev, Erinnerungen, Berlin, 1995).
გორბაჩოვმა გაატარა დეზინფორმაციის სტრატეგია, დასავლელთა ნდობის მოსაპოვებლად საბჭოთა კავშირს მან მისცა " სხვა ქვეყნების მსგავსი ქვეყნის " სახე. მან გამოიყენა ძველი წელთაღრიცხვის მე-5 საუკუნის სტრატეგიის ჩინელი დიდოსტატი სუნ ძუ-ს პრინციპები. მისმა სახელმა რუსეთამდე მიაღწია მონღოლთა ხანგრძლივი ბატონობის დროს და მის რეცეპტებს დღესაც ასწავლიან კგბ-ს აკადემიებში : " ომის ხელოვნების უმაღლესად რაფინირებული სახეა მტრის წინააღმდეგობის დაძლევა მასთან ომის გარეშე"( Sun Tzu, L'Art de la guerre, Flammarion/ "Champs", Paris)... კგბ-ს სახელმძღვანელოში შეიძლება ამ ფრაზის წაკითხვა : " დეზინფორმაციის სტრატეგია ააიოლებს მთავრობის ამოცანებს და მიზნად ისახავს მთავრობის პოლიტიკის მთავარი საკითხების შესახებ მტრის შეცდომაში შეყვანას" ( კგბ-ს თანამშრომლებისათვის განკუთვნილი დეზინფორმაციის სახელმძღვანელო, მოყვანილია : ამერიკის შეერთებული შტატების კონგრესი, წარმომადგენელთა პალატა, დაზვერვის საქმიანობასთან დაკავსირებული საკითხების მუდმივი კომიტეტი," Soviet Covert Action" ( The Forgery Defensive), Washington, 1980, გვ.63; იხ. აგრეთვე Hans Graf Huyn, Die deutsche Karte,გვ.77 და შემდ.).
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Москва инфорhttp://repin.info/crime/rus_mafia
РУССКАЯ МАФИЯ УГРОЖАЕТ ЕВРОПЕ
11 января 2013 г. 22:01
В начале 1990-х каталонское побережье Испании стало местом отдыха преступников из России, а позже они решили, что Испания с ее мягким законодательством может стать базой для осуществления их транснациональных операций. Испанские власти провели две масштабные операции против "русской мафии" в Испании, приведшие к аресту более 60 подозреваемых, в том числе четырех из восьми или десяти главарей мафии, действующих за пределами России.
Занимаются бандиты и экономическими преступлениями. В основном они действуют в Антверпене, хотя также иногда и в Брюсселе. В Антверпене так много русских, что центральную площадь города Фалькоплейн иногда называют Красной площадью. Антверпенский морской порт пользуется репутацией крупнейшего центра международной контрабанды. У городских ювелиров и торговцев драгоценностями, многие из которых являются евреями, выходцами из России, налажены крепкие связи с российскими преступными группировками. В мире они занимают одно из первых мест в искусстве отмывания денег и ухода от налогообложения. Не так давно в Бельгии вскрылась деятельность нескольких русских преступных групп, среди которых особо выделяется криминальное сообщество, возглавляемое неким Борисом Н., крупным криминальным боссом.
 |
| ანდროპოვის წიწილების მიერ დემოკრატიზებული თბილისი |
ტარტაროზების მთავარი მიზანი: "დავეწიოთ და გავუსწროთ განვითარებულ კაპიტალისტურ ქვეყნებს "//მოგვიანებით ამერიკას// ეს თქვა უკვე ლენიმა// "საშიში კატასტროფა და როგორ ვებრძოლოთ მას".1917 წლის სექტემბერი//. "ლენინმა სწორე თქვა უკვე 1917 წლის სექტემბერში ბოლშევიკების მიერ ძალაუფლების აღებამდე რომ პროლეტარიატის დიქტატურის დამყარებით ჩვენ დავეწევით და გავუსწრებთ მოწინავე ქვეყნებს ეკონომიკურადაც" //.ბ.სტალინი, ცენტრალური კომიტეტის პოლიტიკური ანგარიში, 1921 წლის 3 დეკემბერი, ვკპ //ბ//-ს მე-15 ყრილობა-1921 წლის 2-19 დეკემბერი//. 1963 წელს ამერიკის დაწევა და გასწრება მოინდომა დესტალინიზატორმა საბჭოთა ლიბერალმა ნიკიტა ხრუშჩოვმა.
მიხაილ გორბაჩოვს უნდოდა და უნდა საბჭოთა-ამერიკული პლანეტარული კონდომინიუმი ანუ მოსკოვი-ვაშინგტონის მიერ ერთობლივად კაცობრიობის დამორჩილება. ელცინს უნდოდა რუსეთის ნატოში შეყვანა და ნატოს ვიცე-პრეზიდენტობა. არ გამოუვიდათ და გამხეცებულები არბევენ რუსეთს და არემარეს.
огна́ть и перегна́ть» (развитые капиталистические страны, позже — Америку) — часто цитируемые слова из работы В. И. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (сентябрь 1917), превратившиеся, таким образом, в политическое клише.
Ленин был прав, говоря еще в сентябре 1917 года, до взятия власти большевиками, что мы, установив диктатуру пролетариата, можем и должны «догнать передовые страны и перегнать их также и экономически»
— И. В. Сталин, Политический отчёт Центрального Комитета, 3 декабря 1921,
XV Съезд ВКП(б) 2—19 декабря 1921 г.
Дополнительную популярность лозунг приобрёл в конце 50-х годов XX века в связи с высказываниями главы КПСС Н. С. Хрущёва.
ავტორი, მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
დმიტრი ტრენინის აზრით რუსეთი ევრაზიული კი არა ევრო-წყნაროკეანური ქვეყანაა.
http://vestnik-evropy.squarespace.com/all-articles/2011/3/10/19922009.html
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკა 1992-2009 წლებში-1:
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ
შრომითი ბიოგრაფიიდან:
- 1972—1993 მსხურობდა საბჭოთა კავშირის და რუსეთის ფედერაციის შეიარაღებულ ძალებში.
- 1978—1983 — კავშირის ოფიცერი გერმანიაში//პოტსდამი// საბჭოთა ჯარების დაჯგუფების საგარეო ურთიერთობათა ფანყოფილებაში//ანუ ალბათ კგბ//.
- 1983—1993 — სამხედრო ინსტიტუტის უფროსი მასწავლებელი.
- 1985—1991 —ბირთვულ და კოსმიურ შეიარაღებებზე საბჭოთა-ამერიკული მოლაპარაკებების //ჟენევა// საბჭოთა დელეგაციის თანამშრომელი.
- 1993 — ნატოს სამხედრო კოლეჯის //რომი// უფროსი მეცნიერ-თანამშრომელი.
- 1993—1997 — რუსეთის მეცნიერებათა აკადემიის ევროპის ინსტიტუტის უფროსი მეცნიერ-თანამშრომელი.
- 1993—1994 — ბრიუსელის თავისუფალი უნივერსიტეტის მიწვეული პროფესორი.
საბჭოთა საგარეო პოლიტიკის გარდამტეხ წერტილად იქცა მაშინ ჯერ კიდევ სკკპ ცკს გენერალური მდივანი მიხაილ გორბაჩოვის სიტყვა გაეროს სესიაზე //1988 წლის 7 დეკემბერი//. ყველა წინამორბედისგან განსხვავებით გორბაჩოვმა გაბედა ცალმხრივი ნაბიჯების გადადგმა შეიარაღებათა შემცირების სფეროში.
თანდათანობით განხორციელება დაიწყო მის მიერ გამოცხადებულმა ახალმა პოლიტიკურმა აზროვნებამ თავდაცვის საკმარისობის გონივრული პრინციპებით.
1989 წლის 15 მარტს დასრულდა საბჭოთა ჯარების გამოყვანა ავღანეთიდან. დაჩქარებული ტემპით მცირდებოდა საბჭოთა ყოფნა "მესამე სამყაროში".
1989 წლის ივნისში ევროპის საბჭოზე გორბაჩოვმა განაცხადა რეფორმის პროცესში მყოფ საბჭოთა კავშირს და დასავლეთს აერთიანებს საერთო ღირებულებები.
მოსკოვმა უარყო მთელი თავისი ომისშემდგომი საგარეო პოლიტიკის უმთავრესი პოსტულატი-ულაპარაკო ბატონობა აღმოსავლეთ ევროპაში.
მან არ შეუშალა ხელი პოლონეთში არაკომუნისტი პრემიერის მოსვლას ხელისუფლებაში და სემდეგ ხავერდოვანი ანტიკომუნისტური რევოლუციების ტალღას //გარდა რუმინეთისა// მის ფორმალურად მოკავშირე ქვეყნებში.
ევროპაში "კომუნიზმის შემოდგომის" კულმინაციად იქცა 1989 წლის 9 ნოემბერს ბერლინის კედლის დამხობა.
უარის თქმას გერმანიის დემოკრატიულ რესპუბლიკაზე და შესაბამისად სამხედრო-პოლიტიკურ პლაცდარმზე ევროპის შუაგულში ჰქონდა პრინციპული მნიშვნელობა. გორბაჩოვმა დემონსტრატიულად არ დაუჭირა მხარი გერმანიის დემოკრატიული რესპუბლიკის მოქალაქეთა დასავლეთში მასიური გაქცევის გამო შეყანყალებულ ერიხ ჰონეკერის რეჟიმს. გორბაჩოვმა განაცხადა რომ დაგვიანებულებს სჯის ცხოვრება და საბჭოთა ჯარებს უბრძანა ნეიტრალიტეტის დაცვა მასობრივი ანტისამთავრობო გამოსვლების დროს. ამ გამოსვლებმა ბოლო მოუღეს "მუშათა დაგლეხთა პირველ სახელმწიფოს გერმანიის მიწაზე".
ამავე დროს ევროპაში ბოლო მოეღო "ცივ ომს" და "რეალურ სოციალიზმს".
-----------------------------------------------------------------------------------------
//მაგრამ ბატონი ტრენინი არაფერს ამბობს იმაზე რომ ევროპა სამაგიეროდ იქცა ლუბიანკას მიერ მართული რუსული მაფიის სათარეშო სივრცედ.
1990-ანი წლების დასაწყისში ესპანეთის კატალონიის სანაპირო იქცა რუსეთის კრიმინალთა დასასვენებელ ადგილად.მოგვიანებით კი ამ კრიმინალებმა იფიქრეს რომ ესპანეთი მისი რბილი კანონმდებლობით შეიძლება იქცეს მათი ტრანსეროვნული ოპერაციების განხორციელების ბაზად. ესპანელებმა დაიჭირეს 60-ზე მეტი რუსი მაფიოზი,მათ შორის რუსული მაფიის 4 ბოსი რუსეთის გარეთ მოქმედი 8-10 ბოსიდან.
ბანდიტები ჩადიან ეკონომიკურ დანაშაულებსაც. ისინი ძირითადად მოქმედებენ ანტვერპენში,თუმცა ზოგჯერ ბრიუსელშიც. ანტვერპენში იმდენი რუსია რომ ქალაქი ფალკოპლეინის ცენტრალურ მოედანს ზოგჯერ წითელ მოედანს უძახიან.
ანტვერპენის საზღვაო პორტი ითვლება საერთაშორისო კონტრაბანდის უმსხვილეს ცენტრად.
ქალაქის მრავალი იუველირი და ძვირფასეულო- ბით ვაჭარი არის რუსეთიდან წასული ებრაელი და მისინი მჭიდროდ არიან დაკავშირებულნი რუსეთის კრიმინალურ დაჯგუფებებთან. მსოფლიოში ისინი პირველები არიან ფულის გათეთრების და გადასახადების გადახდისთვის თავის არიდების ხელოვნებაში.
ცოტა ხნის წინ ბელგიაში ამხილების რამოდენიმე რუსული კრიმინალური დაჯგუფება რომელთა შორისაც გამოიყოფა მსხვილი კრიმინალური ბოსი ბორის
ნ-ის ხელმძღვანელობით მოქმედი დაჯგუფება.
№ 04 (110–113) от 30 марта 2005 г
მოუხელთებელი რუსული მაფია: ბერლინის კედლის დამხობის შემდეგ აღმოსავლეთ ევროპის მოქალაქეების მიერ ჩადენილ დანაშაულთა რაოდენობა იმდენად გაიზარდა რომ კრიმინალური პოლიციის იმ განყოფილებაში რომელიც დაკავებულია ორგანიზებული კრიმინალით შექმნეს რამოდენიმე კომისარიატი და მათ შორისაა რუსულენოვანი მოქალაქეების საქმეთა კომისარიატი.
სტატისტიკის თვალსაზრისით ძნელია იმის თქმა თუ ვინაა ეთნიკურად რუსი და ვინ არა. ყოფილი საბჭოთა კავშირის ყველა მოქალაქემ ვერ მოასწრო გერმანიის მოქალაქეობა ან ბევრია ადრე დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის ტერიტორიაზე მცხოვრები ეთნიკური გერმანელი.
შეიძლება ითქვას რომ ყველაზე მეტი დანაშაული ჩაიდინეს ლიტველებმა,შემდეგ მოდიან რუსი კრიმინალები,მესამე ადგილი უკავია უკრაინას...რუსული მაფია აქტიურობს. ისინი ვინც ცოტა ხნის წინ ჯიბეგაფხეკილები იყვნენ უცბათ ვინ იცის როგორ იღებენ წარმოუდგენლად დიდ ფულს. ისი დღეს აქ ცხოვრობენ,ხვალე-ამერიკის შეერთებულ შტატებში,მოსკოვში თუ ურალზე. ცხადია რომ ასეთი გამდიდრება ხდება კრიმინალური გზით. მაგრამ იმის დამტკიცება რომ გახსნილი დანაშაულების უკან დგას მაფია ხშირად ძნელია. პოულობენ შემსრულებლებს მაგრამ არა დამკვეთებს. ამ დაჯგუფებათა ლიდერების დაჭერის შანსი თითქმის არ არსებობს. ლიდერების უმრავლესობა გერმანიის გარეთაა.
ბერლინში მანქანების გატაცებებში პირველობენ რუსები,ლიტველები,პოლონელები რომლებიც შემდეგ ნაქურდალ მანქანებს ყიდიან აღმოსავლეთ ევროპაში. ისინი მაღალკვალიფიცირებული კრიმინალები არიან და ერევიან დაცვის ურთულეს სისტემებს.
აი ასე გააბედნიერეს მსოფლიო გორბაჩოვმა და მისმა გუნდმა, მაგრამ საბჭოთა დემოკრატები ამაზე ხმას რა თქმა უნდა არ იღებენ და არც პასუხს აგებენ.----------------------------------------------------------------------------------------------------------
დავუბრუნდეთ ისევ ბატონ ტრენინს:
მიხაილ გორბაჩოვის და აშშ-ს პრეზიდენტი ჯორჯ ბუშის შეხვედრამ მალტაზე 1989 წლის ნოემბრის ბოლოს და დეკემბრის დასაწყისში დაასრულა 1945 წელს იალტაში დაწყებული მთელი ეპოქა.
ევროპის გაყოფა დაძლეული იქნა მოსკოვის მიერ აღმოსავლეთ ევროპაში ჰეგემონიის უარყოფის ფასად //როგორც უკვე ვთქვით ეხლა იქ მოსკოვს ვერც ისე ფარული ჰეგემონია აქვს მაფიის ხელით,გ.მ.//.
გაერთიანებული გერმანიის და ნატოს ფარგლებში გაერთიანდნენ ბერლინი და გერმანია. წამყვანი როლი დაეკისრა ფედერატულ რესპუბლიკას.
გაჩნდა ევროპულ და ევროატლანტურ სტრუქტურებში ევროპის გაერთიანების პერსპექტივა.
ცოტა ხნით გაურკვეველი დარჩა თვითონ საბჭოთა კავშირის ბედი და მისი როლი მსოფლიოში.
გორბაჩოვი და მისი თანამებრძოლები იმედოვნებდნენ რომ მოახერხებდნენ რეფორმების გზაზე საბჭოთა კავშირის შენარჩუნებას და უნიტარული სახელმწიფოს გადაქცევას თანამედროვე ფედერაციად.
მათ ეგონათ რომ დასავლეთის დახმარებით დასძლევდნენ ეკონომიკურ სირთულეებს და მსოფლიოში დაიკავებდნენ აშშ-ს ადგილის მსგავს ადგილს. მათ აღარ უნდოდათ ამერიკასთან დაპირისპირება, მათ უნდოდათ აშშ-სთან თანამშრომლობა და პლანეტარული საბჭოთა-ამერიკული კონდომინიუმი ანუ საბჭოთა კავშირის და ამერიკის შეერთებული შტატების ერთობლივი ბატონობა დედამიწაზე.
ეს იმედები აბსოლუტურად უსაფუძვლო იყო და პოლიტიკა რომელსაც ატარებდნენ გორბაჩოვი და მისიანები სულ უფრო და უფრო ნაკლებად პასუხობდა გამკაცრებული შინაგანი და საგარეო ვითარების რეალობებს.
რუსეთის ფედერაციამ თავი გამოაცხადა დაშლილი საბჭოთა კავშირის მთავარ სამართალმემკვიდრედ და ბევრად უფრო რადიკალიზებული სახით გააგრძელა "გვიანი" გორბაჩოვის პოლიტიკა.
ბორის ელცინმა და საგარეო საქმეთა მინისტრმა ანდრეი კოზირევმა საჯაროდ თქვეს უარი კომუნიზმზე რომელიც უკვე უშინაარსო რამედ აქცია გორბაჩოვმა.
მათ გამოაცხადეს რომ რუსეთი უერთდება მსოფლიო დემოკრატიათა თანამეგობრობას და დაადასტურეს აღმოსავლეთ ევროპაში//მას უკვე ცენტრალური ევროპა დაერქვა// ჰეგემონიაზე პრეტენზიის უარყოფა.
მათ ასევე უარყვეს საბჭოთა კავშირის ყოფილი რესპუბლიკების მიმართ "უფროსი ძმის" როლი.
მეტიც,ელცინი და კოზირევი თვლიდნენ რომ ახალი რუსეთის ინტერესები ფაქტიურად ემთხვევა აშშ-ს და დასავლეთი ევროპის ინტერესებს. მათ მიზნად დაისახეს რუსეთის ფორმალური ინტეგრაცია ნატოს სტრუქტურებში და ამერიკის შეერთებულ შტატებთან კავშირის ხელშეკრულების დადება. ევროპული ეკონომიკური თანამეგობრობა მათ მაშინ ნაკლებად აინტერესებდა. რუსეთის ეკონომიკა საბაზრო ეკონომიკაზე ძირითადად გადადიოდა საერთაშორისო სავალუტო ფონდის და რუსეთის მთავრობის მიერ მრჩევლებად მოწვეული ამერიკელი ექსპერტების რჩევებით.
ამ გზაზე რუსეთის ხელმძღვანელობას მალე გაუცრუვდა იმედები.
მოსკოვი მზად იყო ნატოში დაუყოვნებლივ შესვლაზე.მაგრამ ბრიუსელში ამას უბრალოდ არ მიაქციეს ყურადღება.
1992 წელს აშშ-ს კონგრესი ფეხზე მდგომი უკრავდა ტაშს ბორის ელცინს,მაგრამ ჯორჯ ბუშმა,სახელმწიფო მდივანმა ჯეიმს ბეიკერმა და პრეზიდენტის მრჩეველმა ეროვნული უსაფრთხოების საკითხებში ბრენტ სკოუკროფტმა რუსეთთან კავშირის შესახებ ხელშეკრულების დადება არ ჩათვალეს აქტუალურად "ცივი ომის" დასრულების და მესამე სახელმწიფოების მხრიდან დიდი მუქარის არარსებობის პირობებში.
ევროპა მართლაც სწრაფად ხდებოდა "საერთო სახლად" რომელზეც გორბაჩოვი ლაპარაკობდა სტრასბურგში. მაგრამ ეს სახლი არ მოიცავდა რუსეთს და თვითონ რუსეთში ძლიერდებოდა პროდასავლური საგარეოპოლიტიკური კურსის კრიტიკა.
კომუნისტი,ნაციონალისტი და ნაწილობრივ ლიბერალ კრიტიკოსთა საერთო მოთხოვნად ხდებოდა "რუსეთის ეროვნულ ინტერესთა დაცვა".
თავიდან პრეზიდენტი და საგარეო საქმეთა სამინისტრო ცდილობდნენ ლავირებას. ისინი ინარჩუნებდნენ საგარეო პოლიტიკის ზოგად მიმართულებას და გააფთრებით იცავდნენ თავს "წითელ-ყავისფერი" მოწინააღმდეგეებისგან.
მათ განაცხადეს რომ მოსკოვს აქვს წამყვანი როლი დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის სივრცეზე.
1992-94 წლებში მოსკოვმა სამხედრო ძალა გამოიყენა მოლდავეთში სისხლისღვრის შესაწყვეტად. ის ჩაერია კონფლიქტებში საქართველოში და სამოქალაქო ომში ტაჯიკეთში. მოსკოვმა ხელი შეუწყო ყარაბაღში ცეცხლის შეწყვეტას. /// აქ პატივცემული ავტორი მალავს რომ ყველა კონფლიქტი საბჭოთა კავშირის ტერიტორიაზე გააჩაღა თვითონ მოსკოვმა და რომ ამ კონფლიქტების გაჩაღების ეფექტურ საშუალებად გამოყენებული იქნა ბერიას ყოფილი ხელქვეითი აკადემიკოსი სახაროვის სახელით გამოქვეყნებული "ევროპისა და აზიის საბჭოთა რესპუბლიკების კავშირის კონსტიტუციის პროექტი". კრემლს გორბაჩოვიდან მოკიდებული სურდა საბჭოთა კავშირის გარდაქმნა ევროპის და აზიის საბჭოთა რესპუბლიკების კავშირად და ჩაფიქრებული იყო რუსეთის ფედრაციის,საქართველოს,აზერბაიჯანის და ა.შ. წვრილ-წვრილ ნაკუწებად დაფლეთა შემდეგ ამ ნაფლეთების სხვა საფუძველზე ცალ-ცალკე გაერთიანების პერსპექტივით. მოსკოვი ერთმანეთს წაკიდე და აომეს ამ პოლიტიკას აგრძელებს ეხლაც,გ.მ.//.
დასავლეთი არ უშლოდა ხელს რუსეთს ყოფილი იმპერიის პერიფერიებზე ასე ვთქვათ წესრიგის დამყარებაში,მაგრამ მან არ დაუჭირა მხარი რუსეთის პრეტენზიებს რეგიონალური უსაფრთხოების გარანტის როლზე. ეს პრეტზიები კი კრემლმა ოფიციალურად ჩამოაყალიბა 1993 წელს.
მაშინ ამერიკა და დასავლეთ ევროპა უმთავრესად დაკავებული იყვნენ საბჭოთა კავშირის დაშლის სამხედრო-პოლიტიკური შედეგების ლიკვიდაციით და ბირთვული იარაღის გავრცელების არდაშვებით,აღმოსავლეთ გერმანიიდან,ცენტრალური ევროპიდან და განსაკუთრებით ბალტიის ქვეყნებიდან ეხლა უკვე რუსეთის ჯარების გაყვანის დასრულებით.
რუსეთ-დასავლეთის ურთიერთობებში მკვეთრი ცვლილება მოხდა 1993 წელს როდესაც ბილ კლინტონის ადმინისტრაციამ მხარი დაუჭირა ვიშეგრადის ჯგუფის წევრების//პოლონეთი,უნგრეთი,ჩეხეთი,სლოვაკია// ლიდერების ნატოში შესვლის სურვილს.
ამ ნაბიჯმა გამოიწვია მოსკოვსა და დასავლეთის დედაქალაქებს შორის ნდობის პირველი კრიზისი.
საბჭოთა კავშირის წასვლა აღმოსავლეთ ევროპიდან 1990-ანი წლების მიჯნაზე ქვეყნის უშიშროების ტრადიციულად გაგებული ინტერესების თვალსაზრისით იყო იძულებითი მაგრამ არა კრიტიკული ნაბიჯი:
მომაკვდავ საბჭოთა კავშირს და ნატოს ქვეყნებს შორის იქმნებოდა ნეიტრალურ სახელმწიფოთა ფართო ზოლი.
საბჭოთა კავშირის არსებობის ბოლო ხანაში ნატოს წევრი ქვეყნების ლიდერებმა ფაქტიურად გაიზიარეს აღმოსავლეთ ევროპის გაფინეთება-ფინლანდიზაციის კონცეფცია// ე.წ.კვიცინსკის დოქტრინა// როგორც დასავლეთის სტრატეგიული მიმართულებით უსაფრთხოების და სტაბილურობის უფრო ეფექტური და უფრო იაფი საშუალება. მაგრამ მათ დააგვიანეს.
1993 წლის შემოდგომისთვის ახალი რუსეთის ლიდერებმა,რომლებიც ცდილობდნენ ამ პრობლემის გადაწყვეტას უფრო რადიკალური ხერხით,დასავლეთის სტრუქტურებში ინტეგრაციის მეშვეობით,დაინახეს თავისი მარცხი.
რუსეთი ვერ გახდა,როგორც მათ უნდოდათ,ნატოს ფორმალური წევრი მისი "ვიცე-პრეზიდენტის" რანგში.
კრემლში დაასკვნეს რომ დასავლეთის ქვეყნები,პირველ რიგში ამერიკის შეერთებული შტატები,ზრუნავენ მხოლოდ თავის ინტერესებზე და რუსეთს არ განიხილავენ მით უმეტეს დიადი ამერიკის შეერთებული შტატების თანასწორ პარტნიორად. გაჩნდა ეჭვი რომ დასავლეთში არ სჯერათ რუსეთში დემოკრატიული გადასვლის წარმატებისა და ფიქრობენ იმაზე რომ მოსკოვში შეიძლება გაიმარჯვონ ნაციონალისტებმა და კომუნისტებმა.
ბილ კლინტონის ადმინისტრაცია მართლაც უჭერდა მხარს ბორის ელცინს და მის ძალისმიერ მოქმედებებს რუსეთის ფედერაციის უზენაესი საბჭოს წინააღმდეგ 1993 წლის 3-4 ოქტომბერს მაგრამ ის ანგარიშს უწევდა რეფორმატორთა თანდათანობით დასუსტებას და ნაციონალისტების და კომუნისტების გაძლიერებას// რაც გამოვლინდა 1993 წლის 12 დეკემბრის არჩევნებზე//. დასავლეთში გავრცელდა წარმოდგენა რომ რუსეთი დგას ქაოსის და ნაციონალ-კომუნისტური რევანშის წინაშე.
ელცინმა და რუსეთის ფართო საზოგადოებამ წარმოიდგინეს რომ აშშ-მ,გერმანიამ,დიდმა ბრიტანეთმა და საფრანგეთმა უარი თქვეს გერმანიის გაერთიანების შემდეგ ნატოს და კერძოდ მისი სამხედრო ორგანიზაციის გაუფართოებლობის შესახებ გორბაჩოვისთვის ზეპირად მიცემული პირობების შესრულებაზე. //ანდროპოვის პატრონაჟით გამოზრდილმა,გ.მ.// რუსეთის პოლიტიკურმა ელიტამ ჩათვალა რომ მუხთალი და ეგოისტი დასავლეთი ჩაგრავს და თავის ინტერესებში იყენებს რუსეთს.
შესაბამისი დოკუმენტების შესწავლა გვაძლევს სხვა დასკვნის გამოტანის საშუალებას. აშშ-ს სახელმწიფო მდივანი ჯეიმს ბეიკერის,კანცლერი ჰელმუტ კოლის და პრეზიდენტი ფრანსუა მიტერანის განცხადებები 1990 წელს კეთდებოდა გერმანიის გაერთიანების კონტექსტში. 1991 წელს გამქრალი ვარშავის ხელშეკრულების ქვეყნებზე ლაპარაკი ვერ იქნებოდა იმიტომ რომ არც გორბაჩოვმა და არც მისმა თანამოსაუბრეებმა არ იცოდნენ თუ რა ელოდა საბჭოთა კავშირს და მის მოკავშირეებს. საბჭოთა კავშირის,აშშ-ს,დიდი ბრიტანეთის,საფრანგეთის და გერმანიის ლიდერები რა თქმა უნდა ვერ დადებდნენ ვერანაირ პირობას თავისი ქვეყნების სახელით. ნატოს გაფართოების იდეის უარყოფა კი იურიდიულად სავალდებულო შეიძლებოდა გამხდარიყო მხოლოს ნატოს ყველა წევრის თანხმობის და.ალბათ, ასეთი გადაწყვეტილებების პარლამენტების,მათ შორის აშშ-ს სენატის მიერ დადასტურების შემთხვევაში.
დასავლეთის მუხთლობის თეზისი ვერ უძლებს კრიტიკას,მაგრამ დასავლეთის გულგრილობა ცხადი იყო.
დასავლეთმა 1991 წელს უარი თქვა რუსეთის ნატოში შესვლის საკითხის განხილვაზე. 1992 წელს ვაშინგტონმა უარყო რუსეთის და აშშ-ს კავშირის დადების თხოვნა მაგრამ ის დათანხმდა ცენტრალური ევროპის ქვეყნებისთვის ნატოს გახსნაზე და ამით ნატოს ტერიტორიის საზღვრის მიწევაზე საბჭოთა კავშირის ყოფილ საზღვართან.// ე.ი. დასავლეთმა უარი თქვა ნატოში რუსული მაფიიღების იდეაზე და ეს ეწყინა საბჭოთა დემოკრატიას,გ.მ.//.
ამაზე წასვლით აშშ და მისი მოკავშირეები არ არღვევდნენ არანაირ პირობას და დაპირებას,მით უმეტეს რომ საბჭოთა კავშირი აღარ არსებობდა.
მაგრამ მათ მოკლეს დასავლეთის მეგობრული უანგარობის რწმენა და გააძლიერეს ეჭვი დასავლური პოლიტიკის მუდმივად ანტირუსული მიმართულების შესახებ. რუსეთში დიდად პოპულარული გახდა მე-19 საუკუნის პუბლიცისტი ნიკოლაი დანილევსკის წიგნი "რუსეთი და ევროპა" რომელიც ხელმეორედ გამოსცეს 1995 წელს.
რუსეთ-დასავლეთის ურთიერთობათა ჰავის ცვლილების ემოციურ ფონად იქცა ომები ბალკანეთში. მოსკოვისთვის სერბების,ხორვატების და ბოსნიელ მაჰმადიანთა ნაციონალისტი ლიდერები ერთნაირი მოღვაწეები იყვნენ და მან გაკვირვებით აღმოაჩინა რომ რუსეთი და დასავლეთი სხვადასხვა მხარეებს უჭერენ მხარს. თანაც ამერიკის მხარდაჭერის მქონე მაჰმადიანები და ხორვატები ავლენდნენ ერთმანეთთან თანამშრომლობის სურვილს და რუსი ნაციონალისტებისთვის გმირებად ქცეული სერბები კი დარჩნენ ორი სხვა თემის მტრებად და დასავლეთის აზრით ომის მთავარ გამჩაღებლებად.
ყოფილი იუგოსლავიისთვის საკონტაქტო ჯგუფის მექანიზმებით რუსეთი ცდილობდა მებრძოლი მხარეებისადმი გაწონასწორებული დამოკიდებულების მიღწევას,მაგრამ ეს ვერ მოხერხდა. რუსეთს დარჩა მხოლოდ უძლური პროტესტის გამოთქმა როდესაც ნატოს ავიაცია ბომბავდა სერბების პოზიციებს და ხორვატების ჯარები "წმენდნენ" სერბულ კრაინას.
ამასთან მოსკოვს არ ჰქონია სერიოზული გავლენა ბელგრადშიც და მან ვერ შეუშალა ხელი ბოსნიელ სერბებს სრებრენიცას მსგავსი დანაშაულების ჩადენაში. 1995 წლის ბოლოს რუსეთის სამშვიდობო ძალები შეუერთდნენ ბოსნიაში ნატოს ოპერაციას,მაგრამ დასავლეთის პარტნიორთა მიერ გამოთქმული ქების მიუხედავად ეს პარტნიორული ურთიერთქმედება მოსკოვმა ჩათვალა მიუღებლად და შემდეგ რუსი სამხედროები აღარ დაემორჩილნენ ამერიკელ სარდალს.
ბალკანეთში ომის პარალელურად ვითარდებოდა 1994 წელს დაწყებული ომი ჩეჩნეთში.
ამ გაუაზრებლად დაწყებულმა,ცუდად წარმოებულმა და სასტიკმა სამხედრო კამპანიამ დასავლეთის საზოგადოებას და მთავრობებს გაუცრუა ახალი რუსეთის იმედი.
თავისუფლების მწყურველი მთიელების დამთრგუნველი და ადამიანის უფლებათა გამთელი ყოფილი ზესახელმწიფოს ხატი ზედ დაედო პოლიტიკური ცხოვრების ქაოსის,კრიმინალური პრივატიზაციის,"პირატიზაციის",
სოციალური დეგრადაციის და სულ უფრო და უფრო ძლიერი სიღატაკის სურათს.
ბორის ელცინის და მისი გარემოცვის პოპულარობა ქვეყნის შიგნით მკვეთრად დაეცა. 1996 წლის ზაფხულის საპრეზიდენტო არჩევნებზე კომუნისტების რევანში პრაქტიკულად გარდაუვალი ჩანდა.
ამავე დროს მასობრივი ინფორმაციის დასავლური და მრავალი რუსული საშუალებები აკრიტიკებდნენ კრემლის ჩეჩნურ კამპანიას.
თვითონ კრემლი სულ უფრო და უფრო მკაცრად აკრიტიკიკებდა "ნატოს აღმოსავლეთისკენ გაფართოების გეგმებს".
პოლიტიკის გამკაცრების სიმბოლოდ იქცა 1996 წლის იანვარში საგარეო საქმეთა მინისტრის თანამდებობაზე ანდრეი კოზირევის შეცვლა ევგენი პრიმაკოვით.
საგარეო საქმეთა ახალმა მინისტრმა ჩამოაყალიბა რუსეთის საგარეო პოლიტიკის ორი უმთავრესი მიზანი- დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობის //ყოფილი საბჭოთა კავშირის სივრცის// კონსოლიდაცია მოსკოვის ირგვლივ და ნატოს აღმოსავლეთისკენ გაფართოების დაუშვებლობა.
რუსეთი დიდად იყო დამოკიდებული საერთაშორისო სავალუტო ფონდის მიერ მიცემულ სესხებზე,მაგრამ მისი მიზნები უკვე განსხვავდებოდა დასავლეთის მიზნებისგან,მეტიც,დაუპირისპირდა დასავლეთის მიზნებს.
//დასასრული იქნება//.
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკა 1992-2009 წლებში-2:
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- ეს კი ნორმალური ხალხის აზრი:
საერთო ევროპული სახლი :
1994 წლის ივნისში მოსკოვი მიუახლოვდა თავისი საგარეო პოლიტიკის ორ მთავარ მიზანს, მან კიდევ უფრო ღრმად შეაღწია დასავლურ ინსტიტუტებში. მოსკოვსა და ნატოს შორის ბრიუსელში შეთანხმება " პარტნიორობა მშვიდობისათვის" დადებისა და კორფუზე რუსეთსა და ევროპულ კავშირს შორის პარტნიორობისა და თანამშრომლობის ხელშეკრულების დადების შემდეგ მოსკოვი რა თქმა უნდა არ გამხდარა ამ დასავლური ორგანიზაციების წევრი, მაგრამ ეს მაიმუნი სტალინია!
მიაღწია იმ მდგომარეობამდე რომ შესძლებს თავისი ინტერესების დაკმაყოფილებას დასავლეთის ქვეყნების წინაშე. ევროპულ კავშირთან დადებული ხელშეკრულებაში არის 122 მუხლი, რომლებიც გულისხმობენ პოლიტიკურ და ეკონომიკურ თანამშრომლობას, ისევე როგორც სავაჭრო ურთიერთობებს. ის გულისხმობს რუსეთისა და ევროპის კომისიის და საბჭოს პრეზიდენტების წელიწადში ორჯერ შეხვედრას. ამას გარდა შექმნილია" თანამშრომლობის საბჭო", რომელიც პერიოდულად იწვევს სამინისტროთაშორის შეხვედრებს. ეს რა თქმა უნდა ჯერ კიდევ არაა მოსკოვის მიერ შემოთავაზებული " ევროპული სახლი", მაგრამ არის მისი შექმნისაკენ გადადგმული მნიშვნელოვანი ნაბიჯი.
რაც შეეხება ნატოს მოსკოვი ფიქრობს რომ " პარტნიორობა მშვიდობისათვის" არის მხოლოდ პირველი ეტაპი სასურველი მიმართულებით. რუსეთის საგარეო საქმეთა მინისტრმა ანდრეი კოზირევმა მოსკოვში განაცხადა რომ მონაწილეობა " პარტნიორობაში მშვიდობისათვის" არის მხოლოდ საშუალება და საბოლოო მიზანია უსაფრთხოების რეალურად პანევროპული სისტემის შექმნა. მეორეს მხრივ კოზირევმა უკვე განსაზღვრა სამომავლო პირობები : პირველ რიგში კარი ღია უნდა დარჩეს. გათვალისწინებული უნდა იყოს მომავალში რუსეთის ნატოში შესვლის შესაძლებლობა. მეორე : რუსეთი ატარებს გრძელვადიან პოლიტიკას. მესამე : ნატოში ახალი წევრების მიღების შემთხვევაში ამასთან ერთად ახალი სტრატეგიული ურთიერთობები უნდა დამყარდეს რუსეთსა და ნატოს შორის, რათა მოსკოვსაც
ჰქონდეს გადაწყვეტილების მიღების უფლება (ე.ი. შესძლოს ხელის შეშლა ნატოში ახალი წევრების მიღებისათვის). მოსკოვს არასოდეს არ მოსწონდა ევროპული ქვეყნების გაერთიანების პროცესი, ვინაიდან ის ხელს უშლიდა ახალ საბჭოთა ექსპანსიას დასავლეთისაკენ. 1946 წლის ციურიხის თავის სახელგანთქმულ სიტყვაში უინსტონ ჩერჩილმა წამოაყენა ფრანგულ–გერმანული გაერთიანების ირგვლივ " ევროპის შეერთებული შტატების" შექმნის წინადადება, ვინაიდან მან წინა წელს დაადგინა რომ, როგორც ის ყვება თავის მოგონე-
ბებში, ციმბირის თოვლის სითეთრესა და დუვრის ციცაბო ნაპირებს შორის თითქმის აღარაფერი რჩებოდა. მოსკოვის მიზანი ყოველთვის იყო და დღესაც არის ამერიკის შეერთებული შტატების მოკავშირე თავისუფალი და ერთიანი ევროპის შექმნის არდაშვება. ამის შედეგად უკვე 1950-ან წლებში კრემლი აყენებდა " უსაფრთხოების პანევროპული სისტემის" შექმნის წინადადებას და მოლოტოვმა, სტალინის საგარეო საქმეთა მინისტრმა, 1954 წელს მოითხოვა საბჭოთა კავშირის მიღება ნატოში ( საბჭოთა მთავრობის მიერ 1954 წლის 31 მარტს დასავლეთის სახელმწიპფოებისათვის გაგზავნილი ნოტა. Keesings Archiv des Gegenwart, 1954, გვ.4453). ამის მიზანი იყო ნატოს გარდაქმნა ევროპული უსაფრთხოების სისტემად. იმ დროს რომელიც ხასიათდებოდა ვილი ბრანდტის ახალი აღმოსავლეთის პოლიტიკით მოსკოვი ქადაგებდა იდეას დიდი ევროპისა, რომელიც შეიძლებოდა ყოფილიყო მოსკოვის დომინაციის ქვეშ ( საბჭოთა კავშირის უმაღლესი საბჭოს საგარეო საქმეთა კომიტეტის თავმდჯდომარე იური ჟუკოვის მიერ 1970 წლის სექტემბერში ბონში წაკითხული მოხსენება).
მოსკოვის პოლიტიკა მუდამ იყო "საერთო ევროპული სახლის" აშენება და თავისი ძალაუფლების გავრცელება მთელ კონტინენტზე. თავისუფალი, ეკონომიკურად ძლიერი, მაგრამ პოლიტიკურად სუსტი ევროპა განსაზღვრავს მსოფლიოს ბედს. დასავლეთ ევროპის დამოუკიდებლობა და ტრანსატლანტური კავშირების შენარჩუნება ამერიკის შეერთებული შტატებისათვის არის მისი საკუთარი თავისუფლების საუკეთესო გარანტია. მთელ ევროპაზე გაბატონება რუსეთისათვის ნისნავს ამერიკის მიმართ მსოფლიოში გაბატონებული პოზიციის დაკავებას. სტალინიდან გორბაჩოვამდე და ელცინამდე მოსკოვის პოლიტიკის გრძელვადიანი მიზანია ამერიკული გავლენის დასუსტება, და ამავე დროს ევროპაში რუსეთის გავლენის თანდათანობით გაზლიერება და ევროპის მოწყვეტა ამერიკის შეერთებული შტატებისაგან.ევროპის ცენტრსი მისი მდებარეობის გამო გერმანია ყოველთვის უდიდეს როლს თამაშობდა მოსკოვის ევროპულ პოლიტიკაში. ჩვენ ყოველთვის უნდა გვქონოდა მოსკოვის მიერ "გერმანული კარტის" გათამაშების მოლოდინი.
სტალინი ატარებდა ექსპანსიონისტურ პოლიტიკას და მან იარაღით დაიპყრო თითქმის მთელი აღმოსავლეთი ევროპა. მხოლოდ ნატომ შეუშალა ხელი ბრეჟნევს იგივეს გაკეთებაში. ბრეჟნევმა თავისი ექსპანსიონისტური პოლიტიკა გაატარა ნატოს სფეროს გარეთ და ომობდა მინდობილობით , სხვისი ხელით და სამხედრო დაპირისპირების გარდა, ინფილტრაციით და მავნებლური მოქმედებით.
გორბაჩოვი ისახავს იმავე მიზანს და იყენებს სტრატეგიულ დეზინფორმაციას. ასე ის ახორციელებს ლენინის პრინციპს, რომლის თანახმადაც საბჭოთა კავშირს არა მარტო უნდა დაემარცხებინა დასავლეთი, მას დასავლეთი თავის სამსახურში უნდა ჩაეყენებინა კიდეც.
იმისათვის რომ გავუგოთ გორბაჩოვს, გავიგოთ მისი პოლიტიკა და მის მიერ გერმანიის გაერთიანების მოწონება უნდა მივუბრუნდეთ მის წინამორბედს და მოდელს, იური ანდროპოვს. ანდროპოვი,რომელიც საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის გენერალურ მდივნად და შემდეგ საბჭოთა კავშირის ხელმძღვანელად გახდომამდე 15 წლის მანძილზე იყო კგბ-ს შეფი, თავისი პოზიციის გამო იყო საბჭოთა კავშირის ყველაზე უკეთესად ინფორმირებული ადამიანი. მან 1970-ანი წლებიდან დაინახა რომ ლენინის წინასწარმეტყველება იმის შესახებ რომ სოციალიზმი დაამარცხებდა თავისი საკუთარი პრინციპების მიერ დაუძლურებულ " კაპიტალიზმს" არასწორი იყო და პირიქიტთ, აღმოსავლეთისა და დასავლეთის გაყრა დასავლეთისათვის იყო სასარგებლო. უკვე 1970-ან წლებში ანდროპოვის მიერ შექმნილმა კგბ-ს გამოჩენილი ექსპერტების კომისიამ დაადგინა რომ საბჭოთა კავშირის ევოლუციის გაგრძელების შემთხვევაში დაიშლებოდა საფუძველი რომელსაც ეყრდნობოდა მსოფლიოზე გაბატონების მისი მცდელობა ( Peter Weiss, " KG Unter direkter Kontrolle Gorbatchews", Schweizerzeit, Flaach, 1996O წლის 6 ივლისი,გვ.5; იხ. აგრეთვე Hans Graf Huyn, Die Deutsche Karte : Moskaus neue Strategie, Munich, 1991, გვ.70 და შემდ.).
ანდროპოვმა დაინახა რომ აუცილებელი იყო სისტემის სრული გარდაქმნა და,მაშ, ის შეიძლება ჩაითვალოს პერესტროიკის მამად. ხელისუფლების სტრუქტურების ეს განახლება ითხოვდა დიდ დროს. საგარეო პოლიტიკაში აუცილებელი ხდებოდა პაუზა, პერედიშკა იმ მნიშვნელობით რომელსაც მას აძლევდა ლენინი. ამ პაუზის დროს კონფლიქტი დასავლეთთან უნდა შენელებულიყო და მეტიც, დაწყებულიყო მშვიდობიანი თანაარსებობა დასავლეთთან, რომელიც შესაძლებელს გახდიდა დასავლეთზე პარაზიტობას და მოსკოვის ძალაუფლების საფუძვლების განმტკიცებას : ეკონომიკური რეფორმების გარდა საჭირო იყო საგარეო პოლიტიკის გადასინჯვაც, რაც შესაძლებელი იქნებოდა მხოლოდ კლასთა ბრძოლისა და მსოფლიო რევოლუციის მიჩუმათებით.
1989 წელს ერთ ინტერვიუში კგბ-ს შეფ კრიუჩკოვს ჰკითხეს დაიწყებდა თუ არაფ პერესტროიკას ანდროპოვი მას რომ მეტი ხანი ეცოცხლა. კრიუჩკოვმა უპასუხა : " დიახ, ვფიქრობ რომ დაიწყებდა. ის დაადგებოდა ამ გზას. ის სრულყოფილად იცნობდა ქვეყნის მდგომარეობას, დიპლომატიურ ასპარეზზე სამსახურის შემდეგ ის იყო პარტიის ფუნქციონერი და, ბოლოს და ბოლოს, კგბ-ს შეფი 15 წლის მანძილზე. ის კარგად იცნობდა
პარტიას და კგბ-ს თავმდჯდომარის თანამდებობამ მას მისცა უზარმაზარი ინფორმაცია... ანდროპოვმა კარგად დაინახა რომ საბჭოთა კავშირის წინსვლა შესაძლებელი გახდებოდა მხოლოდ ეკონომიკური და პოლიტიკური მექანიზმების გარდაქმნის შემდეგ. მე მწამს რომ ანდროპოვი და გორბაჩოვი იდგნენ ერთსა და იმავე პოზიციაზე, რომ მათ ჰქონდათ ერთი და იგივე იდეოლოგია და, შეიძლება, პრობლემათა გადაჭრის ერთი და იგივე მეთოდოლოგია" ( ვლადიმირ კრიუტჰსჰკოვი, Uუნიტასთვის მიცემული ინტერვიუ, რომი, 1989 წლის 19 აგვისტო).
"უკვე დიდი ხნით ადრე კგბ-ს თავმჯდომარედ გახდომამდე ანდროპოვი ახლოს იყო ადამიანებთან რომლებიც შემდეგ გახდნენ გორბაჩოვის ახლო წრის წევრები. 1950-ანი წლების ბოლოს და 1960-ანი წლების დასაწყისში მომავალი გორბაჩოველების" საწვრთნელი სკოლა" იყო საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის ცენტრალური კომიტეტის სამდივნოს სხვა სოციალისტურ რეჟიმებთან ურთიერთობის განყოფილება და მრავალი წლის შემდეგ სწორედ ანდროპოვმა წარუდგინა სტავროპოლიდან ახალ ჩასულ გორბაჩოვს რამოდენიმე ადამიანი, რომლებიც შემდეგ გადაიქცნენ გორბაჩოვის უახლოეს თანამშრომლებად, განსაკუთრებით გეორგი შახნაზაროვი, ალექსანდრ ბოვინი და გეორგი არბატოვი" ( ივან ფროლოვ, ინტერვიუ "La Reppublica”-სთან, რომი, ციტირებულია Frederick Kagandames-ის მიერ ნაშრომში " " The Secret History of Perestroika", The Traditional Interest, 1991, გვ.31). ამ ინტერვიუს ავტორი ფიოდორ ბურლაცკი ანდროპოვმა 1982 წელს დანიშნა "ლიტერატურნაია გაზეტა"-ს მთავარ რედაქტორად და ისიც გადაიქცა პერესტროიკის პროპაგანდისტად. მაშ პერესტროიკის ინკუბაციის პერიოდი იწყება უკვე 1950-ანი წლებიდან. ალბათ უკვე ტარდება " ევროკომუნიზმის" ზოგი სიმპტომის რეპეტიცია, რათა შემდეგში ისინი ტსარმოედგინათ რუსეთში. იგივე ითქმის 1960-ანი წლების საბჭოთა კავშირზე, კგბ-ს მაშინდელმა თავმჯდომარე შელეპინმა დაუშვა კონტროლირებადი " ოპოზიცია" და კოსიგინი ატარებდა ექსპერიმენტებს საწარმოებთან რომლებსაც ჰქონდათ მოგების მიღებაზე ზრუნვის ნებართვა ( ავტორს ინფორმაცია 1995 წლის ორ მარტს მისცა ანატოლი გოლიცინმა).
1982 წლის ნოემბერში საბჭოთა კავშირის კომუნისტური პარტიის გენერალურ მდივნად არჩევის შემდეგ ანდროპოვმა გადადგა პირველი ნაბიჯები მის მიერ ჩაფიქრებული ახალი სტრატეგიის განსახორციელებლად, მაგრამ მძიმე ავადმყოფობის გამო მას მოუხდა მემკვიდრის დანიშვნა : ანდროპოვმა აირჩია გორბაჩოვი.
მიხაილ გორბაჩოვი ახალგაზრდობიდანვე მჭიდროდ იყო დაკავშირებული კგბსთან (Gail Sheehy, Gorbatschow,Munich,1991; Hans Graf Huyn, Die deutsche Karte : Moskaus neue Strategie, Munich, 1991,გვ. 73 და შემდ.). 1995 წლის გაზაფხულზე გამოქვეყნებულ თავის მოგონებებში თვითონ გორბაჩოვიც აღიარებს ამას:"ჩვენი ქვეყნის პოლიტიკურ კლასში მე ყველაზე მეტ ხანს და ყველაზე მჭიდროდ დაკავშირებული ვიყავი ანდროპოვთან, ყველაზე მეტად მე ანდროპოვის მადლიერი ვარ" ( Mikhail Gorbatchev, Erinnerungen, Berlin, 1995).
გორბაჩოვმა გაატარა დეზინფორმაციის სტრატეგია, დასავლელთა ნდობის მოსაპოვებლად საბჭოთა კავშირს მან მისცა " სხვა ქვეყნების მსგავსი ქვეყნის " სახე. მან გამოიყენა ძველი წელთაღრიცხვის მე-5 საუკუნის სტრატეგიის ჩინელი დიდოსტატი სუნ ძუ-ს პრინციპები. მისმა სახელმა რუსეთამდე მიაღწია მონღოლთა ხანგრძლივი ბატონობის დროს და მის რეცეპტებს დღესაც ასწავლიან კგბ-ს აკადემიებში : " ომის ხელოვნების უმაღლესად რაფინირებული სახეა მტრის წინააღმდეგობის დაძლევა მასთან ომის გარეშე"( Sun Tzu, L'Art de la guerre, Flammarion/ "Champs", Paris)... კგბ-ს სახელმძღვანელოში შეიძლება ამ ფრაზის წაკითხვა : " დეზინფორმაციის სტრატეგია ააიოლებს მთავრობის ამოცანებს და მიზნად ისახავს მთავრობის პოლიტიკის მთავარი საკითხების შესახებ მტრის შეცდომაში შეყვანას" ( კგბ-ს თანამშრომლებისათვის განკუთვნილი დეზინფორმაციის სახელმძღვანელო, მოყვანილია : ამერიკის შეერთებული შტატების კონგრესი, წარმომადგენელთა პალატა, დაზვერვის საქმიანობასთან დაკავსირებული საკითხების მუდმივი კომიტეტი," Soviet Covert Action" ( The Forgery Defensive), Washington, 1980, გვ.63; იხ. აგრეთვე Hans Graf Huyn, Die deutsche Karte,გვ.77 და შემდ.).
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Москва инфорhttp://repin.info/crime/rus_mafia
РУССКАЯ МАФИЯ УГРОЖАЕТ ЕВРОПЕ
11 января 2013 г. 22:01
В начале 1990-х каталонское побережье Испании стало местом отдыха преступников из России, а позже они решили, что Испания с ее мягким законодательством может стать базой для осуществления их транснациональных операций. Испанские власти провели две масштабные операции против "русской мафии" в Испании, приведшие к аресту более 60 подозреваемых, в том числе четырех из восьми или десяти главарей мафии, действующих за пределами России.
Занимаются бандиты и экономическими преступлениями. В основном они действуют в Антверпене, хотя также иногда и в Брюсселе. В Антверпене так много русских, что центральную площадь города Фалькоплейн иногда называют Красной площадью. Антверпенский морской порт пользуется репутацией крупнейшего центра международной контрабанды. У городских ювелиров и торговцев драгоценностями, многие из которых являются евреями, выходцами из России, налажены крепкие связи с российскими преступными группировками. В мире они занимают одно из первых мест в искусстве отмывания денег и ухода от налогообложения. Не так давно в Бельгии вскрылась деятельность нескольких русских преступных групп, среди которых особо выделяется криминальное сообщество, возглавляемое неким Борисом Н., крупным криминальным боссом.
Считается, что в Германии действует более пятидесяти российских преступных группировок.
Родиной примерно двадцати из них являются Москва и Московская область, другие приехали из Краснодара, Ростова-на-Дону и Кемерова. Многие из русских, ведущих дела в нынешней Германии, еще в советские времена проживали в ГДР, и потому у них здесь имеются давние крепкие связи. Германия стала популярным местом постоянного проживания для многих русских криминальных лидеров, поскольку отсюда им легко осуществлять контроль над своими операциями в Западной Европе.
По разным оценкам, на российских преступниках лежит ответственность за треть всех правонарушений, совершающихся в Германии.
№ 04 (110–113) от 30 марта 2005 г
http://gazeta.aif.ru/online/europe/110-113/01_01
Неуловимая русская мафия
ПОСЛЕ падения Берлинской стены количество преступлений, совершаемых прибывшими из Восточной Европы гражданами, возросло настолько, что в Управлении криминальной полиции в отделе, занимающемся организованной преступностью, учредили несколько комиссариатов, и один из них — так называемый комиссариат по делам русскоязычных граждан.
На наши вопросы отвечает начальник отдела Управления криминальной полиции Берлина, занимающегося организованной преступностью, господин Хартмут КОШНЫ (Hartmut Koschny).
— КАК часто в Берлине преступления совершаются гражданами, прибывшими с территории бывшего Советского Союза?
— С точки зрения статистики трудно сказать, кто из преступников русский, а кто — нет. Ведь многие граждане бывшего Советского Союза успели принять немецкое гражданство или же являются этническими немцами, проживавшими ранее на территории СНГ. У нас есть своя статистика, по которой преступники распределены по различным этносам, но она весьма приблизительна. Так, можно сказать, что среди республик бывшего Советского Союза первое место по количеству совершенных в прошлом году преступлений держит Литва. За ней идет Россия, на третьем месте — Украина. Но, поскольку наш отдел занимается организованной преступностью, такие преступления, как, например, мелкие кражи, в нашей статистике не учитываются.
Москва информации не дает
— ЕСТЬ мнение, что «русская мафия» на Западе не что иное, как миф…
— К примеру, влиятельному лицу, владельцу некоего крупного бизнеса, кто-то встал поперек дороги. Это лицо наняло людей для убийства соперника. В этом случае я считаю, что это преступление — организованное, то есть дело рук мафии. В своей работе мы зачастую сталкиваемся с преступлениями активной русской мафии. Отслеживаем ее «почерк», следим за этим феноменом… Располагая информацией о том, что у некоторых людей, которые пару месяцев назад были простыми и бедными, внезапно неизвестно откуда появляется невероятное количество денег — сегодня они живут здесь, завтра в США, Москве или на Урале, — мы прекрасно понимаем, что такое «легкое» богатство достигается криминальным путем. Но часто не удается доказать, что за преступлениями, которые мы раскрывaем, стоит мафия. Находим исполнителей, но не находим заказчиков. У нас почти нет шансов взять лидеров этих группировок. О них не получить никакой информации на их родине. Пытались, все пробовали — безрезультатно. Я расследовал один случай, о котором точно могу сказать, что это было дело рук мафии, — заказное убийство, совершенное с тем, чтобы укрепить экономические позиции «заказчика». Но нам не удалось найти каких-либо доказательств. К тому же большинство лидеров находится не здесь.
— Но существуют Интерпол, другие формы международного сотрудничества в этой области…
— Интерпол и Европол существуют, но… Иногда приходится ждать ответа на запрос по полгода. Также есть так называемый «красный телефон», по которому мы в любое время можем связаться с полицейским управлением Москвы, задать интересующие нас вопросы. Берлин является побратимом Москвы, и одним из направлений нашей деятельности является совместная работа берлинских полицейских с московской милицией. Но любая информация в России подвергается цензуре, контролируется. Видимо, поэтому наша совместная работа успеха не имеет. Чем больше власти в своей стране у подозреваемых, чем влиятельнее персона, задействованная в том или ином преступлении, тем сложнее получить о ней какую бы то ни было информацию.
— Вы бывали в Москве, расследуя такого рода дела?
— Несколько раз. Нас гостеприимно встретили. Мы пытались договориться с московскими коллегами о том, как мы будем расследовать дела совместно, проводили интересные беседы. Но если в расследуемых нами делах были задействованы лица, занимающие весомую позицию в политике или экономике страны, получить у российских сотрудников полноценную информацию о них было невозможно. Некоторые преступления нам все же удалось раскрыть. Но те дела, где мы пытались вскрыть мафиозную основу, остались нерасследованными…
Потенциал жестокости
— КАКИЕ преступления наиболее типичны для германской столицы?
— Вообще, для Берлина характерны угоны дорогих автомобилей. И здесь лидируют русские, литовцы, поляки, которые затем сплавляют краденые автомобили в Восточную Европу. Эти преступники настолько высококвалифицированны, что легко справляются с самыми сложными противоугонными системами.
В прошлом году на территорию Берлина было ввезено много фальшивых денежных банкнот. В Берлин приезжали литовцы — по 3–4 человека, шли в магазины, покупали различные мелочи, получали сдачу. То есть разменивали фальшивые деньги. Оставляли немного себе, остальное отдавали своему «боссу». Мы начали работу с литовским УВД. И обнаружили в Литве подпольную типографию, в которой было напечатано около 9 миллионов фальшивых евро. К сожалению, литовские полицейские завалены работой, к тому же они довольно инертные, но начало было положено, преступление раскрыли.
В настоящее время нам много проблем доставляют арабы, которые доминируют в распространении наркотиков и делают на этом большие деньги. Постепенно арабские преступники «завоевывают» ночную жизнь города. Они организовали дело так, что даже охрана на многих дискотеках занимается распространением наркотиков.
— Есть ли какая-то специфика в преступлениях «восточно-европейского» происхождения?
— С 1990 года, когда открыли границу, не только в Берлине, но и во всей Германии возросло количество тяжких преступлений. Повысилось число убийств, похищений, преступлений с нанесением телесных повреждений и захватом заложников. Мы обнаружили невероятный потенциал жестокости, характерной для преступников из стран Восточной Европы. Совершаются не просто убийства, а страшнейшие «экзекуции». Мы находим изуродованные трупы в озерах или зверски растерзанные тела, «изъезженные» вдоль и поперек автомобилями, сожженные и тому подобное. До падения Стены преступления подобного рода в Западном Берлине были редкостью.
Преступники зачастую переносят свой криминальный опыт с родины на новую осваиваемую ими территорию. Так, в Берлине один мужчина продавал на автомобильном рынке свой автомобиль. Неожиданно к нему подошли двое незнакомых чеченцев и, пригрозив, спросили: «Где наша доля?» В другом случае преступники требовали «мзды» с людей, получающих пособие по безработице и даже социальную помощь… И таких случаев в последнее время очень много. Для немецкой ментальности такого рода преступления необычны. Но что меня беспокоит и что принимает сейчас массовый характер в Берлине — увеличение количества тяжких преступлений…
— То есть без работы не сидите и детективов по телевизору на досуге, видимо, не cмотрите?
— По поводу досуга: нет, детективы не смотрю — не люблю. У меня в жизни ежедневно свои детективы. Люблю сидеть дома у камина или выезжаю на природу, к воде…
А что касается работы — в настоящее время мы заняты расследованием трех достаточно типичных дел. Полтора года назад на Passauerstrasse в маникюрный салон была подброшена граната. Это преступление было совершено выходцами из СНГ. В результате несколько человек погибло. В другом деле мы обнаружили похожий характер преступления. Как-то вечером молодая женщина, жительница Берлина (приехавшая с Украины), выходила с подругой из ресторана и заметила, что в ее автомобиле открыто окно. Заглянув внутрь, она обнаружила в салоне автомобиля подвешенную на веревке гранату. Вызвала полицейских и таким образом спаслась. Но это ей не помогло. Через пару недель ее убили в районе Schoeneberg. Вероятно, она многое знала…
Ирина ПАРФЕНОВА, Берлин
Фото Рейтер
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
პერესტროიკის და ა.შ. ისტორიიდან-2:
რუსეთის და დასავლეთის შეჯახება მხოლოდ გადადო ბორის ელცინის განმეორებითმა არჩევამ და კომუნისტური რევანშის თავიდან აცილებამ,ჩეჩნეთის პირველ კამპანიაში დამარცხებამ,რუსეთის მიღებამ ევროპის საბჭოში და ნატოს გაფართოების სამხედრო-სტრატეგიული პარამეტრების შესახებ კომპრომისის მიღწევამ 1997 წელს როდესაც პოლონეთმა,ჩეხეთმა და უნგრეთმა მიიღეს მიწვევა ჩრდილოატლანტურ ალიანსში.
//მაფიების მიერ მოოხრებულ-დაბეჩავებული,გ.მ.// რუსეთი მიიღეს წამყვან ინდუსტრიულ სახელმწიფოთა კლუბში რომელიც ამის შემდეგ "რვიანად" გადაიქცა. ჰქონდათ იმედი რომ ელცინის ხელახლა არჩევის ორგანიზატორი //მაფიოზი,გ.მ.// ოლიგარქები რომლებსაც სერიოზული ინტერესები ჰქონდათ დასავლეთში შეძლებდნენ ურთიერთობათა მკვეთრად გაუარესების თავიდან არიდებას.
1998 წელს რუსული ფინანსების კრახმა გამოიწვია მძიმე ეკონომიკური კრიზისი და ყველაფერ ამას ჰქონდა სერიოზული პოლიტიკური და მათ შორის საგარეოპოლიტიკური შედეგები.
კრემლის მთავარ ამოცანად გადაიქცა ვითარების სტაბილიზაცია და ჩამოყალიბებული რეჟიმის პირობებში ხელისუფლების გადაცემა და არა საზოგადოების თვალში საეჭვო რეფორმების გაგრძელება და გაღრმავება.
რუსეთს და დასავლეთს გაუცრუვდათ ერთმანეთის იმედი და ისინი დაშორდნენ ერთმანეთს. ამერიკის შეერთებული შტატები რუსეთს საერთოდ უიმედო ქვეყნად თვლიდა. დეფოლტის შემდეგ საერთაშორისო მონეტარული ფონდი აღარ აძლევდა კრემლს კრედიტებს.
ელცინმა გარეკა ახალგაზრდა რეფორმატორები და კბილების კრაჭუნით პრემიერად დანიშნა ევგენი პრიმაკოვი.
ელცინმა დაიწყო თავისი კარისკაცების თვალიერება მემკვიდრის მონახვის მიზნით// მას იმდენი დანაშაული ჰქონდა ჩადენილი რომ უნდოდა კაცი ვინც მის მშვიდობიან სიბერეს უზრუნველყოფდა,გ.მ.//.
კოსოვოს კრიზისი-მეოცე საუკუნის ბალკანური ომების დასკვნითი ეპიზოდი-შევიდა მწვავე ფაზაში მაშინ როდესაც რუსეთის ხელისუფლება მთლიანად იყო დაკავებული ქვეყნის პოსტომუნისტურ ისტორიაში პირველი კრიზისიდან გამოსვლის პრობლემით.
რუსეთს შეეძლო მხოლოდ გარედან ყურება იმისთვის თუ როგორ აძალებდა ამერიკის შსერთებული შტატები იუგოსლავიის პრეზიდენტ სლობოდან მილოშევიჩს კოსოვოელ ალბანელთა სეპარატიზმის ძალისმიერი დათრგუნვის შეწყვეტას.
ამის მიუხედავად ემოციური დაძაბულობა რუსეთში ძალიან ძლიერი იყო.
და ის რომ ბილ კლინტონის ადმინისტრაციამ გაეროს უშიშროების საბჭოს გვერდის ავლით მიიღო იუგოსლავიის წინააღმდეგ ძალის გამოყენების საშუალება მოსკოვში აღიქვეს როგორც რუსეთის მიერ დიდი სახელმწიფოს სტატუსის დაკარგვა. 1998 წელს დაეცა რუსეთის რუბლი.
რუსეთის საერთაშორისო გავლენა 1999 წლის გაზაფხულზე დაეცა ისევე მკვეთრად როგორც 1998 წლის ზაფხულში დაეცა რუსული რუბლი.
მეტიც, მოსკოვში ნატოს ჰუმანიტარულ ინტერვენციაში დაინახეს საფრთხე თვითონ რუსეთისთვის.
სერბების მოქმედება კოსოვოში მეტისმეტად ძალიან ჰგავდა რუსების მოქმედებას ჩეჩნეთში,პარალელები ცხადი იყო.
ამ პირობებში რუსეთს რჩებოდა მხოლოდ ბირთვული იარაღის იმედი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკის ბრუნის, დასავლეთში ინტეგრაციაზე,
მეტიც,დასავლეთთან თანამშრომლობაზე უარის თქმის სიმბოლოდ იქცა სახელგანთქმული "პრიმაკოვის მარყუჟი" ატლანტიკის თავზე როდესაც ოფიციალურ დელეგაციასთან ამერიკაში მიმავალმა პიმაკოვმა გაიგო რომ ამერიკელებმა გადაწყვიტეს იუგოსლავიის დაბომბვა და ბრძანა თვითმფრინავის უკან დაბრუნება. მოეწყო მასობრივი დემონსტრაციები აშშ-ს და ნატოს პოლიტიკის წინააღმდეგ. რუს მედესანტეთა ნახტომს პრიშტინაზე შეიძლებოდა გამოეწვია შეჯახება ამერიკულ ჯარებთან.
_______________________________________________________________________
საბჭოთა დემოკრატიული ელიტის საყვარელი ჩეკისტი პრიმაკოვი.
http://www.bestpeopleofrussia.ru/persona/1670/
პატარა ჩანართი საბჭოთა დიდებული და აკადემიკოს ევგენი პრიმაკოვის შესახებ:
პოლიტიკაში მან 1962 წელს შეაბიჯა როგორც საბჭოთა კავშირის კომპარტიის ცენტრალური კომიტეტის გაზეთი "პრავდას" მიმოხილველმა,მაგრამ უკვე 1970 წელს ის დანიშნეს მსოფლიო ეკონომიკის და საერთაშორისო ურთიერთობების ინსტიტუტის დირექტორის მოადგილედ. ეს იყო საზოგადოებრივ მეცნიერებათა სფეროში ყველაზე გავლენიანი ინსტიტუტი.
ბევრი სპეციალისტისთვის ეს იყო შოკი იმიტომ რომ პრიმაკოვმა ამ დრომდე მეცნიერების შესახებ რაღაცა ყურმოკვრით თუ იცოდა.
შემდეგ პრომაკოვი გახდა მეცნიერებათა აკადემიის აღმოსავლეთის ინსტიტუტის ხელმძღვანელი. ეს დაემთხვა ავღანეთში საბჭოთა ჯარების შეყვანას,მაგრამ ამას დიდი სარგებლობა არ მოუტანია.
აკადემიურ ინსტიტუტებში მუშაობისას სასწრაფოდ დაწინაურებული პრიმაკოვი დიდად შეიყვარა საბჭოთა ინტელექტუალურ-დემოკრატიულმა ელიტამ... და ამ მოწონებასაც ჰქონდა ნაყოფი, 1991 წელს//გაგანია პერესტროიკის დროს// ის დანიშნეს საბჭოთა პოლიტიკური პოლიცია კგბს თავმჯდომარის მოადგილედ.
შემდეგ იყო კგბს პირველი მთავარი სამმართველოს უფროსი. 1991-96 წლებში იყო ჯერ საბჭოთა კავშირის და შემდეგ რუსეთის დაზვერვის უფროსი.
მაგრამ ყველაზე მეტად დაამახსოვრდათ პრიმაკოვი რუსეთის ფედერაციის საგარეო საქმეთა მინისტრის და პრემიერ-მინისტრის თანამდებობაზე.
1998 წლის 11 სექტემბერს დეფოლტის და კირიენკოს მთავრობის გადადგომის შემდეგ სახელმწიფო დუმამ ევგენი პრიმაკოვი დანიშნა რუსეთის მთავრობის თავმჯდომარედ.
ამ თანამდებობაზე მან მხოლოდ 8 თვე გაჰყო. კგბს ლომმა პრიმაკოვმა მოისურვა რუსეთის პრეზიდენტად გახდომა და ელცინს ეს არ მოეწონა,გ.მ//,ელცინმა 1999 წლის 12 მაისს ის გადააყენა //და შემდეგ როცა გაუჭირდა ისევ ჩეკისტი პუტინი დანიშნა, გ.მ.//.
Академик Евгений Примаков - одна из ключевых фигур российской политической жизни. Он сделал блистательную карьеру: был руководителем разведки, министром иностранных дел и главой правительства. Невероятно популярный, Евгений Примаков даже считался самым вероятным кандидатом на пост президента страны.Свой политический путь Евгений Примаков начал в 1962 году в качестве обозревателя газеты "Правда", органа ЦК КПСС, но уже в 1970 году Примакова назначают заместителем директора Института мировой экономики и Международных отношений — учреждения самого влиятельного в Союзе в сфере общественных наук. Для многних специалистов это стало настоящим шоком, поскольку Евгений Примаков до этого момента о науке слышал только по-наслышке. После Примаков возглавил институт Востока академии наук. Это совпало как раз с периодом ввода советских войск в Афганистан, но большой пользы это не принесло. За период работы в академических институтах Примаков заработал огромное уважение среди интеллектуально-демократической элиты, которая готовила заговор против советской власти. К тому же Евгений Примаков знал практически все обо всех протекавших в то время в мире процессах, и к разгару перестройки Примаков был готов к повышению по служебной лестнице.Оно не заставило себя ждать. В 1991 году Евгений Примаков стал первым заместителем председателя КГБ СССР, начальником 1-го Главного управления. С 1991 по 1996 годы был директором Центральной службы разведки СССР, затем директором службы Внешней разведки России. Но больше всего работа Евгения Примакова запомнилась в период его пребывания на посту главы МИДа, а после председателя правительства РФ. 11 сентября 1998 года после дефолта и отставки правительства Кириенко Евгений Примаков был утвержден Государственной Думой в должности председателя правительства РФ. Но на этой должности Евгений Примаков был всего около восьми месяцев. 12 мая 1999 года указом президента Б.Н. Ельцина отправлен в отставку с поста премьер-министра.
http://www.park.futurerussia.ru/extranet/about/official/3259/
_______________________________________________________________
1999 წლის აგვისტოში ჩრდილო კავკასიაში განახლებული ომის პირობებში მარტო ბორის ელცინი თუ შესძლებდა რუსეთისა და დასავლეთის მტრობის აღდგენის არდაშვებას.
1999 წლის ნოემბერში ელცინი არიგებდა კლინტონს რომ მას არ უნდა დავიწყებოდა რომ რუსეთს აქვს ბირთვული იარაღი //ე.ი. საბჭოთა დემოკრატია ელცინის პირით აშინებდა კლინტონს,გ.მ.//.
ფანტასტიური იმედების ატმოსფეროში დაწყებული მოსკოვის და დასავლეთის "ახალი" ურთიერთობის პირველი ათწლეული მთავრდებოდა როგორც ფინანსური ისე პოლიტიკური დეფოლტის პირობებში,
ვლადიმირ პუტინმა 1999 წლის 31 დეკემბერს მიიღო პრეზიდენტობა ბორის ელცინის ხელიდან და სცადა დასავლეთთან ურთიერთობის გამოსწორება. პრეზიდენტის გარემოცვის და სამხედროთა ნაწილის რჩევების მიუხედავად მან სცადა ნატოსთან კოსოვოს კრიზისი შედაგად დარღვეული ურთიერთობების აღდგენა.
2000 წლის დასაწყისში მოსკოვს ეწვია ნატოს გენერალური მდივანი ჯორჯ რობერტსონი და ურთიერთობები აღდგა. თავიდან პუტინისთვის ნატოს მიმართულება ცენტრალური იყო //რაც იმაშიც გამოჩნდა რომ ნატოს დაზვერვის უფროსად გარკვეული დროით დაინიშნა უნგრელი შანდორ ლაბორჩი რომელმაც 1980-ან წლებში დაამთავრა მოსკოვის კგბ-ს სკოლა,მაგრამ ის მალე სკანდალით გააბუნძულეს,გ.მ.//.
პუტინს ელცინისგან განსხვავებით არ ჰქონდა რუსეთის დასავლეთში სრული ინტეგრაციის იმედი და ამიტომ მან აიღო კურსი რუსეთის დასვლეთთან ინტეგრაციაზე.
პუტინს სურდა რუსეთის,ჩრდილოეთ ამერიკის და დასავლეთ ევროპის მტკიცე სამხედრო-პოლიტიკური კავშირის შექმნა.
ეს ხაზი გამოჩნდა 2001 წლის 11 სექტემბრის ტერაქტებამდე. პუტინმა ბრძანა კუბაზე ლურდესში რუსეთის სადაზვერვო ცენტრის და ვიეტნამში,კამრანში, საზღვაო-სამხედრო ობიექტის დახურვა.
ის გულდაგულ ემზადებოდა სლოვენიაში აშშ-ს პრეზიდენტთან პირველი სეხვედრისთვის და მან მოახერხა მორჯ ბუშ უმცროსისთვის თავის მოწონება.
2001 წლის 11 სექტემბერს კი მან "ცხელი ხაზით" დაურეკა ბუშს და რუსეთის სახელით განუცხადა მხარდაჭერა. თითქოს ახალი გარემოებები საუკეთესოდ უწყობდნენ ხელს მსოფლიო ანტიტერორისტული კოალიციის შექმნას აშს-ს მეთაურობით და რუსეთის საკმაოდ მნიშვნელოვანი როლით.
პუტინი 2000-2002 წლებში ცდილობდა ამერიკასთან და ევროპასთან დაახლოებას,დაძლევას უნდობლობისა რომელიც დასავლეთს მისი აზრით გაუჩნდა რუსული პოლიტიკის მიზნების ვერ გაგების გამო.
ის მზად იყო მნიშვნელოვანი დათმობებისთვის. ევგენი პრიმაკოვის აქცენტი მრავალპოლუსიანობაზე უარყოფილი იქნა. ინდოეთიც და ჩინეთიც კი დარჩნენ რუსეთის საგარეო პოლიტიკის პერიფერიაზე.
მოდაში შემოვიდა პრაგმატიზმი. პუტინი მზად იყო დათანხმებოდა აშშ-ს წამყვან როლზე მსოფლიოში,არ ცდილობდა საზღვარგარეთ ამერიკის პოზიციების შერყევას და ვაშინგტონისთვის ხელის შეშლას.
პუტინი დაეხმარა აშშ-ს ავღანეთში თალიბების დამარცხებაში და მას არ მჰქონია რეაქცია აშშ-ს გასვლაზე რაკეტსაწინააღმდეგო თავდაცვის შესახებ შეთანხმებიდან.
პუტინმა ნება დართო ამერიკას ძალების დროებით,ავღანეთში ოპერაციის პერიოდისთვის,გაშლას შუა აზიაში. პუტინს პროტესტი არ გამოუცხადებია იმაზე რომ ამერიკელები ასწავლიდნენ საქართველოს ჯარებს.
სამაგიეროდ პუტინმა წამოაყენა ეკონომიკური,ფინანსური და პოლიტიკური მოთხოვნები.
პუტინი პირველ რიგში მოითხოვდა ამერიკის მიერ დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობაში რუსეთის პირველობის აღიარებას.
მოსკოვი ამბობდა რომ მას არ უნდა ყოფილი საბჭოთა რესპუბლიკების ანექსია,გაკონტროლება ან რამენაირად შევიწროება,რომ მას უნდა მხოლოდ ის რომ მას ამ რესპუბლიკებში ხელს არ უშლიდნენ,არ ახალისებდნენ ანტირუსულ ძალებს.არ აყენებდნენ უცხოურ ჯარებს და არ იღებდნენ სამხედრო კავშირებში ახალ წევრებს რუსეთის თანხმობის გარეშე.
პუტინმა პირადად კერძოდ მიმართა ნატოს ხელმძღვანელობას თხოვნით რუსეთის ნატოში შესვლის შესახებ. საჯაროდ ამის შესახებ მან კერძოდ უთხრა ბიბისის ტელევიზიას: " და რატომ არა?"
მძიმე პოსტკრიზისულ სიტუაციაში პუტინმა წამოიწყო რეფორმათა ახალი რაუნდი. ის რუსეთის მოდერნიზაციას ხედავდა მისი "ევროპული არჩევანის" კონტექსტში. ამ იდეით იყო გაჟღენთილი პუტინის გამოსვლა გერმანულ ბუნდესტაგში 2001 წლის ოქტომბერში.
ეკონომიკური რეფორმების და სოციალური ტრანსფორმაციის უკან პუტინი ხედავდა ძირითადი პარამეტრებით გერმანიის და საფრანგეთის მსგავს ძლიერ რუსეთს.
პუტინი არ ყოფილა არც "დემოკრატი" და არც ანტიდემოკრატი,ის მსჯელობდა პრაქტიკული ცნებებით.
ევროკავშირთან თანამშრომლობა რუსეთს უნდა დახმარებოდა ტრანსფორმაციის გზის უფრო სწრაფად და ნაკლები დანაკარგებით გავლაში.
2001 წლის ბოლოს-2002 წლის მეორე ნახევარში მოსკოვს გაუჩნდა ახალი იმედები რომლებიც მალე შეიცვალა იმედგაცრუებებით. რუსულ-ამერიკული დიალოგი შეწყდა როდესაც აშშ-მ აშკარად აიღო კურსი ერაყში სადამ ჰუსეინის რეჟიმის დამხობაზე.
ვაშინგტონმა არ აღიარა მოსკოვის განსაკუთრებული როლი პოსტსაბჭოთა სივრცეში. რუსეთის დახმარება საერთაშორისო ტერორიზმთან ბრძოლაში გამოცხადდა მოვალეობად რომელსაც არ სჭირდება ანაზღაურება. რუსეთის შემხვედრ თხოვნებს ვაშინგტონის თეთრ სახლში ჩუმ-ჩუმად მასხრად იგდებდნენ.
პრეზიდენტი პუტინი ამერიკასთან დაახლოებაზე წავიდა მნიშვნელოვანწილად თავისი გარემოცვის,მეტიც,საკუთარი ინსტინქტების საწინააღმდეგოდ.
პუტინი ცდილობდა სიტუაციის გამოყენებას მსოფლიოს წამყვან ქვეყანასთან "განსაკუთრებული ურთიერთობების დასამყარებლად" და იმედოვნებდა მისგან იმის მიღებას რასაც თავის დროზე იღებდნენ აშშ-ს სხვა მოკავშირეები-რუსეთის ეროვნული ინტერესების აღიარებას და მათთვის ანგარიშის გაწევას.
დღევანდელი დღის პოზიციიდან ასეთი თვალსაზრისი ჩანს იდეალისტურად და გულუბრყვილოდაც კი. მაგრამ 2001-2002 წლებში მას ჰყავდა ბევრი გავლენიანი მომხრე რუსეთში და გარკვეული მხარდაჭერა აშშ-ში,მაგრამ ის არ აღმოჩნდა საკმარისი.
პუტინმა ვერ მოახერხა აშშ-სგან მნიშვნელოვანი დათმობების მიღება,მთავარი კი ის იყო რომ მას არ ჰქონდა საგარეო პოლიტკის,კერძოდ ამერიკასთან ურთიერთობის სტრატეგია და მისი პოზიციები დასუსტდა. 2003 წლის დასაწყისში ის აყვა პირველ რიგში საფრანგეთის პრეზიდენტ ჟაკ შირაკს და გერმანიის კანცლერ გერჰარდ შრიოდერს რომლებიც მოითხოვდნენ ერაყის მიმართ ამერიკული პოლიტიკისაგან დისტაცირებას.
მოსკოვმა ბერლინთან და პარიზთან ერთად შექმნა ვაშინგტონის ოპოზიცია,რუსეთის საგარეო საქმეთა იმდროინდელი მინისტრი იგორ ივანოვის თქმით ახალი ანტანტა რომელსაც ამერიკელი მეგობრები უნდა შეეკავებინა დაუფიქრებელი მოქმედებებისგან.
შეკავება ვერ მოხერხდა მაგრამ რუსეთ ამერიკის ურთიერთობები სერიოზულად გაფუჭდა.
აშშ-ს ერაყში შეჭრის პარალელურად განვითარებულმა ხოდორკოვსკის საქმემ მოსპო ის პოზიტივი რომელიც დაილანდა 2001 წლის 11 სექტემბრის შემდეგ.
რუსეთის ხელისუფალთა მოქმედებებმა ხოდორკოვსკის წინააღმდეგ დამარხა იმედები რომლებიც ჰქონდათ ამერიკულ სანავთობო კომპანიებს "იუკოსის" ყიდვით რუსეთის ბაზარზე შესვლის შესახებ.
უცებ ცხადი გახდა თუ რა შორსაა ერთმანეთისგან მოსკოვის და ვაშინგტონის პოზიციები.
კრემლში არ ფიქრობდნენ ნავთობის სტრატეგიული სფეროს ამერიკელებისთვის გადაცემაზე,იქ ფიქრობდნენ აშშ-ს ნავთობის ბაზარში შესვლაზე.
ამერიკაში და ევროპაში რუსეთი გამოცხადდა სახელმწიფოდ სადაც ბატონობს ავტორიტარული თვითნებობა და პუტინი გამოცხადდა დაბოღმილ ავტოკრატად.
2003 წლის არჩევნები რუსეთის სახელმწიფო სათათბიროში დამთავრდა პარლამენტიდან ლიბერალების და დემოკრატების გასვლით, 2004 წლის საპრეზიდენტო არჩევნები კი არსებითად უალტერნატივო იყო.
რუსეთის შინაგანი პოლიტიკა გადაიქცა ამერიკის რუსეთისადმი დამოკიდებულების ცენტრალურ ფაქტორად.
პუტინი და მისი მომხრეები ვერ ტრაბახობდნენ იმით რომ მათ ფაქტიურად მოსპეს რუსეთის კომპარტია როგორც სერიოზული პრეტენდენტი ხელისუფლებაზე.
რუსი ლიბერალები რომლებიც თავიდან ემხრობოდნენ გორბაჩოვს და მერე გარკვეული პირობებით ელცინს თავიდან პუტინში ხედავდნენ მოდერნიზატორს,მაგრამ მერე მათ შეაქციეს მას ზურგი და მკაცრად გააკრიტიკეს რუსეთში გამოვლენილი ავტორიტარული ტენდენციები.
პუტინი თავის მხრივ სულ უფრო და უფრო იხურებოდა და მის ირგვლივ გაიზარდა ჩეკისტთა რაოდენობა.
დუბროვკაზე თეატრალური ცენტრის დაპყრობამ და შტურმმა რომლის დროსაც ოფიციალურ პირთა შეუთანხმებელი მოქმედებების გამო დაიღუპა ასზე მეტი მძევალი//2002 წლის ოქტომბერი// პუტინს უბიძგა ეჭვის თვალით შეხედვისკენ პოლიტემიგრანტები ბორის ბერეზოვსკისთვის,ახმედ ზაკაევისთვის //და სხვ.// და მათი მიმღები ქვეყნების აშშ-სა და დიდი ბრიტანეთის მთავრობებისთვის.
ტერორისტების ახალი დარტყმა,ბესლანში სკოლის დაპყრობა //2004 წლის 4 სექტემბერი// რომელიც დამთავრდა სამასი დაღუპულით//ძირითადად ბავშვებით// და პუტინმა გამოიტანა სერიოზული დასკვნები.
ამის შემდეგ პუტინმა გამოაცხადა რომ დამნაშავეები არიან როგორც ისლამისტი ტერორისტები ისე დასავლეთი რომელიც ამ ტერორისტებს იყენებს რუსეთის დასუსტების და მისთვის მნიშვნელოვანი ტერიტორიების წართმევის მიზნით.
ამავე დროს პუტინმა შესთავაზა პოლიტიკური რეფორმის გეგმა რომლის თანახმადაც,კერძოდ,უნდა გაუქმებულიყო გუბერნატორთა არჩევნები. დასავლეთმა ეს შეაფასა როგორც დემოკრატიისგან ჩამოშორება. ამერიკის და ევროპის საზოგადოება დარწმუნდა რომ პუტინი ასცდა გზას.
იმავე წლის შემოდგომაზე რუსეთი და აშშ შეეჯახნენ ერთმანეთს უკრაინაში საპრეზიდენტო არჩევნებზე. ვარდების რევოლუცია თბილისში 2003 წლის ბოლოს და მილოშევიჩის გადამგდები სტუდენტური დემონსტრაციები//2000 წ.// განსაკუთრებით არ აღელვებდნენ მოსკოვს. არც მილოშევიჩი და არც შევარდნაძე არ ითვლებოდნენ პრორუს პოლიტიკოსებად. მილოშევიჩი აღიზიანებდა მოსკოვს და სერბეთს რუსეთისთვის ჰქონდა პერიფერიული მნიშვნელობა. 2003 წელს ბალკანეთიდან გაიყვანეს რუსეთის სამშვიდობოები. საქართველოს მიმართ მოსკოვი ფიქრობდა რომ ახალ და გარეგნულად უფრო პრაგმატულ ხელისუფლებასთან უფრო იოლი იქნებოდა მოლაპარაკება ვიდრე "ბებერ მელა" შევარდნაძესთან.
უკრაინა კი სულ სხვა იყო. მოსკოვი ვიქტორ იუშჩენკოში თავიდანვე ხედავდა საბჭოთა კავშირთან მებრძოლი ბანდერას და ვიქტორ კონოვალეცის საქმის გამგრძელებელ ნაციონალისტს რომელსაც სურდა უკრაინის მოწყვეტა რუსეთისგან.
იუშჩენკოს ხელისუფლებაში მოსვლა კრემლის თვალში ნიშნავდა უკრაინის ნატოში შესვლის,მის ტერიტორიაზე ამერიკული ბაზების გაჩენის და რუსეთთან ყველა კავშირის გაწყვეტის რეალურ პერსპექტივას. ამის არ დასაშვებად პუტინი და მისი გარემოცვა,მათ შორის პრეზიდენტის ადმინისტრაციის მაშინდელი ხელმძღვანელი დმიტრი მედვევი აქტიურად ჩაერთვნენ საარჩევნო კამპანიაში და თვითონ არჩევნებში და მათ განიცადეს ძალიან სერიოზული მარცხი.
პოლიტტექნოლოგი გლებ პავლოვსკის აღიარებით მან და მისმა გუნდმა უზრუნველყვეს კრემლის კანდიდატი ვიქტორ იანუკოვიჩის გამარჯვება არჩევნებზე,მაგრამ მერე უკრაინაში მოხდა რევოლუცია რომელსაც კრემლი ვეღარ მოერია.
ნარინჯისფერი რევოლუციის გამარჯვებას როგორც უკრაინის მიერ რუსეთისგან რეალური დამოუკიდებლობის მოპოვებას ზეიმობდნენ აშშ-ში და პოლონეთში,მას დიდად ესალმებოდნენ ევროპაში და კანადაში.
რუსეთის ხელისუფლება და პირადად პუტინი დაღვრემილები იყვნენ.
კრემლში არჩიეს არა რევოლუციის მიზეზების ანალიზი არამედ აშშ-ს ინტრიგების მხილება და მათი შემდგომი გეგმების ჩაშლა. როგორც მინიმუმი ითვლებოდა რომ "ნარინჯისფერი რევოლუცია" არის აშშ-ს მიერ დიდი გეოპოლიტიკური პლაცდარმის მოპოვება დამოუკიდებელი სახელმწიფოთა თანამეგობრობაში რუსეთის გავლენის შესასუსტებლად და მომავალში შეიძლება სამხედრო ბაზის შესაქმნელად.
როგორც მაქსიმუმი უკრაინა იყო მხოლოდ რეპეტიცია,მოთელვა,პოლიტიკური რეჟიმის შეცვლის უახლესი ტექნოლოგიების გასინჯვა და მოსკოვში ეშინოდათ რომ ამერიკელები კიევზე დაყრდნობით დაიწყებენ მზადებას კრემლის პოლიტიკური დაპყრობისთვის და იქ პროამერიკული მთავრობის დამკვიდრებისთვის.
კრემლში როგორც ჩანს სერიოზულად უყურებდნენ ამ ფანტასტიკურ სცენარს. მაგრამ ვითარება მალე შეიცვალა. 2005 წლის დასაწყისში დაღვრემილმა რუსეთის ხელისუფლებამ წელი მხიარულად გაატარა იმიტომ რომ თავიდან კაშკაშა ფერადი "რევოლუციები" გაფერმკრთალდნენ.
უკრაინაში "ნარინჯისფრების" გამოჩენასთან ერთად დაიწყო პერმანენტული პოლიტიკური კრიზისი. ყირგიზეთში 2005 წლის გაზაფხულის "ტიტათა რევოლუციამ" გამოიწვია პრეზიდენტი ასკარ აკაევის გადადგომა,მაგრამ ქვეყნის პრორუსული ორიენტაცია უცვლელი დარჩა.
საქართველოში მიხეილ სააკაშვილი უკვე 2004 წლის ზაფხულში წაეჩხუბა მოსკოვს მაგრამ მან ვერ შესძლო სამხრეთ ოსეთზე და აფხაზეთზე კონტროლის აღდგენა.
კიდევ უფრო მნიშვნელოვანი ის იყო რომ აშშ-ს უფრო გაუჭირდა ერაყში. და ბოლოს ნავთობის გაძვირება 2004 წლიდან ხსნიდა რეკორდებს. რუსეთის ხელისუფლების კონსერვატული ფინანსური პოლიტიკა აძლევდა მას "უსაფრთხოების ბალიშთა" შექმნის დაწყების საშუალებას.
2006 იყო" რვიანში" რუსეთის თავმჯდომარეობის წელი. ეს თავიდან განიხილებოდა რუსეთის დასავლეთის ნაწილად აღიარებად.
მაგრამ ახალ წელს დაემთხვა "გაზპრომისა" და "უკრაინის ნაფტოგაზის" კონფლიქტის კულმინაცია. "გაზპრომმა" 2005 წელს ვერ მოახერხა მოლაპარაკებებზე პროგრესის მიღწევა და ის იძულებული გახდა შეესრულებინა თავისი მუქარა მიწოდებაზე კონტრაქტის არარსებობის პირობებში უკრაინელებისთვის გაზის გათიშვის შესახებ. ამასთან ის უკრაინის ტერიტორიის გავლით გაზს აწვდიდა ევროპელ მომხმარებლებს. ის ფიქრობდა რომ უკრაინა მოიპარავდა გაზს თავისი შინაგანი მოთხოვნილებების დასაკმაყოფილებლად.
მოსკოვში ალბათ ფიქრობდნენ რომ ამით ევროპაში ნახავდნენ მოკავშირეებს და კიევს მარწუხებში მოაქცევდნენ.
მაგრამ მოხდა სრულებით საწინააღმდეგო რამ და აშშ-მ და გაერთიანებულმა ევროპამ დაიწყეს ლაპარაკი რომ რუსეთი იყენებს ენერგეტიკულ იარაღს როგორც უკრაინის ისე ევროპული ქვეყნების წინააღმდეგ.... ამბობდნენ რომ მოსკოვი სჯის უკრაინას მისი დემოკრატიული არჩევანის გამო და კიევი მოსკოვის ზეწოლის მსხვერპლია.
2006 წლის ბოლო აღინიშნა ჯერ მოსკოვში ოპოზიციონერი ჟურნალისტი ანა პოლიტკოვსკაიას მკვლელობით და შემდეგ ლონდონში პოლონიუმით მოწამლვის გამო ბერეზოვსკის მცველი ალეკსანდრ ლიტვინენკოს გარდაცვალებით. მსოფლიო პრესამ ჩათვალა რომ კრემლი სჯის მოწინააღმდეგეებს და აშინებს ოპოზიციას.
რუსეთის ავტორიტეტი დასავლეთში ფაქტიურად გაუთანაბრდა 1983 წლის საბჭოთა კავშირის ავტორიტეტს//მაშინ საბჭოთა გამანადგურებელმა ჩამოაგდო სამხრეთ კორეის სამგზავრო "ბოინგი" და საბჭოთა კავშირის ხელისუფლება თავიდან საერთოდ უარყოფდა თავის კავშირს ამ ინციდენტთან//.
რუსეთის პრეზიდენტმა 2007 წლის თებერვალში მიუნხენში გამართულ კონფერენციაზე საერთაშორისო უსაფრთხოების პრობლემების შესახებ მკაცრად გააკრიტიკა ვაშინგტონის პოლიტიკა და დაასახელა პირობები რომლის შესრულების შემთხვევაში რუსეთი მზად იქნებოდა ამერიკასთან თანამშრომლობისთვის// რუსეთში არსებული პოლიტიკური რეალიების აღიარება,ჩაურევლობა რუსეთის შინაგან საქმეებში,ურთიერთობებისა და ინტერესების თანასწორუფლებიანი ხასიათი როგორც ურთიერთქმედების საფუძველი//.
ამ ხაზის განსავითარებლად მოსკოვმა გადადგა კონკრეტული ნაბიჯებიც ევროპაში ჩვეულებრივი შეიარაღებული ძალების შესახებ შეთანხმების შეწყვეტიდან პირველად ცივი ომის დამთავრების შემდეგ აშშ-ს და ნატოს ქვეყნების საზღვრებთან საჰაერო პატრულირების აღდგენამდე.ამის მიზანი როგორც ჩანს იყო დასავლეთის დაყოლიება თანამშრომლობაზე.
ამ პოლიტიკამ არ იმუშავა. 2008 წლის აგვისტოში ქართულმა ჯარებმა სეუტიეს სამხრეთოსურ ქალაქ ცხინვალს და ამით გამოიწვიეს რუსული ძალების კონტრშეტევა.
პროვოკაციები ორივე მხრიდან უწყვეტი იყო და ცოტა ხნის ჩატარდა სამხედრო სწავლებები "კავკასია",მაგრამ რუსეთის ხელისუფლება როგორც ჩანს მაინც არ ელოდა ასეთ მასშტაბურ თავდასხმას.
დაიწყო შედარებები 2001 წლის 11 სექტემბრის ტერაქტებთან,მაგრამ ალ ყაიდას როლში ეხლა იყო აშშ-ს კლიენტი და კვაზიმოკავშირე.
კრემლს ფაქტიურად არ ეპარებოდა ეჭვი რომ თუ კი ამერიკელები არ უბიძგებდნენ სააკაშვილს თავდასხმისაკენ არც არაფერს აკეთებდნენ მის გასაჩერებლად და მათ "დაიბანეს ხელი".
ყველაზე სახიფათო მომენტი იყო მაშინ როდესაც რუსეთის შავი ზღვის ფლოტის გემები იყო აფხაზეთის სანაპიროსთან და ამერიკის მე-6 ფლოტის ფლაგმანის გემი მიდიოდა ქართული სანაპიროსკენ....
Westpolitik-დან Weltpolitik-მდე:
მაშ 2003-2005 წლებში რუსეთის საგარეო პოლიტიკაში მოხდა ტეხილი.
გორბაჩოვმა და ელცინმა ვერ მოახერხეს დასავლეთში ინტეგრაცია,პუტინმა ვერ მოახერხა დასავლეთთან რეალური პარტნიორობის მექანიზმის შექმნა და მოსკოვი ეხლა ღიადაა კონკურენტი იმათი ვისაც ხმამაღლა ისევ პარტნიორებს უძახის და სინამდვილეში კი თვლის მოწინააღმდეგეებად.
2008 წლის მსოფლიო ფინანსურმა კრიზისმა შეარბილა რუსეთ-ამერიკის კონფლიქტი საქართველოს გამო. მოსკოვში ამ კრიზისს თვლიან ფაქტორად რომელსაც შეუძლია მსოფლიოში ძალთა თანაფარდობის შეცვლა დასავლეთის საზარალოდ და რუსეთის სასარგებლოდ.
2003 წელს საინვესტიციო ბანკმა "გოლდმან საკსმა" იწინასწარმეტყველა არადასვლური ქვეყნების ეკონომიკური ზრდა და მათი პოლიტიკური გავლენის გაძლიერება. ამ ბანკის ანალიტიკოსების აზრით ბრაზილიას.რუსეთს,ინდოეთს და ჩინეთს შეუძლიათ აშშ-ს,ევროპის და იაპონის განზე გაწევა თანამედროვე მსოფლიოში მათი პრივილეგირებული მდგომარეობიდან.
მოსკოვში ძალიან მოეწონათ ეს აზრი. დასავლეთში რუსეთი ვერ ჩაჯდა, მასთან თანასწორუფლებიანი პარტნიორობა ბლეფი აღმოჩნდა და ამიტომ საჭიროა სერიოზული ორიენტაცია მრავალპოლუსიანობაზე....
საერთაშორისო ორუმებზე და მოედნებზე რუსეთი სულ უფრო და უფრო გამოდის როგორც ახალი არადასავლური ტალღის ინტელექტუალური ლიდერი.
რუსეთის როგორც ძალის ერთ-ერთი მსოფლიო ცენტრის აგება გულისხმობს რუსეთის ფედერაციის ირგვლივ მიზიდულობის და გავლენის ზონის შექმნას და აშშ-ს თანდათანობით დაქვეითებას ნორმალური დიდი სახელმწიფოს მდგომარეობაზე. კრემლის აზრით უნდა არსებობდეს გლობალურ ოლიგარქთა ნახევარი დუჟინა და აშშ ერთ-ერთი ასეთი ოლიგარქი უნდა იყოს.
რუსული Westpolitik გარდაიქმნა Weltpolitik-ად.
ამ ტრანსფორმაციას აქვს დიდი წინაისტორია. 1989 წელს მოსკოვმა დაამთავრა ერთი კი არა ორი ცივი ომი. 30 წლის მანძილზე საბჭოთა კავშირი და ჩინეთი მტრები იყვნენ და დრო და დრო,მაგ. 1969 წელს, მათ შორის კინაღამ იწყებოდა ომი.
მიხაილ გორბაჩოვის პეკინში ვიზიტის და დენ სიაოპინთან და ჩინეთის სხვა ხელმძღვანელებთან შეხვედრების დროს 1989 წლის მაისში მოხერხდა მოლაპარაკება ორმხრივი ურთიერთობების ნორმალიზაციის შესახებ.
ბორის ელცინი და ანდრეი კოზირევი აქტიურად აჩვენებდნენ თავის ანტიკომუნიზმს და მიდრეკილებას დასავლური ფასეულობებისკენ მაგრამ ჩინეთთან ურთიერთობა ძალიან მნიშვნელოვანი იყო რუსეთისთვის და ისინი ვერ უშვებდნენ ამ ურთიერთობების ხელახლა გაუარესებას.
ამას გარდა ორივე მხარეს სჭირდებოდა ერთმანეთი. 1989 წლის 4 ივნისს ტიანიანმენის მოედანზე პროტესტანტების დახვრეტის შემდეგ საერთაშორისო სანქციები ჩინეთს არ აძლევდა იარაღის დასავლეთში შეძენის საშუალებას და ის იარაღს და ტექნიკას ყიდულობდა რუსეთში.
საბჭოთა სამეურნეო მოდელის დაშლის შემდეგ უმძიმეს ეკონომიკურ მდგომარეობაში ჩავარდნილი რუსეთი კი საკვებს და იაფ სამომხმარებლო საქონელს //განსაკუთრებით ციმბირის და შორეული აღმოსავლეთის რაიონებისთვის// ყიდულობდა ჩინეთისგან.
1992 წლიდან რუსეთ-ჩინეთის იარაღით ვაჭრობას რომელსაც ოფიციალურად სამხედრო-ტექნიკური თანამშრომლობა ეწოდებოდა ჰქონდა მილიარდობით დოლარის წლიური ბრუნვა. გადარჩა რუსეთის სამხედრო პოტენციალი და ჩინეთის სამხედრო პოტენციალი გაძლიერდა.
1990-ანი წლების შუა ხანებიდან რუსეთ-ჩინეთის ურთიერთობა იმდენად განმტკიცდა რომ მისი ოფიციალური განმარტება შეიცავდა სტრატეგიული პარტნიორობის პერსპექტივას. ნატოს გაფართოების შედეგად დასავლეთთან ურთიერთობის გაუარესება ზოგ რუს პუბლიცისტს ალაპარაკებდა ჩინეთზე როგორც რუსეთის მოკავშირეზე აშშ-სთან და მის მოკავშირეებთან კამათისას.
ურთიერთობათა ახალმა ხარისმა რუსეთს მისცა რუსეთის ფედერაციის და ჩინეთის საზღვრის საკითხის თანდათანობით გადაწყვეტის საშუალება. პირველი შეთანხმება ამის შესახებ საბჭოთა კავშირმა დადო 1991 წელს და საბოლოოდ საზღვარი გაფორმდა 2004 წელს. დასკვნით ეტაპზე რუსეთი მცირე ტერიტორიულ დათმობებზე წავიდა და საზღვარი დემილიტარიზებულიც იქნა.
ჩინეთთან საზღვრის მქონე ყოფილმა საბჭოთა რესპუბლიკებმა
//რუსეთმა,ყაზახეთმა,ყირგიზეთმა და ტაჯიკეთმა// შანხაიში დადეს შეთანხმება ნდობის ზომების შესახებ რომლის თანახმადაც 100 კილომეტრიან ზოლში საზღვრის ორივე მხარეს იზღუდებოდა სამხედრო ყოფნა და საქმიანობა.
ამას გარდა ხუთმა ქვეყანამ შექმნა საერთო ფორუმი უსაფრთხოების და განვითარების პრობლემათა განსახილავად. ამ ფორუმს თავიდან ეწოდა შანხაის ხუთეული,შემდეგ კი შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია.
პეკინი ზრუნავდა სანდო ზურგზე თავისი დასავლეთის ტერიტორიებისთვის,პირველ რიგში თურქებით დასახლებული სიცზიან-უიგურული ავტონომიური რაიონისთვის. მას სჭირდებოდა მისი ინტერესების აღიარება რეგიონის ახალი სახელმწიფოების მიერ.
ამას გარდა ჩინეთს აინტერესებდა კასპიის ენერგორესურსები და კასპიისპირა ქვეყნების ბაზრები. ნატოს ქვეყნებისგან განსხვავებით ჩინეთი მოქმედებდა რუსეთთან შეთანხმებით. შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია მათთვის იყო ნატოს გამაწონასწორებელი ძალა.
რუსეთის ანტიდასავლურ ძალებს მჭიდრო თანამშრომლობა,მეტიც,
ბლოკირება ჩინეთთან წარმოედგინათ ამერიკულ დომინირებასთან ბრძოლის ლამის ერთადერთ საშუალებად.
რუსეთის ანტიდასავლურ ძალებს შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია წარმოედგინათ ნატოს გამაწონასწორებელ ძალად,მაგრამ ჩინეთი მასში არ ხედავდა სამხედრო ბლოკის ჩანასახს და რუსეთში არ ხედავდა მოკავშირეს. ის მოქმედებდა დამოუკიდებლად,შეძლებისდაგვარად იყენებდა რუსეთს მაგრამ არ ზღუდავდა თავის თავისუფლებას.....
Дмитрий Тренин: Россия – страна не евразийская, а евро-тихоокеанская
Источник Знамя. 2006. № 11
http://vestnik-evropy.squarespace.com/all-articles/2011/3/10/19922009.html
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ
Thursday, March 10, 2011 at 08:55AM
Родиной примерно двадцати из них являются Москва и Московская область, другие приехали из Краснодара, Ростова-на-Дону и Кемерова. Многие из русских, ведущих дела в нынешней Германии, еще в советские времена проживали в ГДР, и потому у них здесь имеются давние крепкие связи. Германия стала популярным местом постоянного проживания для многих русских криминальных лидеров, поскольку отсюда им легко осуществлять контроль над своими операциями в Западной Европе.
По разным оценкам, на российских преступниках лежит ответственность за треть всех правонарушений, совершающихся в Германии.
№ 04 (110–113) от 30 марта 2005 г
http://gazeta.aif.ru/online/europe/110-113/01_01
Неуловимая русская мафия
ПОСЛЕ падения Берлинской стены количество преступлений, совершаемых прибывшими из Восточной Европы гражданами, возросло настолько, что в Управлении криминальной полиции в отделе, занимающемся организованной преступностью, учредили несколько комиссариатов, и один из них — так называемый комиссариат по делам русскоязычных граждан.
На наши вопросы отвечает начальник отдела Управления криминальной полиции Берлина, занимающегося организованной преступностью, господин Хартмут КОШНЫ (Hartmut Koschny).
— КАК часто в Берлине преступления совершаются гражданами, прибывшими с территории бывшего Советского Союза?
— С точки зрения статистики трудно сказать, кто из преступников русский, а кто — нет. Ведь многие граждане бывшего Советского Союза успели принять немецкое гражданство или же являются этническими немцами, проживавшими ранее на территории СНГ. У нас есть своя статистика, по которой преступники распределены по различным этносам, но она весьма приблизительна. Так, можно сказать, что среди республик бывшего Советского Союза первое место по количеству совершенных в прошлом году преступлений держит Литва. За ней идет Россия, на третьем месте — Украина. Но, поскольку наш отдел занимается организованной преступностью, такие преступления, как, например, мелкие кражи, в нашей статистике не учитываются.
Москва информации не дает
— ЕСТЬ мнение, что «русская мафия» на Западе не что иное, как миф…
— К примеру, влиятельному лицу, владельцу некоего крупного бизнеса, кто-то встал поперек дороги. Это лицо наняло людей для убийства соперника. В этом случае я считаю, что это преступление — организованное, то есть дело рук мафии. В своей работе мы зачастую сталкиваемся с преступлениями активной русской мафии. Отслеживаем ее «почерк», следим за этим феноменом… Располагая информацией о том, что у некоторых людей, которые пару месяцев назад были простыми и бедными, внезапно неизвестно откуда появляется невероятное количество денег — сегодня они живут здесь, завтра в США, Москве или на Урале, — мы прекрасно понимаем, что такое «легкое» богатство достигается криминальным путем. Но часто не удается доказать, что за преступлениями, которые мы раскрывaем, стоит мафия. Находим исполнителей, но не находим заказчиков. У нас почти нет шансов взять лидеров этих группировок. О них не получить никакой информации на их родине. Пытались, все пробовали — безрезультатно. Я расследовал один случай, о котором точно могу сказать, что это было дело рук мафии, — заказное убийство, совершенное с тем, чтобы укрепить экономические позиции «заказчика». Но нам не удалось найти каких-либо доказательств. К тому же большинство лидеров находится не здесь.
— Но существуют Интерпол, другие формы международного сотрудничества в этой области…
— Интерпол и Европол существуют, но… Иногда приходится ждать ответа на запрос по полгода. Также есть так называемый «красный телефон», по которому мы в любое время можем связаться с полицейским управлением Москвы, задать интересующие нас вопросы. Берлин является побратимом Москвы, и одним из направлений нашей деятельности является совместная работа берлинских полицейских с московской милицией. Но любая информация в России подвергается цензуре, контролируется. Видимо, поэтому наша совместная работа успеха не имеет. Чем больше власти в своей стране у подозреваемых, чем влиятельнее персона, задействованная в том или ином преступлении, тем сложнее получить о ней какую бы то ни было информацию.
— Вы бывали в Москве, расследуя такого рода дела?
— Несколько раз. Нас гостеприимно встретили. Мы пытались договориться с московскими коллегами о том, как мы будем расследовать дела совместно, проводили интересные беседы. Но если в расследуемых нами делах были задействованы лица, занимающие весомую позицию в политике или экономике страны, получить у российских сотрудников полноценную информацию о них было невозможно. Некоторые преступления нам все же удалось раскрыть. Но те дела, где мы пытались вскрыть мафиозную основу, остались нерасследованными…
Потенциал жестокости
— КАКИЕ преступления наиболее типичны для германской столицы?
— Вообще, для Берлина характерны угоны дорогих автомобилей. И здесь лидируют русские, литовцы, поляки, которые затем сплавляют краденые автомобили в Восточную Европу. Эти преступники настолько высококвалифицированны, что легко справляются с самыми сложными противоугонными системами.
В прошлом году на территорию Берлина было ввезено много фальшивых денежных банкнот. В Берлин приезжали литовцы — по 3–4 человека, шли в магазины, покупали различные мелочи, получали сдачу. То есть разменивали фальшивые деньги. Оставляли немного себе, остальное отдавали своему «боссу». Мы начали работу с литовским УВД. И обнаружили в Литве подпольную типографию, в которой было напечатано около 9 миллионов фальшивых евро. К сожалению, литовские полицейские завалены работой, к тому же они довольно инертные, но начало было положено, преступление раскрыли.
В настоящее время нам много проблем доставляют арабы, которые доминируют в распространении наркотиков и делают на этом большие деньги. Постепенно арабские преступники «завоевывают» ночную жизнь города. Они организовали дело так, что даже охрана на многих дискотеках занимается распространением наркотиков.
— Есть ли какая-то специфика в преступлениях «восточно-европейского» происхождения?
— С 1990 года, когда открыли границу, не только в Берлине, но и во всей Германии возросло количество тяжких преступлений. Повысилось число убийств, похищений, преступлений с нанесением телесных повреждений и захватом заложников. Мы обнаружили невероятный потенциал жестокости, характерной для преступников из стран Восточной Европы. Совершаются не просто убийства, а страшнейшие «экзекуции». Мы находим изуродованные трупы в озерах или зверски растерзанные тела, «изъезженные» вдоль и поперек автомобилями, сожженные и тому подобное. До падения Стены преступления подобного рода в Западном Берлине были редкостью.
Преступники зачастую переносят свой криминальный опыт с родины на новую осваиваемую ими территорию. Так, в Берлине один мужчина продавал на автомобильном рынке свой автомобиль. Неожиданно к нему подошли двое незнакомых чеченцев и, пригрозив, спросили: «Где наша доля?» В другом случае преступники требовали «мзды» с людей, получающих пособие по безработице и даже социальную помощь… И таких случаев в последнее время очень много. Для немецкой ментальности такого рода преступления необычны. Но что меня беспокоит и что принимает сейчас массовый характер в Берлине — увеличение количества тяжких преступлений…
— То есть без работы не сидите и детективов по телевизору на досуге, видимо, не cмотрите?
— По поводу досуга: нет, детективы не смотрю — не люблю. У меня в жизни ежедневно свои детективы. Люблю сидеть дома у камина или выезжаю на природу, к воде…
А что касается работы — в настоящее время мы заняты расследованием трех достаточно типичных дел. Полтора года назад на Passauerstrasse в маникюрный салон была подброшена граната. Это преступление было совершено выходцами из СНГ. В результате несколько человек погибло. В другом деле мы обнаружили похожий характер преступления. Как-то вечером молодая женщина, жительница Берлина (приехавшая с Украины), выходила с подругой из ресторана и заметила, что в ее автомобиле открыто окно. Заглянув внутрь, она обнаружила в салоне автомобиля подвешенную на веревке гранату. Вызвала полицейских и таким образом спаслась. Но это ей не помогло. Через пару недель ее убили в районе Schoeneberg. Вероятно, она многое знала…
Ирина ПАРФЕНОВА, Берлин
Фото Рейтер
ავტორი-მოსკოვის კარნეგის ცენტრის დირექტორი დმიტრი ვიტალის ძე ტრენინი.
პერესტროიკის და ა.შ. ისტორიიდან-2:
რუსეთის და დასავლეთის შეჯახება მხოლოდ გადადო ბორის ელცინის განმეორებითმა არჩევამ და კომუნისტური რევანშის თავიდან აცილებამ,ჩეჩნეთის პირველ კამპანიაში დამარცხებამ,რუსეთის მიღებამ ევროპის საბჭოში და ნატოს გაფართოების სამხედრო-სტრატეგიული პარამეტრების შესახებ კომპრომისის მიღწევამ 1997 წელს როდესაც პოლონეთმა,ჩეხეთმა და უნგრეთმა მიიღეს მიწვევა ჩრდილოატლანტურ ალიანსში.
//მაფიების მიერ მოოხრებულ-დაბეჩავებული,გ.მ.// რუსეთი მიიღეს წამყვან ინდუსტრიულ სახელმწიფოთა კლუბში რომელიც ამის შემდეგ "რვიანად" გადაიქცა. ჰქონდათ იმედი რომ ელცინის ხელახლა არჩევის ორგანიზატორი //მაფიოზი,გ.მ.// ოლიგარქები რომლებსაც სერიოზული ინტერესები ჰქონდათ დასავლეთში შეძლებდნენ ურთიერთობათა მკვეთრად გაუარესების თავიდან არიდებას.
1998 წელს რუსული ფინანსების კრახმა გამოიწვია მძიმე ეკონომიკური კრიზისი და ყველაფერ ამას ჰქონდა სერიოზული პოლიტიკური და მათ შორის საგარეოპოლიტიკური შედეგები.
კრემლის მთავარ ამოცანად გადაიქცა ვითარების სტაბილიზაცია და ჩამოყალიბებული რეჟიმის პირობებში ხელისუფლების გადაცემა და არა საზოგადოების თვალში საეჭვო რეფორმების გაგრძელება და გაღრმავება.
რუსეთს და დასავლეთს გაუცრუვდათ ერთმანეთის იმედი და ისინი დაშორდნენ ერთმანეთს. ამერიკის შეერთებული შტატები რუსეთს საერთოდ უიმედო ქვეყნად თვლიდა. დეფოლტის შემდეგ საერთაშორისო მონეტარული ფონდი აღარ აძლევდა კრემლს კრედიტებს.
ელცინმა გარეკა ახალგაზრდა რეფორმატორები და კბილების კრაჭუნით პრემიერად დანიშნა ევგენი პრიმაკოვი.
ელცინმა დაიწყო თავისი კარისკაცების თვალიერება მემკვიდრის მონახვის მიზნით// მას იმდენი დანაშაული ჰქონდა ჩადენილი რომ უნდოდა კაცი ვინც მის მშვიდობიან სიბერეს უზრუნველყოფდა,გ.მ.//.
კოსოვოს კრიზისი-მეოცე საუკუნის ბალკანური ომების დასკვნითი ეპიზოდი-შევიდა მწვავე ფაზაში მაშინ როდესაც რუსეთის ხელისუფლება მთლიანად იყო დაკავებული ქვეყნის პოსტომუნისტურ ისტორიაში პირველი კრიზისიდან გამოსვლის პრობლემით.
რუსეთს შეეძლო მხოლოდ გარედან ყურება იმისთვის თუ როგორ აძალებდა ამერიკის შსერთებული შტატები იუგოსლავიის პრეზიდენტ სლობოდან მილოშევიჩს კოსოვოელ ალბანელთა სეპარატიზმის ძალისმიერი დათრგუნვის შეწყვეტას.
ამის მიუხედავად ემოციური დაძაბულობა რუსეთში ძალიან ძლიერი იყო.
და ის რომ ბილ კლინტონის ადმინისტრაციამ გაეროს უშიშროების საბჭოს გვერდის ავლით მიიღო იუგოსლავიის წინააღმდეგ ძალის გამოყენების საშუალება მოსკოვში აღიქვეს როგორც რუსეთის მიერ დიდი სახელმწიფოს სტატუსის დაკარგვა. 1998 წელს დაეცა რუსეთის რუბლი.
რუსეთის საერთაშორისო გავლენა 1999 წლის გაზაფხულზე დაეცა ისევე მკვეთრად როგორც 1998 წლის ზაფხულში დაეცა რუსული რუბლი.
მეტიც, მოსკოვში ნატოს ჰუმანიტარულ ინტერვენციაში დაინახეს საფრთხე თვითონ რუსეთისთვის.
სერბების მოქმედება კოსოვოში მეტისმეტად ძალიან ჰგავდა რუსების მოქმედებას ჩეჩნეთში,პარალელები ცხადი იყო.
ამ პირობებში რუსეთს რჩებოდა მხოლოდ ბირთვული იარაღის იმედი.
რუსეთის საგარეო პოლიტიკის ბრუნის, დასავლეთში ინტეგრაციაზე,
მეტიც,დასავლეთთან თანამშრომლობაზე უარის თქმის სიმბოლოდ იქცა სახელგანთქმული "პრიმაკოვის მარყუჟი" ატლანტიკის თავზე როდესაც ოფიციალურ დელეგაციასთან ამერიკაში მიმავალმა პიმაკოვმა გაიგო რომ ამერიკელებმა გადაწყვიტეს იუგოსლავიის დაბომბვა და ბრძანა თვითმფრინავის უკან დაბრუნება. მოეწყო მასობრივი დემონსტრაციები აშშ-ს და ნატოს პოლიტიკის წინააღმდეგ. რუს მედესანტეთა ნახტომს პრიშტინაზე შეიძლებოდა გამოეწვია შეჯახება ამერიკულ ჯარებთან.
_______________________________________________________________________
საბჭოთა დემოკრატიული ელიტის საყვარელი ჩეკისტი პრიმაკოვი.
http://www.bestpeopleofrussia.ru/persona/1670/
პატარა ჩანართი საბჭოთა დიდებული და აკადემიკოს ევგენი პრიმაკოვის შესახებ:
პოლიტიკაში მან 1962 წელს შეაბიჯა როგორც საბჭოთა კავშირის კომპარტიის ცენტრალური კომიტეტის გაზეთი "პრავდას" მიმოხილველმა,მაგრამ უკვე 1970 წელს ის დანიშნეს მსოფლიო ეკონომიკის და საერთაშორისო ურთიერთობების ინსტიტუტის დირექტორის მოადგილედ. ეს იყო საზოგადოებრივ მეცნიერებათა სფეროში ყველაზე გავლენიანი ინსტიტუტი.
ბევრი სპეციალისტისთვის ეს იყო შოკი იმიტომ რომ პრიმაკოვმა ამ დრომდე მეცნიერების შესახებ რაღაცა ყურმოკვრით თუ იცოდა.
შემდეგ პრომაკოვი გახდა მეცნიერებათა აკადემიის აღმოსავლეთის ინსტიტუტის ხელმძღვანელი. ეს დაემთხვა ავღანეთში საბჭოთა ჯარების შეყვანას,მაგრამ ამას დიდი სარგებლობა არ მოუტანია.
აკადემიურ ინსტიტუტებში მუშაობისას სასწრაფოდ დაწინაურებული პრიმაკოვი დიდად შეიყვარა საბჭოთა ინტელექტუალურ-დემოკრატიულმა ელიტამ... და ამ მოწონებასაც ჰქონდა ნაყოფი, 1991 წელს//გაგანია პერესტროიკის დროს// ის დანიშნეს საბჭოთა პოლიტიკური პოლიცია კგბს თავმჯდომარის მოადგილედ.
შემდეგ იყო კგბს პირველი მთავარი სამმართველოს უფროსი. 1991-96 წლებში იყო ჯერ საბჭოთა კავშირის და შემდეგ რუსეთის დაზვერვის უფროსი.
მაგრამ ყველაზე მეტად დაამახსოვრდათ პრიმაკოვი რუსეთის ფედერაციის საგარეო საქმეთა მინისტრის და პრემიერ-მინისტრის თანამდებობაზე.
1998 წლის 11 სექტემბერს დეფოლტის და კირიენკოს მთავრობის გადადგომის შემდეგ სახელმწიფო დუმამ ევგენი პრიმაკოვი დანიშნა რუსეთის მთავრობის თავმჯდომარედ.
ამ თანამდებობაზე მან მხოლოდ 8 თვე გაჰყო. კგბს ლომმა პრიმაკოვმა მოისურვა რუსეთის პრეზიდენტად გახდომა და ელცინს ეს არ მოეწონა,გ.მ//,ელცინმა 1999 წლის 12 მაისს ის გადააყენა //და შემდეგ როცა გაუჭირდა ისევ ჩეკისტი პუტინი დანიშნა, გ.მ.//.
Академик Евгений Примаков - одна из ключевых фигур российской политической жизни. Он сделал блистательную карьеру: был руководителем разведки, министром иностранных дел и главой правительства. Невероятно популярный, Евгений Примаков даже считался самым вероятным кандидатом на пост президента страны.Свой политический путь Евгений Примаков начал в 1962 году в качестве обозревателя газеты "Правда", органа ЦК КПСС, но уже в 1970 году Примакова назначают заместителем директора Института мировой экономики и Международных отношений — учреждения самого влиятельного в Союзе в сфере общественных наук. Для многних специалистов это стало настоящим шоком, поскольку Евгений Примаков до этого момента о науке слышал только по-наслышке. После Примаков возглавил институт Востока академии наук. Это совпало как раз с периодом ввода советских войск в Афганистан, но большой пользы это не принесло. За период работы в академических институтах Примаков заработал огромное уважение среди интеллектуально-демократической элиты, которая готовила заговор против советской власти. К тому же Евгений Примаков знал практически все обо всех протекавших в то время в мире процессах, и к разгару перестройки Примаков был готов к повышению по служебной лестнице.Оно не заставило себя ждать. В 1991 году Евгений Примаков стал первым заместителем председателя КГБ СССР, начальником 1-го Главного управления. С 1991 по 1996 годы был директором Центральной службы разведки СССР, затем директором службы Внешней разведки России. Но больше всего работа Евгения Примакова запомнилась в период его пребывания на посту главы МИДа, а после председателя правительства РФ. 11 сентября 1998 года после дефолта и отставки правительства Кириенко Евгений Примаков был утвержден Государственной Думой в должности председателя правительства РФ. Но на этой должности Евгений Примаков был всего около восьми месяцев. 12 мая 1999 года указом президента Б.Н. Ельцина отправлен в отставку с поста премьер-министра.
http://www.park.futurerussia.ru/extranet/about/official/3259/
_______________________________________________________________
1999 წლის აგვისტოში ჩრდილო კავკასიაში განახლებული ომის პირობებში მარტო ბორის ელცინი თუ შესძლებდა რუსეთისა და დასავლეთის მტრობის აღდგენის არდაშვებას.
1999 წლის ნოემბერში ელცინი არიგებდა კლინტონს რომ მას არ უნდა დავიწყებოდა რომ რუსეთს აქვს ბირთვული იარაღი //ე.ი. საბჭოთა დემოკრატია ელცინის პირით აშინებდა კლინტონს,გ.მ.//.
ფანტასტიური იმედების ატმოსფეროში დაწყებული მოსკოვის და დასავლეთის "ახალი" ურთიერთობის პირველი ათწლეული მთავრდებოდა როგორც ფინანსური ისე პოლიტიკური დეფოლტის პირობებში,
ვლადიმირ პუტინმა 1999 წლის 31 დეკემბერს მიიღო პრეზიდენტობა ბორის ელცინის ხელიდან და სცადა დასავლეთთან ურთიერთობის გამოსწორება. პრეზიდენტის გარემოცვის და სამხედროთა ნაწილის რჩევების მიუხედავად მან სცადა ნატოსთან კოსოვოს კრიზისი შედაგად დარღვეული ურთიერთობების აღდგენა.
2000 წლის დასაწყისში მოსკოვს ეწვია ნატოს გენერალური მდივანი ჯორჯ რობერტსონი და ურთიერთობები აღდგა. თავიდან პუტინისთვის ნატოს მიმართულება ცენტრალური იყო //რაც იმაშიც გამოჩნდა რომ ნატოს დაზვერვის უფროსად გარკვეული დროით დაინიშნა უნგრელი შანდორ ლაბორჩი რომელმაც 1980-ან წლებში დაამთავრა მოსკოვის კგბ-ს სკოლა,მაგრამ ის მალე სკანდალით გააბუნძულეს,გ.მ.//.
პუტინს ელცინისგან განსხვავებით არ ჰქონდა რუსეთის დასავლეთში სრული ინტეგრაციის იმედი და ამიტომ მან აიღო კურსი რუსეთის დასვლეთთან ინტეგრაციაზე.
პუტინს სურდა რუსეთის,ჩრდილოეთ ამერიკის და დასავლეთ ევროპის მტკიცე სამხედრო-პოლიტიკური კავშირის შექმნა.
ეს ხაზი გამოჩნდა 2001 წლის 11 სექტემბრის ტერაქტებამდე. პუტინმა ბრძანა კუბაზე ლურდესში რუსეთის სადაზვერვო ცენტრის და ვიეტნამში,კამრანში, საზღვაო-სამხედრო ობიექტის დახურვა.
ის გულდაგულ ემზადებოდა სლოვენიაში აშშ-ს პრეზიდენტთან პირველი სეხვედრისთვის და მან მოახერხა მორჯ ბუშ უმცროსისთვის თავის მოწონება.
2001 წლის 11 სექტემბერს კი მან "ცხელი ხაზით" დაურეკა ბუშს და რუსეთის სახელით განუცხადა მხარდაჭერა. თითქოს ახალი გარემოებები საუკეთესოდ უწყობდნენ ხელს მსოფლიო ანტიტერორისტული კოალიციის შექმნას აშს-ს მეთაურობით და რუსეთის საკმაოდ მნიშვნელოვანი როლით.
პუტინი 2000-2002 წლებში ცდილობდა ამერიკასთან და ევროპასთან დაახლოებას,დაძლევას უნდობლობისა რომელიც დასავლეთს მისი აზრით გაუჩნდა რუსული პოლიტიკის მიზნების ვერ გაგების გამო.
ის მზად იყო მნიშვნელოვანი დათმობებისთვის. ევგენი პრიმაკოვის აქცენტი მრავალპოლუსიანობაზე უარყოფილი იქნა. ინდოეთიც და ჩინეთიც კი დარჩნენ რუსეთის საგარეო პოლიტიკის პერიფერიაზე.
მოდაში შემოვიდა პრაგმატიზმი. პუტინი მზად იყო დათანხმებოდა აშშ-ს წამყვან როლზე მსოფლიოში,არ ცდილობდა საზღვარგარეთ ამერიკის პოზიციების შერყევას და ვაშინგტონისთვის ხელის შეშლას.
პუტინი დაეხმარა აშშ-ს ავღანეთში თალიბების დამარცხებაში და მას არ მჰქონია რეაქცია აშშ-ს გასვლაზე რაკეტსაწინააღმდეგო თავდაცვის შესახებ შეთანხმებიდან.
პუტინმა ნება დართო ამერიკას ძალების დროებით,ავღანეთში ოპერაციის პერიოდისთვის,გაშლას შუა აზიაში. პუტინს პროტესტი არ გამოუცხადებია იმაზე რომ ამერიკელები ასწავლიდნენ საქართველოს ჯარებს.
სამაგიეროდ პუტინმა წამოაყენა ეკონომიკური,ფინანსური და პოლიტიკური მოთხოვნები.
პუტინი პირველ რიგში მოითხოვდა ამერიკის მიერ დამოუკიდებელ სახელმწიფოთა თანამეგობრობაში რუსეთის პირველობის აღიარებას.
მოსკოვი ამბობდა რომ მას არ უნდა ყოფილი საბჭოთა რესპუბლიკების ანექსია,გაკონტროლება ან რამენაირად შევიწროება,რომ მას უნდა მხოლოდ ის რომ მას ამ რესპუბლიკებში ხელს არ უშლიდნენ,არ ახალისებდნენ ანტირუსულ ძალებს.არ აყენებდნენ უცხოურ ჯარებს და არ იღებდნენ სამხედრო კავშირებში ახალ წევრებს რუსეთის თანხმობის გარეშე.
პუტინმა პირადად კერძოდ მიმართა ნატოს ხელმძღვანელობას თხოვნით რუსეთის ნატოში შესვლის შესახებ. საჯაროდ ამის შესახებ მან კერძოდ უთხრა ბიბისის ტელევიზიას: " და რატომ არა?"
მძიმე პოსტკრიზისულ სიტუაციაში პუტინმა წამოიწყო რეფორმათა ახალი რაუნდი. ის რუსეთის მოდერნიზაციას ხედავდა მისი "ევროპული არჩევანის" კონტექსტში. ამ იდეით იყო გაჟღენთილი პუტინის გამოსვლა გერმანულ ბუნდესტაგში 2001 წლის ოქტომბერში.
ეკონომიკური რეფორმების და სოციალური ტრანსფორმაციის უკან პუტინი ხედავდა ძირითადი პარამეტრებით გერმანიის და საფრანგეთის მსგავს ძლიერ რუსეთს.
პუტინი არ ყოფილა არც "დემოკრატი" და არც ანტიდემოკრატი,ის მსჯელობდა პრაქტიკული ცნებებით.
ევროკავშირთან თანამშრომლობა რუსეთს უნდა დახმარებოდა ტრანსფორმაციის გზის უფრო სწრაფად და ნაკლები დანაკარგებით გავლაში.
2001 წლის ბოლოს-2002 წლის მეორე ნახევარში მოსკოვს გაუჩნდა ახალი იმედები რომლებიც მალე შეიცვალა იმედგაცრუებებით. რუსულ-ამერიკული დიალოგი შეწყდა როდესაც აშშ-მ აშკარად აიღო კურსი ერაყში სადამ ჰუსეინის რეჟიმის დამხობაზე.
ვაშინგტონმა არ აღიარა მოსკოვის განსაკუთრებული როლი პოსტსაბჭოთა სივრცეში. რუსეთის დახმარება საერთაშორისო ტერორიზმთან ბრძოლაში გამოცხადდა მოვალეობად რომელსაც არ სჭირდება ანაზღაურება. რუსეთის შემხვედრ თხოვნებს ვაშინგტონის თეთრ სახლში ჩუმ-ჩუმად მასხრად იგდებდნენ.
პრეზიდენტი პუტინი ამერიკასთან დაახლოებაზე წავიდა მნიშვნელოვანწილად თავისი გარემოცვის,მეტიც,საკუთარი ინსტინქტების საწინააღმდეგოდ.
პუტინი ცდილობდა სიტუაციის გამოყენებას მსოფლიოს წამყვან ქვეყანასთან "განსაკუთრებული ურთიერთობების დასამყარებლად" და იმედოვნებდა მისგან იმის მიღებას რასაც თავის დროზე იღებდნენ აშშ-ს სხვა მოკავშირეები-რუსეთის ეროვნული ინტერესების აღიარებას და მათთვის ანგარიშის გაწევას.
დღევანდელი დღის პოზიციიდან ასეთი თვალსაზრისი ჩანს იდეალისტურად და გულუბრყვილოდაც კი. მაგრამ 2001-2002 წლებში მას ჰყავდა ბევრი გავლენიანი მომხრე რუსეთში და გარკვეული მხარდაჭერა აშშ-ში,მაგრამ ის არ აღმოჩნდა საკმარისი.
პუტინმა ვერ მოახერხა აშშ-სგან მნიშვნელოვანი დათმობების მიღება,მთავარი კი ის იყო რომ მას არ ჰქონდა საგარეო პოლიტკის,კერძოდ ამერიკასთან ურთიერთობის სტრატეგია და მისი პოზიციები დასუსტდა. 2003 წლის დასაწყისში ის აყვა პირველ რიგში საფრანგეთის პრეზიდენტ ჟაკ შირაკს და გერმანიის კანცლერ გერჰარდ შრიოდერს რომლებიც მოითხოვდნენ ერაყის მიმართ ამერიკული პოლიტიკისაგან დისტაცირებას.
მოსკოვმა ბერლინთან და პარიზთან ერთად შექმნა ვაშინგტონის ოპოზიცია,რუსეთის საგარეო საქმეთა იმდროინდელი მინისტრი იგორ ივანოვის თქმით ახალი ანტანტა რომელსაც ამერიკელი მეგობრები უნდა შეეკავებინა დაუფიქრებელი მოქმედებებისგან.
შეკავება ვერ მოხერხდა მაგრამ რუსეთ ამერიკის ურთიერთობები სერიოზულად გაფუჭდა.
აშშ-ს ერაყში შეჭრის პარალელურად განვითარებულმა ხოდორკოვსკის საქმემ მოსპო ის პოზიტივი რომელიც დაილანდა 2001 წლის 11 სექტემბრის შემდეგ.
რუსეთის ხელისუფალთა მოქმედებებმა ხოდორკოვსკის წინააღმდეგ დამარხა იმედები რომლებიც ჰქონდათ ამერიკულ სანავთობო კომპანიებს "იუკოსის" ყიდვით რუსეთის ბაზარზე შესვლის შესახებ.
უცებ ცხადი გახდა თუ რა შორსაა ერთმანეთისგან მოსკოვის და ვაშინგტონის პოზიციები.
კრემლში არ ფიქრობდნენ ნავთობის სტრატეგიული სფეროს ამერიკელებისთვის გადაცემაზე,იქ ფიქრობდნენ აშშ-ს ნავთობის ბაზარში შესვლაზე.
ამერიკაში და ევროპაში რუსეთი გამოცხადდა სახელმწიფოდ სადაც ბატონობს ავტორიტარული თვითნებობა და პუტინი გამოცხადდა დაბოღმილ ავტოკრატად.
2003 წლის არჩევნები რუსეთის სახელმწიფო სათათბიროში დამთავრდა პარლამენტიდან ლიბერალების და დემოკრატების გასვლით, 2004 წლის საპრეზიდენტო არჩევნები კი არსებითად უალტერნატივო იყო.
რუსეთის შინაგანი პოლიტიკა გადაიქცა ამერიკის რუსეთისადმი დამოკიდებულების ცენტრალურ ფაქტორად.
პუტინი და მისი მომხრეები ვერ ტრაბახობდნენ იმით რომ მათ ფაქტიურად მოსპეს რუსეთის კომპარტია როგორც სერიოზული პრეტენდენტი ხელისუფლებაზე.
რუსი ლიბერალები რომლებიც თავიდან ემხრობოდნენ გორბაჩოვს და მერე გარკვეული პირობებით ელცინს თავიდან პუტინში ხედავდნენ მოდერნიზატორს,მაგრამ მერე მათ შეაქციეს მას ზურგი და მკაცრად გააკრიტიკეს რუსეთში გამოვლენილი ავტორიტარული ტენდენციები.
პუტინი თავის მხრივ სულ უფრო და უფრო იხურებოდა და მის ირგვლივ გაიზარდა ჩეკისტთა რაოდენობა.
დუბროვკაზე თეატრალური ცენტრის დაპყრობამ და შტურმმა რომლის დროსაც ოფიციალურ პირთა შეუთანხმებელი მოქმედებების გამო დაიღუპა ასზე მეტი მძევალი//2002 წლის ოქტომბერი// პუტინს უბიძგა ეჭვის თვალით შეხედვისკენ პოლიტემიგრანტები ბორის ბერეზოვსკისთვის,ახმედ ზაკაევისთვის //და სხვ.// და მათი მიმღები ქვეყნების აშშ-სა და დიდი ბრიტანეთის მთავრობებისთვის.
ტერორისტების ახალი დარტყმა,ბესლანში სკოლის დაპყრობა //2004 წლის 4 სექტემბერი// რომელიც დამთავრდა სამასი დაღუპულით//ძირითადად ბავშვებით// და პუტინმა გამოიტანა სერიოზული დასკვნები.
ამის შემდეგ პუტინმა გამოაცხადა რომ დამნაშავეები არიან როგორც ისლამისტი ტერორისტები ისე დასავლეთი რომელიც ამ ტერორისტებს იყენებს რუსეთის დასუსტების და მისთვის მნიშვნელოვანი ტერიტორიების წართმევის მიზნით.
ამავე დროს პუტინმა შესთავაზა პოლიტიკური რეფორმის გეგმა რომლის თანახმადაც,კერძოდ,უნდა გაუქმებულიყო გუბერნატორთა არჩევნები. დასავლეთმა ეს შეაფასა როგორც დემოკრატიისგან ჩამოშორება. ამერიკის და ევროპის საზოგადოება დარწმუნდა რომ პუტინი ასცდა გზას.
იმავე წლის შემოდგომაზე რუსეთი და აშშ შეეჯახნენ ერთმანეთს უკრაინაში საპრეზიდენტო არჩევნებზე. ვარდების რევოლუცია თბილისში 2003 წლის ბოლოს და მილოშევიჩის გადამგდები სტუდენტური დემონსტრაციები//2000 წ.// განსაკუთრებით არ აღელვებდნენ მოსკოვს. არც მილოშევიჩი და არც შევარდნაძე არ ითვლებოდნენ პრორუს პოლიტიკოსებად. მილოშევიჩი აღიზიანებდა მოსკოვს და სერბეთს რუსეთისთვის ჰქონდა პერიფერიული მნიშვნელობა. 2003 წელს ბალკანეთიდან გაიყვანეს რუსეთის სამშვიდობოები. საქართველოს მიმართ მოსკოვი ფიქრობდა რომ ახალ და გარეგნულად უფრო პრაგმატულ ხელისუფლებასთან უფრო იოლი იქნებოდა მოლაპარაკება ვიდრე "ბებერ მელა" შევარდნაძესთან.
უკრაინა კი სულ სხვა იყო. მოსკოვი ვიქტორ იუშჩენკოში თავიდანვე ხედავდა საბჭოთა კავშირთან მებრძოლი ბანდერას და ვიქტორ კონოვალეცის საქმის გამგრძელებელ ნაციონალისტს რომელსაც სურდა უკრაინის მოწყვეტა რუსეთისგან.
იუშჩენკოს ხელისუფლებაში მოსვლა კრემლის თვალში ნიშნავდა უკრაინის ნატოში შესვლის,მის ტერიტორიაზე ამერიკული ბაზების გაჩენის და რუსეთთან ყველა კავშირის გაწყვეტის რეალურ პერსპექტივას. ამის არ დასაშვებად პუტინი და მისი გარემოცვა,მათ შორის პრეზიდენტის ადმინისტრაციის მაშინდელი ხელმძღვანელი დმიტრი მედვევი აქტიურად ჩაერთვნენ საარჩევნო კამპანიაში და თვითონ არჩევნებში და მათ განიცადეს ძალიან სერიოზული მარცხი.
პოლიტტექნოლოგი გლებ პავლოვსკის აღიარებით მან და მისმა გუნდმა უზრუნველყვეს კრემლის კანდიდატი ვიქტორ იანუკოვიჩის გამარჯვება არჩევნებზე,მაგრამ მერე უკრაინაში მოხდა რევოლუცია რომელსაც კრემლი ვეღარ მოერია.
ნარინჯისფერი რევოლუციის გამარჯვებას როგორც უკრაინის მიერ რუსეთისგან რეალური დამოუკიდებლობის მოპოვებას ზეიმობდნენ აშშ-ში და პოლონეთში,მას დიდად ესალმებოდნენ ევროპაში და კანადაში.
რუსეთის ხელისუფლება და პირადად პუტინი დაღვრემილები იყვნენ.
კრემლში არჩიეს არა რევოლუციის მიზეზების ანალიზი არამედ აშშ-ს ინტრიგების მხილება და მათი შემდგომი გეგმების ჩაშლა. როგორც მინიმუმი ითვლებოდა რომ "ნარინჯისფერი რევოლუცია" არის აშშ-ს მიერ დიდი გეოპოლიტიკური პლაცდარმის მოპოვება დამოუკიდებელი სახელმწიფოთა თანამეგობრობაში რუსეთის გავლენის შესასუსტებლად და მომავალში შეიძლება სამხედრო ბაზის შესაქმნელად.
როგორც მაქსიმუმი უკრაინა იყო მხოლოდ რეპეტიცია,მოთელვა,პოლიტიკური რეჟიმის შეცვლის უახლესი ტექნოლოგიების გასინჯვა და მოსკოვში ეშინოდათ რომ ამერიკელები კიევზე დაყრდნობით დაიწყებენ მზადებას კრემლის პოლიტიკური დაპყრობისთვის და იქ პროამერიკული მთავრობის დამკვიდრებისთვის.
კრემლში როგორც ჩანს სერიოზულად უყურებდნენ ამ ფანტასტიკურ სცენარს. მაგრამ ვითარება მალე შეიცვალა. 2005 წლის დასაწყისში დაღვრემილმა რუსეთის ხელისუფლებამ წელი მხიარულად გაატარა იმიტომ რომ თავიდან კაშკაშა ფერადი "რევოლუციები" გაფერმკრთალდნენ.
უკრაინაში "ნარინჯისფრების" გამოჩენასთან ერთად დაიწყო პერმანენტული პოლიტიკური კრიზისი. ყირგიზეთში 2005 წლის გაზაფხულის "ტიტათა რევოლუციამ" გამოიწვია პრეზიდენტი ასკარ აკაევის გადადგომა,მაგრამ ქვეყნის პრორუსული ორიენტაცია უცვლელი დარჩა.
საქართველოში მიხეილ სააკაშვილი უკვე 2004 წლის ზაფხულში წაეჩხუბა მოსკოვს მაგრამ მან ვერ შესძლო სამხრეთ ოსეთზე და აფხაზეთზე კონტროლის აღდგენა.
კიდევ უფრო მნიშვნელოვანი ის იყო რომ აშშ-ს უფრო გაუჭირდა ერაყში. და ბოლოს ნავთობის გაძვირება 2004 წლიდან ხსნიდა რეკორდებს. რუსეთის ხელისუფლების კონსერვატული ფინანსური პოლიტიკა აძლევდა მას "უსაფრთხოების ბალიშთა" შექმნის დაწყების საშუალებას.
2006 იყო" რვიანში" რუსეთის თავმჯდომარეობის წელი. ეს თავიდან განიხილებოდა რუსეთის დასავლეთის ნაწილად აღიარებად.
მაგრამ ახალ წელს დაემთხვა "გაზპრომისა" და "უკრაინის ნაფტოგაზის" კონფლიქტის კულმინაცია. "გაზპრომმა" 2005 წელს ვერ მოახერხა მოლაპარაკებებზე პროგრესის მიღწევა და ის იძულებული გახდა შეესრულებინა თავისი მუქარა მიწოდებაზე კონტრაქტის არარსებობის პირობებში უკრაინელებისთვის გაზის გათიშვის შესახებ. ამასთან ის უკრაინის ტერიტორიის გავლით გაზს აწვდიდა ევროპელ მომხმარებლებს. ის ფიქრობდა რომ უკრაინა მოიპარავდა გაზს თავისი შინაგანი მოთხოვნილებების დასაკმაყოფილებლად.
მოსკოვში ალბათ ფიქრობდნენ რომ ამით ევროპაში ნახავდნენ მოკავშირეებს და კიევს მარწუხებში მოაქცევდნენ.
მაგრამ მოხდა სრულებით საწინააღმდეგო რამ და აშშ-მ და გაერთიანებულმა ევროპამ დაიწყეს ლაპარაკი რომ რუსეთი იყენებს ენერგეტიკულ იარაღს როგორც უკრაინის ისე ევროპული ქვეყნების წინააღმდეგ.... ამბობდნენ რომ მოსკოვი სჯის უკრაინას მისი დემოკრატიული არჩევანის გამო და კიევი მოსკოვის ზეწოლის მსხვერპლია.
2006 წლის ბოლო აღინიშნა ჯერ მოსკოვში ოპოზიციონერი ჟურნალისტი ანა პოლიტკოვსკაიას მკვლელობით და შემდეგ ლონდონში პოლონიუმით მოწამლვის გამო ბერეზოვსკის მცველი ალეკსანდრ ლიტვინენკოს გარდაცვალებით. მსოფლიო პრესამ ჩათვალა რომ კრემლი სჯის მოწინააღმდეგეებს და აშინებს ოპოზიციას.
რუსეთის ავტორიტეტი დასავლეთში ფაქტიურად გაუთანაბრდა 1983 წლის საბჭოთა კავშირის ავტორიტეტს//მაშინ საბჭოთა გამანადგურებელმა ჩამოაგდო სამხრეთ კორეის სამგზავრო "ბოინგი" და საბჭოთა კავშირის ხელისუფლება თავიდან საერთოდ უარყოფდა თავის კავშირს ამ ინციდენტთან//.
რუსეთის პრეზიდენტმა 2007 წლის თებერვალში მიუნხენში გამართულ კონფერენციაზე საერთაშორისო უსაფრთხოების პრობლემების შესახებ მკაცრად გააკრიტიკა ვაშინგტონის პოლიტიკა და დაასახელა პირობები რომლის შესრულების შემთხვევაში რუსეთი მზად იქნებოდა ამერიკასთან თანამშრომლობისთვის// რუსეთში არსებული პოლიტიკური რეალიების აღიარება,ჩაურევლობა რუსეთის შინაგან საქმეებში,ურთიერთობებისა და ინტერესების თანასწორუფლებიანი ხასიათი როგორც ურთიერთქმედების საფუძველი//.
ამ ხაზის განსავითარებლად მოსკოვმა გადადგა კონკრეტული ნაბიჯებიც ევროპაში ჩვეულებრივი შეიარაღებული ძალების შესახებ შეთანხმების შეწყვეტიდან პირველად ცივი ომის დამთავრების შემდეგ აშშ-ს და ნატოს ქვეყნების საზღვრებთან საჰაერო პატრულირების აღდგენამდე.ამის მიზანი როგორც ჩანს იყო დასავლეთის დაყოლიება თანამშრომლობაზე.
ამ პოლიტიკამ არ იმუშავა. 2008 წლის აგვისტოში ქართულმა ჯარებმა სეუტიეს სამხრეთოსურ ქალაქ ცხინვალს და ამით გამოიწვიეს რუსული ძალების კონტრშეტევა.
პროვოკაციები ორივე მხრიდან უწყვეტი იყო და ცოტა ხნის ჩატარდა სამხედრო სწავლებები "კავკასია",მაგრამ რუსეთის ხელისუფლება როგორც ჩანს მაინც არ ელოდა ასეთ მასშტაბურ თავდასხმას.
დაიწყო შედარებები 2001 წლის 11 სექტემბრის ტერაქტებთან,მაგრამ ალ ყაიდას როლში ეხლა იყო აშშ-ს კლიენტი და კვაზიმოკავშირე.
კრემლს ფაქტიურად არ ეპარებოდა ეჭვი რომ თუ კი ამერიკელები არ უბიძგებდნენ სააკაშვილს თავდასხმისაკენ არც არაფერს აკეთებდნენ მის გასაჩერებლად და მათ "დაიბანეს ხელი".
ყველაზე სახიფათო მომენტი იყო მაშინ როდესაც რუსეთის შავი ზღვის ფლოტის გემები იყო აფხაზეთის სანაპიროსთან და ამერიკის მე-6 ფლოტის ფლაგმანის გემი მიდიოდა ქართული სანაპიროსკენ....
Westpolitik-დან Weltpolitik-მდე:
მაშ 2003-2005 წლებში რუსეთის საგარეო პოლიტიკაში მოხდა ტეხილი.
გორბაჩოვმა და ელცინმა ვერ მოახერხეს დასავლეთში ინტეგრაცია,პუტინმა ვერ მოახერხა დასავლეთთან რეალური პარტნიორობის მექანიზმის შექმნა და მოსკოვი ეხლა ღიადაა კონკურენტი იმათი ვისაც ხმამაღლა ისევ პარტნიორებს უძახის და სინამდვილეში კი თვლის მოწინააღმდეგეებად.
2008 წლის მსოფლიო ფინანსურმა კრიზისმა შეარბილა რუსეთ-ამერიკის კონფლიქტი საქართველოს გამო. მოსკოვში ამ კრიზისს თვლიან ფაქტორად რომელსაც შეუძლია მსოფლიოში ძალთა თანაფარდობის შეცვლა დასავლეთის საზარალოდ და რუსეთის სასარგებლოდ.
2003 წელს საინვესტიციო ბანკმა "გოლდმან საკსმა" იწინასწარმეტყველა არადასვლური ქვეყნების ეკონომიკური ზრდა და მათი პოლიტიკური გავლენის გაძლიერება. ამ ბანკის ანალიტიკოსების აზრით ბრაზილიას.რუსეთს,ინდოეთს და ჩინეთს შეუძლიათ აშშ-ს,ევროპის და იაპონის განზე გაწევა თანამედროვე მსოფლიოში მათი პრივილეგირებული მდგომარეობიდან.
მოსკოვში ძალიან მოეწონათ ეს აზრი. დასავლეთში რუსეთი ვერ ჩაჯდა, მასთან თანასწორუფლებიანი პარტნიორობა ბლეფი აღმოჩნდა და ამიტომ საჭიროა სერიოზული ორიენტაცია მრავალპოლუსიანობაზე....
საერთაშორისო ორუმებზე და მოედნებზე რუსეთი სულ უფრო და უფრო გამოდის როგორც ახალი არადასავლური ტალღის ინტელექტუალური ლიდერი.
რუსეთის როგორც ძალის ერთ-ერთი მსოფლიო ცენტრის აგება გულისხმობს რუსეთის ფედერაციის ირგვლივ მიზიდულობის და გავლენის ზონის შექმნას და აშშ-ს თანდათანობით დაქვეითებას ნორმალური დიდი სახელმწიფოს მდგომარეობაზე. კრემლის აზრით უნდა არსებობდეს გლობალურ ოლიგარქთა ნახევარი დუჟინა და აშშ ერთ-ერთი ასეთი ოლიგარქი უნდა იყოს.
რუსული Westpolitik გარდაიქმნა Weltpolitik-ად.
ამ ტრანსფორმაციას აქვს დიდი წინაისტორია. 1989 წელს მოსკოვმა დაამთავრა ერთი კი არა ორი ცივი ომი. 30 წლის მანძილზე საბჭოთა კავშირი და ჩინეთი მტრები იყვნენ და დრო და დრო,მაგ. 1969 წელს, მათ შორის კინაღამ იწყებოდა ომი.
მიხაილ გორბაჩოვის პეკინში ვიზიტის და დენ სიაოპინთან და ჩინეთის სხვა ხელმძღვანელებთან შეხვედრების დროს 1989 წლის მაისში მოხერხდა მოლაპარაკება ორმხრივი ურთიერთობების ნორმალიზაციის შესახებ.
ბორის ელცინი და ანდრეი კოზირევი აქტიურად აჩვენებდნენ თავის ანტიკომუნიზმს და მიდრეკილებას დასავლური ფასეულობებისკენ მაგრამ ჩინეთთან ურთიერთობა ძალიან მნიშვნელოვანი იყო რუსეთისთვის და ისინი ვერ უშვებდნენ ამ ურთიერთობების ხელახლა გაუარესებას.
ამას გარდა ორივე მხარეს სჭირდებოდა ერთმანეთი. 1989 წლის 4 ივნისს ტიანიანმენის მოედანზე პროტესტანტების დახვრეტის შემდეგ საერთაშორისო სანქციები ჩინეთს არ აძლევდა იარაღის დასავლეთში შეძენის საშუალებას და ის იარაღს და ტექნიკას ყიდულობდა რუსეთში.
საბჭოთა სამეურნეო მოდელის დაშლის შემდეგ უმძიმეს ეკონომიკურ მდგომარეობაში ჩავარდნილი რუსეთი კი საკვებს და იაფ სამომხმარებლო საქონელს //განსაკუთრებით ციმბირის და შორეული აღმოსავლეთის რაიონებისთვის// ყიდულობდა ჩინეთისგან.
1992 წლიდან რუსეთ-ჩინეთის იარაღით ვაჭრობას რომელსაც ოფიციალურად სამხედრო-ტექნიკური თანამშრომლობა ეწოდებოდა ჰქონდა მილიარდობით დოლარის წლიური ბრუნვა. გადარჩა რუსეთის სამხედრო პოტენციალი და ჩინეთის სამხედრო პოტენციალი გაძლიერდა.
1990-ანი წლების შუა ხანებიდან რუსეთ-ჩინეთის ურთიერთობა იმდენად განმტკიცდა რომ მისი ოფიციალური განმარტება შეიცავდა სტრატეგიული პარტნიორობის პერსპექტივას. ნატოს გაფართოების შედეგად დასავლეთთან ურთიერთობის გაუარესება ზოგ რუს პუბლიცისტს ალაპარაკებდა ჩინეთზე როგორც რუსეთის მოკავშირეზე აშშ-სთან და მის მოკავშირეებთან კამათისას.
ურთიერთობათა ახალმა ხარისმა რუსეთს მისცა რუსეთის ფედერაციის და ჩინეთის საზღვრის საკითხის თანდათანობით გადაწყვეტის საშუალება. პირველი შეთანხმება ამის შესახებ საბჭოთა კავშირმა დადო 1991 წელს და საბოლოოდ საზღვარი გაფორმდა 2004 წელს. დასკვნით ეტაპზე რუსეთი მცირე ტერიტორიულ დათმობებზე წავიდა და საზღვარი დემილიტარიზებულიც იქნა.
ჩინეთთან საზღვრის მქონე ყოფილმა საბჭოთა რესპუბლიკებმა
//რუსეთმა,ყაზახეთმა,ყირგიზეთმა და ტაჯიკეთმა// შანხაიში დადეს შეთანხმება ნდობის ზომების შესახებ რომლის თანახმადაც 100 კილომეტრიან ზოლში საზღვრის ორივე მხარეს იზღუდებოდა სამხედრო ყოფნა და საქმიანობა.
ამას გარდა ხუთმა ქვეყანამ შექმნა საერთო ფორუმი უსაფრთხოების და განვითარების პრობლემათა განსახილავად. ამ ფორუმს თავიდან ეწოდა შანხაის ხუთეული,შემდეგ კი შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია.
პეკინი ზრუნავდა სანდო ზურგზე თავისი დასავლეთის ტერიტორიებისთვის,პირველ რიგში თურქებით დასახლებული სიცზიან-უიგურული ავტონომიური რაიონისთვის. მას სჭირდებოდა მისი ინტერესების აღიარება რეგიონის ახალი სახელმწიფოების მიერ.
ამას გარდა ჩინეთს აინტერესებდა კასპიის ენერგორესურსები და კასპიისპირა ქვეყნების ბაზრები. ნატოს ქვეყნებისგან განსხვავებით ჩინეთი მოქმედებდა რუსეთთან შეთანხმებით. შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია მათთვის იყო ნატოს გამაწონასწორებელი ძალა.
რუსეთის ანტიდასავლურ ძალებს მჭიდრო თანამშრომლობა,მეტიც,
ბლოკირება ჩინეთთან წარმოედგინათ ამერიკულ დომინირებასთან ბრძოლის ლამის ერთადერთ საშუალებად.
რუსეთის ანტიდასავლურ ძალებს შანხაის თანამშრომლობის ორგანიზაცია წარმოედგინათ ნატოს გამაწონასწორებელ ძალად,მაგრამ ჩინეთი მასში არ ხედავდა სამხედრო ბლოკის ჩანასახს და რუსეთში არ ხედავდა მოკავშირეს. ის მოქმედებდა დამოუკიდებლად,შეძლებისდაგვარად იყენებდა რუსეთს მაგრამ არ ზღუდავდა თავის თავისუფლებას.....
Дмитрий Тренин: Россия – страна не евразийская, а евро-тихоокеанская
Источник Знамя. 2006. № 11
http://vestnik-evropy.squarespace.com/all-articles/2011/3/10/19922009.html
РОССИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В 1992–2009 ГОДАХ
Thursday, March 10, 2011 at 08:55AM
ТРЕНИН ДМИТРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ
директор Московского центра Карнеги
Символической точкой перелома в советской внешней политике стала речь Михаила Горбачева, тогда еще «только» Генерального секретаря ЦК КПСС, на сессии ООН 7 декабря 1988 года. В отличие от всех своих предшественников Горбачев решился на односторонние практические шаги по сокращению вооружений. Провозглашенное им «новое политическое мышление» с принципами разумной оборонной достаточности стало трансформироваться в реальные дела.
15 марта 1989 года завершился вывод советских войск из Афганистана. Ускоренными темпами сворачивалось советское присутствие в «третьем мире». В июне 1989 года на Совете Европы Горбачев заявил об общих ценностях, объединявших реформируемый СССР и Запад. Москва отказалась от важнейшего постулата всей своей послевоенной внешней политики – безусловного доминирования в Восточной Европе. Она не возражала против прихода к власти некоммунистического премьера в Польше, а затем – против волны «бархатных» (везде, кроме Румынии) антикоммунистических революций в формально союзных ей странах. Кульминацией «осени коммунизма» в Европе стало падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года.
Отказ от ГДР и, соответственно, военно-политического плацдарма в самом сердце Европы имел принципиальное значение. Демонстративное нежелание Михаила Горбачева поддержать режим Эриха Хонеккера, зашатавшийся в результате массового бегства граждан ГДР на Запад, знаменитая горбачевская фраза «опоздавших наказывает жизнь», а затем указание советским войскам в Восточной Германии соблюдать нейтралитет в ходе массовых антиправительственных демонстраций предрешили судьбу «первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле». В Европе практически одновременно было покончено с «холодной войной» и «реальным социализмом».
Встреча Михаила Горбачева с президентом США Джорджем Бушем-старшим на Мальте в конце ноября – начале декабря 1989 года подвела черту под целой эпохой, начавшейся в 1945 году в Ялте. Раскол Европы был преодолен, но на условиях отказа Москвы от претензий на гегемонию на востоке континента. Объединялись Берлин (в рамках объединенной Германии), Германия (при ведущей роли Федеративной республики и в рамках НАТО) и Европа (в перспективе – в рамках европейских и евроатлантических институтов). Судьба самого Советского Союза, его место и роль в мире оставались непроясненными, но недолго.
Горбачев и его соратники надеялись, что им удастся удержать Советский Союз на пути реформ, трансформировать, по сути, унитарное государство в современную федерацию, каким-то образом с помощью Запада преодолеть «экономические трудности» и занять в мире положение, сопоставимое с положением США, но – в отличие от времен «холодной войны» – не в оппозиции Вашингтону, а в сотрудничестве, даже «дружественном кондоминиуме» с ним. Эти надежды были абсолютно безосновательными, а политика, которую проводили Горбачев и «горбачевцы», все менее адекватной ужесточавшимся реалиям внутренней и международной обстановки.
Россия и Запад: от попыток интеграции
до соперничества с элементами сотрудничества
Российская Федерация, объявившая себя главным правопреемником распавшегося СССР, продолжила внешнюю политику «позднего» Горбачева, но в сильно радикализированном виде. Президент РФ Борис Ельцин и министр иностранных дел Андрей Козырев публично отказались от коммунизма, уже фактически совершенно выхолощенного Горбачевым. Они объявили о присоединении России к сообществу мировых демократий, подтвердили отказ от претензий на гегемонию в Восточной (теперь переименованной в Центральную) Европе, а также от положения «старшего брата» по отношению к бывшим республикам СССР, превратившимся в одночасье в независимые государства.
Более того, рассматривая национальные интересы новой России как фактически идентичные международным интересам США и Западной Европы, Ельцин и Козырев поставили цель формальной интеграции РФ в структуры НАТО и заключения договора о союзе с Соединенными Штатами. Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) их в тот момент занимало меньше. Экономика России переходила к рынку в основном по советам, исходившим из МВФ и от американских экспертов, приглашенных российским правительством в качестве советников.
На этом пути российское руководство уже вскоре постигли разочарования. На готовность Москвы немедленно вступить в НАТО в Брюсселе просто не обратили внимания. Весной 1992 года американский Конгресс стоя аплодировал Борису Ельцину, но Джордж Буш, государственный секретарь Джеймс Бейкер и советник президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт сочли заключение договора о союзе с Россией неактуальным в условиях окончания «холодной войны» и отсутствия сопоставимого вызова со стороны третьих государств. Европа действительно быстро становилась «общим домом», о котором говорил Горбачев в Страсбурге. Но этот дом не включал Россию. И в самой России усиливалась критика прозападного внешнеполитического курса. Общим требованием коммунистических, националистических и, отчасти, либеральных критиков становилась «защита национальных интересов» России.
Поначалу президент и МИД пытались маневрировать. Сохраняя общую направленность внешней политики и яростно обороняясь от «красно-коричневых» противников, они сделали заявку на ведущую роль Москвы на пространстве СНГ. В 1992–1994 годах Россия применила военную силу для того, чтобы прекратить кровопролитие в Молдавии, вмешалась в конфликты в Грузии и в гражданскую войну в Таджикистане, содействовала прекращению огня в Нагорном Карабахе. Запад не мешал России «наводить порядок» на бывших имперских окраинах, но и не поддержал ее претензий на роль регионального гаранта безопасности, официально сформулированных в 1993 году. В то время Америка и Западная Европа были озабочены главным образом ликвидацией военно-политических последствий распада СССР: недопущением распространения ядерного оружия, завершением вывода теперь уже российских войск из Восточной Германии, Центральной Европы и особенно из стран Балтии.
Надлом в российско-западных отношениях произошел в 1993 году, когда администрация Билла Клинтона поддержала провозглашенное лидерами стран «вышеградской группы» (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия) стремление вступить в НАТО. Этот шаг привел к первому серьезному кризису доверия между Москвой и западными столицами. Уход СССР из Восточной Европы на рубеже 1990-х годов был вынужденным, но не критическим шагом с точки зрения традиционно понимаемых интересов национальной безопасности страны: между доживавшим свой век Советским Союзом и странами НАТО образовывалась широкая зона нейтральных государств. Под конец существования СССР его лидеры фактически восприняли концепцию «финляндизации» Восточной Европы (так называемая «доктрина Квицинского») в качестве более эффективного и менее затратного средства обеспечения безопасности и стабильности на западном стратегическом направлении. Однако они опоздали.
К осени 1993 года лидеры новой России, пытавшиеся решить эту проблему более радикальным способом – через интеграцию в структуры Запада, констатировали свою неудачу. Россия не стала, как они рассчитывали, новым членом альянса в неформальном ранге его «вице-президента». В Кремле пришли к выводу, что страны Запада, прежде всего США, продвигают собственные интересы и не склонны рассматривать Россию в качестве полноправного, тем более равновеликого Соединенным Штатам партнера. Появилось подозрение, переросшее затем в убеждение, что в западных столицах не особенно верят в успех демократического транзита в России и подстраховываются на случай прихода к власти националистов или коммунистов.
Администрация Билла Клинтона, решительно поставившая на Бориса Ельцина и поддержавшая его силовые действия против Верховного Совета РФ 3–4 октября 1993 года, была вынуждена учитывать прогрессировавшую слабость реформаторских сил и, наоборот, усиление националистов и коммунистов, проявившиеся на парламентских выборах 12 декабря 1993 года. В общественных кругах Старого и Нового Света широкое распространение приобрел образ «веймарской» России, стоявшей на пороге хаоса и национал-коммунистического реванша.
Крайне неприятным открытием для Ельцина, а затем и для широкой публики стало то, что США, Германия, Великобритания и Франция якобы отступили от своих обязательств, данных Горбачеву в устной форме, не расширять НАТО и, в частности, ее военную организацию после объединения Германии. Свидетельства на этот счет произвели огромное впечатление на российские элиты и стали подтверждением эгоизма и «вероломства» Запада, который лишь «использует» Россию в своих целях.
Анализ соответствующих документов позволяет сделать иной вывод. Заверения госсекретаря США Джеймса Бейкера, канцлера ФРГ Гельмута Коля, премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер и президента Франции Франсуа Миттерана делались в 1990 году в контексте объединения Германии. О странах тогдашней Восточной Европы, входивших в возглавляемую Советским Союзом Организацию Варшавского договора (прекратила существование в 1991 году), речи не шло и не могло идти. Никто – ни собеседники Горбачева, ни он сам – не мог предсказать дальнейшую судьбу СССР и его союзников. Разумеется, лидеры СССР, США, Великобритании, Франции и Германии не могли давать обязательства от имени восточноевропейских государств. Наконец, отказ от расширения НАТО мог бы стать юридически обязывающим лишь при условии согласия на то всех членов НАТО и, вероятно, утверждения такого решения парламентами, включая сенат США.
Тем не менее хотя тезис о «вероломстве» западных союзников не выдерживает критики, «нечувствительность» политики западных держав во главе с США очевидна. Отказавшись в 1991 году рассматривать вопрос о включении России в НАТО, а в 1992 году отмахнувшись от просьбы заключить союз между Россией и США, Вашингтон в 1993 году решился «открыть» НАТО для центральноевропейских стран и тем самым вплотную придвинуть границу территории НАТО к бывшей границе СССР. Идя на это, США и их союзники не нарушали никаких обязательств – тем более что Советского Союза больше не существовало. Но они разрушили веру в дружеское бескорыстие Запада и укрепили подозрения в неизменной антироссийской направленности западной политики. Переизданная в 1995 году книга публициста XIX века Николая Данилевского «Россия и Европа» сразу приобрела популярность.
Эмоциональным фоном изменения климата в российско-западных отношениях стали войны на Балканах. В Москве, для которой националистические лидеры: сербов – Слободан Милошевич, боснийских мусульман – Алия Изетбегович, хорват – Франьо Туджман – были деятелями одного плана и примерно одинакового качества, с удивлением обнаружили, что общественное мнение России, США и Европы симпатизирует в возникших конфликтах разным сторонам. При этом если поддерживаемые американцами и европейцами мусульмане и хорваты проявляли стремление к сотрудничеству, то сербы, ставшие героями для российских националистов и коммунистов, остались врагами для двух других общин и главными виновниками войны в глазах Запада.
Через механизмы Контактной группы по бывшей Югославии Россия пыталась обеспечить сбалансированный подход ко всем воюющим силам, но добиться этого не удалось. России оставалось лишь бессильно протестовать, когда в 1995 году авиация НАТО наносила удары по позициям сербов, а хорватские войска «зачищали» Сербскую Краину. При этом Москва не имела серьезного влияния и в Белграде, не могла удержать боснийских сербов от преступлений, подобных бойне в Сребренице, выступала лишь в роли статиста на мирных переговорах в Дейтоне и Париже. В конце 1995 года российские миротворцы присоединились к операции НАТО в Боснии (IFOR, затем SFOR), но под американским командованием. Несмотря на похвалы со стороны западных партнеров, этот опыт партнерского взаимодействия Москва сочла неприемлемым: в будущем российские военные не встанут под начало американского главкома.
Конфликт на Балканах разворачивался параллельно начавшейся в 1994 году войне в Чечне. Эта бездумно начатая, неумело проводившаяся и жестокая по форме военная кампания способствовала разочарованию общественности, а затем и правительств Запада в новой России. Образ недавней сверхдержавы, силой подавляющей стремление свободолюбивых горцев к независимости, попирающей при этом права и свободы человека, наложился на картину хаотической политической жизни и криминальной приватизации, «пиратизации», социальной деградации и прогрессирующей нищеты. Популярность Бориса Ельцина и его окружения внутри страны опустилась до однозначных величин. Реванш коммунистов на президентских выборах лета 1996 года казался не только вероятным, но и практически неизбежным.
В то время как западные (и многие российские) средства массовой информации критиковали чеченскую кампанию Кремля, сам он все более жестко критиковал «планы расширения НАТО на восток». Сигналом ужесточения политики стала замена в начале января 1996 года Андрея Козырева на посту министра иностранных дел Евгением Примаковым. Новый глава МИД сформулировал две важнейшие цели российской внешней политики – консолидация стран СНГ вокруг Москвы и недопущение расширения НАТО на восток. Несмотря на высокую зависимость Москвы от займов МВФ, российские цели разошлись с целями Запада, более того – вошли в прямое противоречие с ними.
Наметившееся столкновение было лишь отложено повторным избранием Бориса Ельцина (и предотвращением коммунистического реванша), поражением в первой чеченской кампании, принятием России в Совет Европы и достижением компромисса по военно-стратегическим параметрам расширения НАТО. В 1997 году, когда Польша, Чехия и Венгрия получили приглашение присоединиться к Североатлантическому альянсу, Россия была принята в клуб ведущих индустриальных держав, ставший после этого «восьмеркой». Впрочем, сохранялась возможность, что российские «олигархи», организовавшие переизбрание Ельцина и имевшие серьезные интересы на Западе, сумеют не допустить резкого ухудшения отношений.
Крах российских финансов в 1998 году, приведший к тяжелому экономическому кризису, имел серьезные политические – в том числе внешнеполитические – последствия. Главной задачей Кремля стало не продолжение и углубление скомпрометированных в общественном мнении реформ, а стабилизация обстановки и организация передачи власти в рамках сложившегося режима. В условиях взаимного разочарования произошла расстыковка России и Запада. США «отступились» от России, посчитав ее «безнадежной». МВФ после дефолта перестал выдавать Кремлю кредиты. Ельцин отправил в отставку молодых реформаторов, назначил, скрепя сердце, премьером Евгения Примакова и стал присматриваться к придворным генералам на предмет поиска преемника.
Косовский кризис – завершающий эпизод Балканских войн конца ХХ века – вступил в острую фазу в тот момент, когда российские власти были полностью поглощены проблемой выхода из первого кризиса в посткоммунистической истории страны. Россия могла лишь наблюдать со стороны, как США пытались заставить президента Югославии Слободана Милошевича прекратить силовое подавление сепаратизма косовских албанцев. Тем не менее эмоциональное напряжение в России было очень сильным. Когда в марте 1999 года администрация Билла Клинтона приняла решение применить силу против Югославии и использовать для этого механизм и вооруженные силы НАТО – в обход Совета безопасности ООН, в Москве это восприняли как фактическую утрату Россией статуса великой державы. Российское международное влияние рухнуло весной 1999 года так же резко, как летом 1998 года российский рубль. Более того, многие в Москве усмотрели в гуманитарной интервенции НАТО угрозу для самой России. Параллели между целями и действиями сербов в Косово и россиян в Чечне были слишком очевидны. Единственным, на что еще могла уповать в этих условиях Россия, оставалось ядерное оружие.
Символом разворота российской внешней политики, отказа от расчетов на интеграцию в Запад и даже от сотрудничества с ним стала знаменитая «петля Примакова» над Атлантикой. Тогда российский премьер-министр приказал развернуть самолет с официальной делегацией, направлявшейся в США, узнав, что там было решено бомбить Югославию. Прошли массовые протесты против политики США и НАТО. «Бросок на Приштину» российских десантников мог повлечь военное столкновение с американскими войсками.
В условиях возобновившейся в августе 1999 года войны на Северном Кавказе Борис Ельцин оставался практически единственным гарантом от восстановления враждебности между Россией и Западом. Недаром Ельцин в ноябре 1999 года увещевал Клинтона, чтобы тот «ни на минуту, ни на секунду» не забывал о наличии у России ядерного оружия. Так в обстановке не только финансового, но и политического дефолта завершилось первое десятилетие «новых» отношений между Москвой и Западом, начинавшееся в атмосфере фантастических надежд.
Владимир Путин, принявший 31 декабря 1999 года президентство из рук Бориса Ельцина, попытался выправить отношения с Западом. Его первый крупный самостоятельный шаг, вопреки советам части окружения президента и военных, касался налаживания отношений с НАТО, разорванных в результате косовского кризиса. В начале 2000 года Москву посетил генеральный секретарь альянса лорд Джордж Робертсон, и отношения были восстановлены. НАТОвское направление стало центральным для «раннего Путина». Не рассчитывая, в отличие от своего предшественника, на полную интеграцию России «в Запад», он взял курс на интеграцию России «с Западом», формирование прочного военно-политического союза между Россией, Северной Америкой и Западной Европой.
Эта линия проявилась до террористических актов 11 сентября 2001 года. Путин распорядился закрыть российский разведывательный центр в Лурдесе на Кубе и военно-морской объект в Камрани (Вьетнам). Он тщательно подготовился к первой встрече с президентом США в Словении летом 2001 года и в ходе этой встречи сумел расположить Джорджа Буша-младшего к себе. А 11 сентября 2001 года он воспользовался моментом и имевшимися у него возможностями, позвонил Бушу по «горячей линии» и выразил ему поддержку со стороны России. Казалось, что новые обстоятельства как нельзя лучше благоприятствовали формированию всемирной антитеррористической коалиции во главе с США и при весьма значительной роли России.
Путин 2000–2002 годов вообще стремился навести мосты с Америкой и Европой, преодолеть накопившееся недоверие, основанное, по его мнению, на непонимании на Западе целей российской политики. Он был готов на значительные уступки партнерам. Акцент Евгения Примакова на многополярность был отброшен. Не только Индия, но и Китай остались на периферии российской внешней политики. В моду вошел прагматизм. Путин был готов согласиться с ведущей ролью США в мире, не стремился подрывать американские позиции за рубежом, да и вообще мешать Вашингтону преследовать его глобальные цели. Он решительно помог США разгромить талибов в Афганистане, не стал реагировать на выход США из Договора по ПРО, санкционировал «временное» – на период проведения операции в Афганистане – развертывание сил США в Центральной Азии и не протестовал против программы обучения американцами грузинских войск.
Взамен Путин выдвинул экономические, финансовые и политические требования, главным среди которых было согласие США с положением и ролью России как ведущей силы в СНГ. Москва заявляла, что не собирается аннексировать, контролировать или как-то еще притеснять бывшие советские республики, а лишь хочет, чтобы ей там не мешали, не поощряли антироссийские силы, не размещали иностранные войска и не принимали новых членов в военные союзы без согласия России. Путин лично в приватном порядке обращался с просьбой к руководству НАТО о вступлении России в альянс. Публично он говорил об этом, в частности, в интервью телевидению Би-би-си: «А почему бы нет?»
Взявшись в тяжелой посткризисной экономической ситуации за новый раунд реформ, Путин видел модернизацию России в контексте ее «европейского выбора». Этой идеей было пропитано выступление российского президента в германском Бундестаге в октябре 2001 года. За экономическими реформами и социальной трансформацией Путину виделась сильная Россия, однотипная по основным параметрам с такими странами, как Германия и Франция. Путин не был ни «демократом», ни антидемократом. Он рассуждал в практических терминах. Сотрудничество с Европейским союзом должно было помочь России пройти трансформационный путь быстрее и с меньшими потерями.
В конце 2001 – первой половине 2002 года у Москвы появились новые надежды, вскоре сменившиеся разочарованиями. Разгоревшийся было российско-американский диалог затух, когда США явно взяли курс на свержение режима Саддама Хусейна в Ираке. Вашингтон отказался санкционировать российскую «особую роль» на постсоветском пространстве. Российская помощь в борьбе с международным терроризмом была объявлена долгом, не требующим вознаграждения. Над кремлевскими «прайс-листами» – встречными просьбами-требованиями к США со стороны России – в вашингтонском Белом доме потихоньку посмеивались.
Президент Путин пошел на сближение с США во многом вопреки мнению своего окружения и даже вопреки собственным инстинктам. Он стремился воспользоваться ситуацией для формирования «особых отношений» с ведущей державой мира и рассчитывал получить от нее то, что получали в свое время другие союзники США, – признание и учет российских национальных интересов. С позиций сегодняшнего дня такой взгляд представляется идеалистическим и даже наивным, но в 2001–2002 годах у него было немало влиятельных сторонников в России и определенная поддержка в США. Но она оказалась явно недостаточной.
Неспособность Путина добиться от США значимых уступок, а главное – отсутствие у него стратегии внешней политики, в частности в отношениях с Америкой, ослабили позиции российского президента. В начале 2003 года он поддался уговорам тех в России и Европе (в первую очередь президента Франции Жака Ширака и германского канцлера Герхарда Шредера), кто настаивал на дистанцировании от политики Вашингтона в отношении Ирака. Москва вместе с Берлином и Парижем составила оппозицию Вашингтону – по выражению тогдашнего министра иностранных дел Игоря Иванова, своего рода новую Антанту, призванную удержать американских друзей от необдуманных поступков.
Удержать не получилось, но российско-американские отношения оказались серьезно испорченными. В отличие от германо- и франко-американских отношений, у них не было ни запаса прочности, ни взаимного кредита доверия. Развивавшееся параллельно с вторжением США в Ирак «дело Ходорковского» подмыло тот позитив, который возник было после 11 сентября 2001 года. Действия российских властей против Михаила Ходорковского похоронили надежды ведущих американских нефтяных компаний войти на российский рынок путем покупки «ЮКОСа». Вдруг стало ясно, насколько далеки были позиции Москвы и Вашингтона в торжественно провозглашенном ими энергетическом диалоге: ведь в Кремле думали не о передаче стратегической нефтяной отрасли американцам, а о приобретении выхода на рынок сбыта нефти в США!
Медийное сопровождение в Америке и Европе «дела Ходорковского» однозначно заклеймило Россию как государство, где царит авторитарный произвол, а Путина – как злобного автократа. Выборы в Госдуму в декабре 2003 года завершились исходом либеральных и демократических сил из парламента, а президентские выборы 2004 года были, по сути, безальтернативными. Российская внутренняя политика превратилась фактически в центральный фактор американского отношения к РФ. Напрасно Путин и его сторонники пытались обращать внимание американцев и европейцев на фактический разгром российской компартии как серьезного претендента на власть в стране. Российские либералы, которые начинали с поддержки Горбачева, затем перешли под знамена Ельцина и – с оговорками – пытались разглядеть в раннем Путине модернизатора, отвернулись от Кремля и подвергли наметившиеся авторитарные тенденции беспощадной критике.
Путин, со своей стороны, стал все больше «закрываться». В его окружении стало больше тех, кого принято называть «силовиками». Захват Театрального центра на Дубровке в октябре 2002 года и штурм, в результате которого из-за несогласованности действий официальных лиц погибло больше сотни заложников, заставил Путина с подозрением относиться к активности политэмигрантов – Бориса Березовского, Ахмеда Закаева и др., а также правительств принявших их стран – США и Великобритании. Новый удар террористов – захват школы в Беслане в сентябре 2004 года, закончившийся штурмом здания и тремя сотнями погибших, в основном детей, также заставил президента сделать серьезные выводы.
Сразу после школьной трагедии, 4 сентября 2004 года, Путин возложил ответственность за теракт не только на исламистских террористов, но и на Запад, использовавший их в расчете ослабить Россию, оторвать от нее важные территории и т.д. Одновременно он предложил план политической реформы, отменявший, в частности, выборность губернаторов, который на Западе немедленно расценили как уводящий Россию еще дальше от демократического пути развития. У общественности Америки и Европы не осталось сомнений в том, что «путинская Россия пошла не туда».
Осенью того же года Россия и США столкнулись на президентских выборах на Украине. «Революция роз» в конце 2003 года в Тбилиси и студенческие демонстрации, приведшие к отставке Милошевича в 2000 году, развивавшиеся по сходным сценариям, не вызвали особой озабоченности в Москве. Ни Милошевич, ни Шеварднадзе не считались пророссийскими политиками. Милошевич раздражал Москву, к тому же Сербия для России имела периферийное значение: в 2003 году с Балкан были выведены российские миротворцы. А в отношении Грузии была надежда на то, что с новыми, внешне прагматичными властями будет легче договориться, чем со «старой лисой» Шеварднадзе.
Но Украина – совсем иное дело. Москва с самого начала видела в Викторе Ющенко «западенского» националиста – продолжателя дела Степана Бандеры и Виктора Коновальца, боровшихся против СССР, соответственно, стремившихся оторвать Украину от России. Приход Ющенко к власти означал в глазах Кремля реальную перспективу вступления Украины в НАТО, появления на ее территории американских баз и фундаментальный разрыв на всех уровнях с Россией. Чтобы не допустить этого, Путин и его окружение, в том числе тогдашний глава администрации президента Дмитрий Медведев, целиком и полностью «вложились» в украинскую предвыборную кампанию и в сами выборы. Они потерпели самое серьезное внешнеполитическое поражение за все восемь лет президентства Путина.
По красноречивому признанию политтехнолога Глеба Павловского, он и его команда «обеспечили» победу кремлевского кандидата Виктора Януковича на выборах, но затем на Украине разразилась революция, ресурсов для предотвращения и тем более подавления которой у российских «технологов» не было. Победу «оранжевой революции» как обретение Украиной реальной независимости от России праздновали в США и Польше, ее широко приветствовали в Европе и Канаде. У российских властей и лично у Путина, напротив, настроение было подавленное.
В Кремле предпочли сосредоточиться не на анализе причин революции, а на выявлении происков США и пресечении их дальнейших планов. Как минимум, считалось, что «оранжевая революция» означает приобретение США крупного геополитического плацдарма на постсоветском пространстве для дальнейшего снижения влияния России в странах СНГ, а в перспективе, возможно, и военной базы. Как максимум, Украина была лишь репетицией, «разминкой» в использовании новейших технологий смены политического режима. Теперь, опасались в Москве, американцы, опираясь на Киев, будут готовиться к политическому захвату Кремля и утверждению там проамериканского правительства.
При всей фантастичности такого сценария в Кремле его, по-видимому, воспринимали всерьез. Но ситуация вскоре изменилась. Начало 2005 года российское руководство встретило с тревогой, но проводило год в приподнятом настроении. «Цветные революции», яркие в начале, скоро поблекли. На Украине с приходом «оранжевых» начался перманентный политический кризис. В Киргизии «революция тюльпанов» весной 2005 года привела к отставке президента Аскара Акаева, но не к переориентации Бишкека с России на США. В Грузии Михаил Саакашвили, поссорившись еще летом 2004 года с Москвой, не сумел восстановить контроль над Южной Осетией и Абхазией. Что еще важнее – США стали испытывать нарастающие трудности в Ираке. Наконец, резкий рост цен на нефть с 2004 года бил один рекорд за другим. Консервативная финансовая политика российских властей позволяла им приступить к созданию «подушек безопасности».
2006 год стал годом председательства России в «восьмерке», которое первоначально рассматривалось как признание ее не только со стороны Запада, но и в качестве части Запада. Однако на самый Новый год пришлась кульминация газового конфликта между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины». Не сумев добиться в 2005 году прогресса на переговорах и не разъяснив свою позицию публично, «Газпром» вынужден был выполнить свою угрозу: в условиях отсутствия контракта на поставки отключить газ украинцам. При этом продолжал посылать газ через украинскую территорию европейским потребителям. Предполагая, что Украина будет вынуждена откачивать газ из экспортной трубы для удовлетворения внутренних потребностей, российское правительство и «Газпром», возможно, рассчитывали, что тем самым приобретут союзников в Европе и возьмут Киев в «клещи».
Однако случилось прямо противоположное. США и объединенная Европа заговорили о применении Россией «энергетического оружия» не только против Украины, но и против европейских стран. Репутация России как надежного поставщика энергоносителей, подтвержденная, несмотря на все трудности, в 1991 году, оказалась существенно подорванной. Тема энергобезопасности, вынесенная Кремлем на саммит «восьмерки» в Санкт-Петербурге, была переосмыслена в западном политическом сознании как обеспечение энергетической безопасности от России. Киев же, несмотря на неспособность платить по счетам и все махинации с газом, стал рассматриваться в качестве жертвы давления со стороны Москвы, мстившей украинцам за их выбор в пользу демократии.
Конец 2006 года был омрачен вначале убийством в Москве оппозиционной журналистки Анны Политковской, а затем смертью в Лондоне от отравления полонием охранника Березовского – Александра Литвиненко. Оба убийства, широко освещавшиеся и комментировавшиеся в мировой прессе, были интерпретированы как месть Кремля его противникам и устрашение оппозиции. Публичный имидж России на Западе фактически сравнялся с имиджем СССР осени 1983 года, когда советский истребитель сбил южнокорейский пассажирский «Боинг», а руководство Советского Союза поначалу вообще отрицало всякую причастность к инциденту.
В этих условиях российский президент решил публично объясниться с США. Его речь на конференции по проблемам международной безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года содержала не только жесткую критику политики Вашингтона, но и условия, на которых Россия была бы готова сотрудничать с Америкой (признание существовавших политических реалий в России, невмешательство в ее внутренние дела, равноправный характер отношений и интересов как основа взаимодействия). В развитие этой линии Россия предприняла конкретные шаги – от приостановки действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)[1] до возобновления (впервые после окончания «холодной войны») воздушного патрулирования вблизи границ США и стран НАТО – очевидно, с целью «принуждения Запада к партнерству».
Эта политика не сработала. В августе 2008 года грузинские войска атаковали югоосетинский город Цхинвал, вызвав контрнаступление российских сил. Несмотря на непрекращавшиеся провокации с обеих сторон и незадолго до того проведенные военные маневры «Кавказ», российское руководство, по-видимому, не ожидало столь масштабного нападения. Появились сравнения с терактами 11 сентября 2001 года, в роли «Аль-Каиды» выступал клиент и квазисоюзник США. У Москвы практически не было сомнений в том, что США если и не подталкивали Саакашвили к нападению, то ничего не сделали, чтобы пресечь его, и «умыли руки». Пожалуй, самый опасный момент был пройден тогда, когда корабли Черноморского флота России находились у берегов Абхазии, а флагманский корабль Шестого американского флота шел к берегам Грузии. Российско-американские отношения с пугающей быстротой двигались в направлении конфронтации.
От Westpolitik к Weltpolitik
Итак, между 2003 и 2005 годами в российской внешней политике произошел поворот. После неудачных попыток интеграции в Запад (Горбачев – Ельцин) и создания механизма реального партнерства с ним (Путин) Москва вступила на путь открытой конкуренции с теми, кого продолжает вслух называть «партнерами», на деле имея в виду – «соперники». Наступивший в 2008 году мировой финансовый кризис, смягчивший конфликт между Россией и США из-за Грузии, также рассматривается многими в России как фактор, способный ускорить изменения в расстановке сил и распределении ролей в мире – не в пользу Запада. Считается, что грядущие изменения способны улучшить позиции России.
Еще в 2003 году инвестиционный банк «Голдман Сакс» предсказал устойчивый экономический рост и неуклонное повышение политического влияния незападных стран. Аналитики банка предложили аббревиатуру БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) как символ для обозначения тех сил, которые способны потеснить США, Европу и Японию с их привилегированного положения в современном мире.
В Москве выводы этого доклада оценили по достоинству. Если «встроиться» в Запад не удалось, а равноправное партнерство с ним оказалось блефом, то нужно всерьез делать ставку на многополярность. Тем более что тезис о многополярном мире, который Москва подхватила у Пекина во второй половине 1990-х годов, получил столь авторитетное и наглядное подтверждение. На международных форумах и площадках Россия все больше позиционирует себя как споуксмен и даже интеллектуальный лидер «новой (незападной) волны». Конструкция России как одного из мировых центров силы предусматривает создание зоны притяжения и влияния вокруг РФ и постепенное низведение США до положения «нормальной великой державы» – одной из полудюжины глобальных «олигархов». Российская Westpolitik трансформировалась в Weltpolitik.
У этой трансформации есть богатая предыстория. В 1989 году Москва окончила не одну, а две «холодные войны». В течение 30 лет отношения между Советским Союзом и Китаем были враждебными, и временами (например, в 1969 году) вероятность войны между ними была выше, чем между СССР и странами НАТО. В ходе визита Михаила Горбачева в Пекин и его встреч с Дэн Сяопином и другими руководителями КНР в мае 1989 года была достигнута договоренность о нормализации двусторонних отношений.
Несмотря на то что Борис Ельцин и Андрей Козырев активно демонстрировали свой антикоммунизм и приверженность западным демократическим ценностям, отношения с Китаем были слишком важны для России, чтобы допустить их нового ухудшения. Кроме того, обе стороны испытывали потребность друг в друге. После расстрела протестантов на площади Тяньаньмэнь 4 июня 1989 года международные санкции не позволяли Китаю приобретать оружие на Западе, поэтому он стремился закупать вооружение и технику в России.
А Россия, оказавшаяся в тяжелейшей экономической ситуации после распада советской хозяйственной модели, была вынуждена обратиться к Китаю как источнику продовольствия и дешевых потребительских товаров, особенно для районов Сибири и Дальнего Востока. С 1992 года российско-китайская торговля оружием, официально называвшаяся военно-техническим сотрудничеством, показывала миллиардные (в долларовом выражении) годовые обороты. Эти средства отчасти помогли российской «оборонке» выжить в наиболее трудные годы. Увеличился и военный потенциал Народно-освободительной армии Китая (НОАК).
С середины 1990-х годов российско-китайские отношения укрепились настолько, что их официальная трактовка стала включать перспективу стратегического партнерства. Параллельное охлаждение отношений с Западом в результате расширения НАТО подвигло некоторых российских публицистов говорить о Китае как о возможном партнере России в споре с США и их союзниками.
Новое качество отношений позволило поэтапно решить важнейшую геополитическую проблему России на востоке – вопрос о границе между РФ и Китаем. Первое соглашение на этот счет было заключено еще в 1991 году Советским Союзом, окончательно граница была оформлена на всем ее протяжении (свыше 4300 км) в 2004 году. На завершающем этапе российская сторона пошла на небольшие территориальные уступки соседу. Граница была не только оформлена, демаркирована и делимитирована, но и существенно демилитаризована. В 1996 году Китай, Россия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан – все бывшие советские республики, имевшие границу с КНР, – заключили в Шанхае соглашение о мерах доверия, в соответствии с которым в 100-километровой полосе по обе стороны границы ограничивались военное присутствие и деятельность. Более того, пять стран создали общий форум для обсуждения проблем безопасности и развития. Вначале он назывался «шанхайская пятерка», а с 2001 года – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).
Реально ШОС вполне можно было бы расшифровать как «Китай в Центральной Азии». Пекин, который пекся главным образом о «надежном тыле» для своих западных территорий, прежде всего Синьцзян-Уйгурского автономного района с его тюрко-мусульманским населением, стремился добиться понимания своих интересов со стороны новых государств региона. Наряду с этим КНР интересовалась энергоресурсами Каспия и рынками прикаспийских стран. В отличие от стран НАТО, Китай осуществлял свое политико-экономическое продвижение на постсоветском пространстве в согласии с Россией. Для антизападных сил в РФ тесное сотрудничество, даже блокирование с КНР представлялось едва ли не единственным способом сопротивления американскому доминированию. В глазах этих сил ШОС воспринимался как противовес НАТО. Но гораздо большее значение имел тот факт, что Пекин не видел в ШОС прообраза военного блока, а в России – союзника. Китай предпочел действовать самостоятельно, используя Россию по возможности, но не ограничивая собственную свободу.
Тем не менее во второй половине 2000-х годов ШОС стал привлекательной площадкой для диалога между азиатскими странами. Шестым членом к нему присоединился Узбекистан, в число наблюдателей вошли Индия, Пакистан, Иран, Афганистан и Монголия.
Развитие российско-китайских отношений не было беспроблемным. Практически сразу после распада СССР в России начали распространяться страхи насчет демографической агрессии со стороны Китая. Публиковались, иногда со ссылками на официальных лиц, фантастические цифры масштабов китайской иммиграции, особенно в Сибирь и на российский Дальний Восток. Повод для страхов другого рода давало российско-китайское военно-техническое сотрудничество: в то время как ВВС НОАК закупали десятки российских «МИГов» и «СУ», а также лицензию на производство сотен боевых машин, российские ВВС в течение полутора десятилетий не имели средств для обновления своего парка самолетов.
Если отношения России с Китаем после нормализации на рубеже 1990-х годов развивались поступательно и в целом успешно, то связи с Японией были неровными и зачастую напряженными. Японское правительство «поверило в перестройку» гораздо позже правительств США и стран НАТО. Когда это наконец-то произошло, времени на решение застарелого территориального спора из-за Южно-Курильских островов не осталось. Визит Горбачева в Японию в 1991 году уже не мог привести к урегулированию: критика внутри страны геополитической уступчивости Кремля становилась все сильнее, к тому же заявившее о своем суверенитете руководство РСФСР заранее отказывалось признавать законность территориальных изменений, не согласованных с российскими республиканскими властями.
После распада СССР попытки Ельцина решить курильскую проблему и заключить мирный договор с Японией не принесли реальных результатов. В Токийской декларации 1993 года Российская Федерация и Япония впервые признали наличие спорных территорий и даже назвали их, но в дальнейшем ни торжественное обещание лидеров двух стран заключить мирный договор до 2000 года, ни создание «комитета мудрецов», который должен был бы отыскать пути к нормализации отношений, не позволили достичь прорыва. В итоге в марте 2001 года Владимир Путин предложил закрыть проблему на основе Московской декларации 1956 года, предусматривавшей передачу Японии только островов Хабомаи и Шикотан, составлявших лишь 7% территории, на которую официально до сих пор претендует Япония. Но формальная неурегулированность территориальной проблемы и отсутствие мирного договора между Россией и Японией не мешали развитию торгово-экономических отношений. В 2000-х годах японские инвестиции в экономику России существенно увеличились.
В начале 1990-х годов некоторым россиянам наиболее перспективной страной Северо-Восточной Азии виделась Южная Корея. В отличие от Японии, она не выдвигала претензий к России, по сравнению с Китаем была страной с передовой и технологически продвинутой экономикой. Отношения с Республикой Корея были установлены еще Горбачевым, совершившим в апреле 1991 года первый визит в эту страну. Ельцин круто изменил приоритеты политики Москвы на Корейском полуострове. Если в годы «холодной войны» союзником и клиентом СССР был Пхеньян, а Сеул был фактическим противником и «марионеткой США», то с завершением противостояния Южная Корея стала рассматриваться как желанный партнер, а Северная – как «заповедник сталинизма».
Однако, сведя к минимуму контакты с КНДР, Россия не сумела проявить себя достаточно привлекательной в глазах южан. Попытки южнокорейцев делать бизнес в постсоветской России часто оказывались неудачными, вели к убыткам. Москва сумела «вернуться» на Корейский полуостров лишь в 2003 году с началом шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР – после того как ее первоначально (в 1994 году) решили не приглашать к участию в ядерно-энергетическом проекте KEDO. Правда, попытки Москвы играть роль посредника между Пхеньяном и международным сообществом завершились провалом. Ни поездка Ким Чен Ира в Россию, ни визит Владимира Путина в Пхеньян (2000 год) не принесли значимых результатов. На роль посредника между США и КНДР выдвинулся Пекин. Россия осталась лояльным участником переговоров, стремящимся достичь соглашения, ограничивающего ядерные амбиции северокорейского режима, но избегающим при этом чересчур сильного давления на Пхеньян – чтобы не «загнать его в угол».
За исключением ближайших соседей (Китай, Япония, Корея) «профиль» России в Азиатско-Тихоокеанском регионе почти «не просматривается». В 1999 году Россия добилась членства в Азиатско-Тихоокеанском экономическом сообществе (АТЭС) и в 2012 году собирается принимать саммит этой организации во Владивостоке. За исключением саммитов роль Москвы в АТЭС остается более чем скромной. С середины 2000-х годов несколько активизировались экономические отношения с Вьетнамом; Россия продает небольшие партии оружия и военной техники странам АСЕАН (Индонезии, Малайзии), стремится развивать сотрудничество в ядерной энергетике с Мьянмой (Бирма). Российские дипломаты участвуют в АСЕАНовском форуме безопасности. Но, пожалуй, наиболее заметны российские туристы в Таиланде, Вьетнаме, на острове Бали и т.п.
В период «холодной войны», начиная с середины 1950-х годов, важнейшим политическим союзником Москвы за пределами «социалистического содружества» была Индия. С 1971 года отношения между двумя странами регулировались Договором о дружбе и взаимной помощи. Индия была крупнейшим импортером советского оружия. На ее территории с помощью Советского Союза строились крупные промышленные объекты. Дели в числе немногих государств мира не осудил ввод советских войск в Афганистан в 1979 году. Во второй половине 1980-х годов Михаил Горбачев и премьер-министр Раджив Ганди пытались совместно предложить миру новое видение международных отношений.
В начале 1990-х годов отношения с Индией утратили прежнюю основу и не приобрели новую. Россия лишилась части прежнего авторитета, когда в 1993 году поддалась давлению США и отказалась от своих обязательств по поставке в Индию криогенных ракетных двигателей. Отношения оживились в конце 1990-х годов. В 1998 году премьер-министр Евгений Примаков публично заговорил о треугольнике Россия – Китай – Индия как об одной из несущих конструкций грядущего многополярного мира. С 2000-х годов встречи на высшем уровне между руководителями России и Индии стали ежегодными, однако существенного прорыва в развитии отношений не произошло.
РИК и БРИК
Отношения Москвы с Пакистаном, враждебные со времен «холодной войны» и еще более отягощенные поддержкой, которую оказывал Исламабад афганским моджахедам в период советской интервенции в Афганистане (1979–1989 годы), остались прохладными и после распада СССР. Пакистанские спецслужбы стали инициаторами и организаторами движения талибов, которое (после взятия ими Кабула в 1996 году) Москва стала рассматривать как прямую угрозу безопасности и стабильности Центральной Азии и всего южного фланга России. Создание Пакистаном ядерного оружия вызвало в Москве едва ли не большее беспокойство, чем ядерная программа Ирана – вследствие влияния радикал-исламистов в Пакистане и общего ощущения роста политичеcкой нестабильности в стране. Глава Пакистана посетил Москву лишь в 2002 году – через 30 лет после предыдущего визита на высшем уровне.
Завершение вывода советских войск из Афганистана в марте 1989 года не означало полного прекращения советского участия в афганских делах. В Кабуле оставалась группа советских военных советников, и, что еще важнее, правительство Наджибуллы продолжало получать советскую военную и экономическую помощь. После распада СССР Москва – под влиянием синдрома тяжелой 10-летней войны – фактически утратила интерес к Афганистану. Помощь Кабулу была прекращена в 1992 году, что неизбежно привело к падению Наджибуллы и приходу к власти коалиции моджахедов, воевавших в свое время против советских войск. Но интерес вскоре пробудился вновь: вначале как побочный результат гражданской войны в Таджикистане, когда разгромленные при помощи российских войск исламисты стали использовать афганскую территорию для действий против таджикских правительственных войск и российских пограничников, но уже с середины 1990-х годов – под влиянием успехов талибов.
В 1996 году талибы заняли Кабул и оттеснили моджахедов к таджикской и узбекской границам. Россия была вынуждена сблизиться со своими недавними противниками, ставшими буфером между еще не окрепшими странами СНГ и радикал-исламистами. Был страх, что если талибов не остановить, они «дойдут до Волги». Действительно, талибы не ограничивались одним Афганистаном. Они поддерживали Исламское движение Узбекистана, а также чеченцев, воевавших против федеральных сил. Практически никем в мире не признанный Исламский эмират Афганистан признал власти Ичкерии и разрешил создание на афганской территории боевых лагерей чеченцев. В 2000 году министр обороны РФ Сергей Иванов угрожал ударами по этим лагерям, но у России в то время не было реальных возможностей реализовать угрозу.
Ситуация резко изменилась после террористических актов 11 сентября 2001 года. Москва употребила свое влияние на то, чтобы вооруженный и поддерживаемый ею «Северный альянс» моджахедов встал на сторону США в борьбе против талибов и Аль-Каиды. Россия также помогла Соединенным Штатам разведывательной информацией, а после разгрома талибов отказалась от отправки в Афганистан своих войск и от политической конкуренции с США на афганской земле. Россия поддержала Боннские договоренности по политическому устройству Афганистана и установила контакт с правительством Хамида Карзая. Вместе с тем Россия с нараставшим беспокойством смотрела на резкий рост потока наркотиков из Афганистана.
Признавая рост возможностей и влияния Ирана, Россия пыталась выстроить прагматичные отношения с Тегераном, использовать к своей выгоде взаимную отчужденность между Ираном и США и полуизоляцию Ирана от Европейского союза. Тем не менее российско-иранские отношения развивались не гладко. В самом начале 1990-х годов в Москве опасались экспорта исламской революции в страны СНГ. Первый открытый доклад Службы внешней разведки РФ, опубликованный в 1993 году, бил тревогу по поводу освоения некоторыми странами, в том числе Ираном, ракетных и ядерных технологий. Сама теократическая система власти не могла привлечь к Ирану симпатии россиян. В то же время в Москве обнаружили, что Иран может быть рациональным и даже прагматичным игроком. В 1997 году благодаря сотрудничеству Ирана и России был урегулирован внуритаджикский конфликт – единственный опыт такого рода за все годы, прошедшие после распада СССР. Тегеран занял нейтральную, а фактически проармянскую позицию в отношении конфликта в Нагорном Карабахе. Наконец, Иран отказался осуждать Москву за ее действия в Чечне, более того, выступил адвокатом России в Организации Исламская конференция. На этом фоне с середины 1990-х годов получило развитие сотрудничество России и Ирана в ядерной энергетике и военно-техническом сотрудничестве. Очевидно пересечение интересов двух стран в газовой области.
В отношении иранской ядерной программы российское руководство к концу 2000-х годов, по-видимому, исходило из нескольких основных постулатов. Во-первых, если государство, обладающее такими ресурсами, как современный Иран, таким представлением о себе, как эта держава с 2500-летней историей, и находящаяся в подобном геополитическом и геостратегическом положении, поставит цель создать ядерный потенциал, она ее непременно добьется. Во-вторых, единственной возможностью избежать обретения Ираном ядерного оружия является достижение соглашения между этой страной и международным сообществом, в основе которого должно лежать примирение между Тегераном и Вашингтоном. В-третьих, содержанием такого соглашения должно стать уважение со стороны внешнего мира важнейших интересов Ирана: невмешательство извне в его дела (отказ от «смены режима») и признание роли Ирана как региональной державы. Собственно говоря, безопасность и статус исторически являлись важнейшими целями всех стран, стремившихся – после США – приобрести ядерное оружие.
В России часть элит приветствовала бы открытый конфликт между США и Ираном, но наиболее влиятельные круги все-таки продолжают стремиться к соглашению – с учетом его параметров, изложенных выше. Москва не является союзником Тегерана, но она и не хочет стать его противником. В годы правления администрации Джорджа Буша-младшего в России не поддерживали американскую политику санкций против Ирана, считая, что они в отсутствие гибкой стратегии могут вести лишь к войне и даже служить оправданием ее ex post factum. С приходом в Белый дом Барака Обамы, объявившего курс на вовлечение Ирана в диалог с США, российский подход приобрел некоторые нюансы. В Москве отдают себе отчет, что иранская ядерная проблема является важнейшим с точки зрения США фактором американо-российских отношений.
На Ближнем Востоке (арабский мир плюс Израиль) российская политика прошла через серьезную трансформацию. Исчезли идеологическая, геополитическая и военно-стратегическая компоненты, определявшие ближневосточную стратегию Москвы в советский период. Напротив, важнейшее значение приобрел экономический фактор. Российская политика по отношению к Ираку при Саддаме Хусейне в значительной мере обусловливалась желанием разрабатывать его нефтяные месторождения и получить 7-миллиардный долларовый долг, оставшийся со времен СССР. В других случаях (Алжир, Ливия, Сирия) советские долги были практически полностью списаны Москвой в обмен на новые контракты с этими странами. Используя старые связи с бывшими клиентами СССР, Россия решительно расширила географию своей экономической активности в регионе. Важной целью стал выход на рынки богатых монархий залива – прежде всего Саудовской Аравии, а также Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и др. Укрепились отношения с Египтом.
Самой эмоционально близкой для России страной Ближнего Востока стал Израиль, куда переехала значительная часть бывших советских граждан-евреев, составивших около 20% населения страны. Дипломатические отношения с Израилем, разорванные Советским Союзом после шестидневной арабо-израильской войны 1967 года, были восстановлены осенью 1991 года. С тех пор они активно развивались, особенно на фоне войны в Чечне и подъема радикализма в исламском мире. Израильские политики всех направлений стали частыми гостями в Москве, а с 2008 года между двумя странами был установлен безвизовый режим. Чтобы сохранить расположение арабских стран, Россия время от времени осуждает Израиль за «непропорциональное применение силы», хотя подвергается аналогичным осуждениям со стороны Запада за свои действия на Кавказе. Кроме того, Россия занимает весьма умеренную позицию по отношению к Ирану, которого в Израиле считают врагом номер один, а также организациям ХАМАС и Хезболлах, рассматривающимся Израилем, США и ЕС как террористические. В то же время отношения между Москвой и палестинскими властями, во времена СССР очень тесные, утратили «особый» характер. Россия гордится участием (с 1991 года) в ближневосточном «квартете» – наряду с США, ЕС и ООН – и своей ролью беспристрастного посредника, «великодушно» уступившего первую роль (и бремя миротворца) Вашингтону.
Современные «почти родственные» отношения между Россией и Израилем диаметрально противоположны ситуации последней четверти века существования СССР, когда Израиль и «международный сионизм» рассматривались в качестве политического, идеологического и военного противника. Почти аналогичная метаморфоза произошла и в отношениях Москвы и Анкары. Начиная с 1940-х годов, после неудачной попытки Сталина обеспечить Советскому Союзу контроль над черноморскими проливами, Турция рассматривалась в СССР в качестве враждебной силы. Союз Турции и США, членство в НАТО (с 1952 года), наличие у Турции крупной армии создавали образ врага, легко накладывавшийся на историю многочисленных русско-турецких войн XVII–XX веков.
Ситуация изменилась в начале 1990-х годов, когда Турция превратилась в один из главных центров челночной торговли, позволившей быстро насытить рынок дешевых потребительских товаров. С середины 1990-х годов в Россию пришли турецкие строительные фирмы, а со второй половины десятилетия Турция стала главным местом относительно недорогого массового отдыха россиян. В изменившихся условиях средиземноморский курорт Анталья заменил россиянам Ялту. На рубеже 2000-х годов российско-турецкие отношения получили мощное энергетическое измерение. Спустя десятилетие Турция претендует на то, чтобы стать важнейшим энергетическим узлом, связывающим страны Каспия, Россию, Ближний и Средний Восток с ЕС.
Распространенные в Москве на протяжении 1990-х годов опасения относительно возрождения пантюркизма и усиления роли Турции в тюркоязычных странах Южного Кавказа и Центральной Азии, подозрения насчет поддержки Анкарой чеченского сепаратизма постепенно ослабли. С середины 2000-х годов Москва рассматривает Анкару в качестве ключевого партнера в регионе. России импонирует прагматизм турецкого руководства и его подчеркнутая независимость от Вашингтона, особенно ярко проявившаяся в период подготовки к вторжению США в Ирак в 2003 году.
Геополитическое отступление России после распада Советского Союза выразилось во временной «деглобализации» внешней политики Москвы. Интересы России стали ограничиваться в основном сопредельной периферией Европы и Азии, их центр тяжести переместился в регион СНГ. Что же до Африки и Латинской Америки, главных полей соперничества в период «холодной войны», то они в 1990-е годы практически исчезли с горизонта российской внешней политики.
Некоторое оживление наступило в следующем десятилетии. С 2000 года, когда президент Путин посетил Кубу, связи с Гаваной были восстановлены, хотя о прежнем качестве отношений не могло быть и речи. Российское руководство интересовали в основном экономические возможности, а не геополитические плацдармы. Но и геополитика сохранилась, правда, в несколько карикатурном виде. С середины 2000-х годов стали активно развиваться отношения с богатой нефтью Венесуэлой, президент которой Уго Чавес вызывал острую аллергию в США своими экстравагантными антиамериканскими высказываниями и выходками. В условиях, когда администрация Джорджа Буша-младшего активно поддерживала и вооружала грузинского президента Саакашвили, на которого в Москве была не менее сильная аллергия, демонстрация сотрудничества с Чавесом, в том числе посылка в Венесуэлу в 2008 году стратегических бомбардировщиков и отряда военных кораблей, стала ответом Москвы на деятельность Вашингтона вблизи российских границ. Страны так называемой «боливарианской инициативы» – поддерживаемые дотациями Чавеса Никарагуа, Боливия и Эквадор – также стали объектами повышенного внимания со стороны Москвы. В благодарность за признание Абхазии и Южной Осетии Никарагуа получила существенную экономическую помощь от России.
Несмотря на эти геополитические сюжеты, главным интересом России в Латинской Америке остается экономика. Первое в истории турне главы российского государств Дмитрия Медведева по странам континента в 2008 году было посвящено главным образом продвижению проектов экономического сотрудничества. Впрочем, объем российско-латиноамериканских связей остается в целом незначительным.
В 2009 году президент Медведев совершил аналогичное турне по странам Африки. Промышленно развитая ЮАР, а также богатые ресурсами Нигерия, Ангола, Намибия рассматриваются как наиболее перспективные партнеры России к югу от Сахары. Россия, переживавшая в 1990-е годы тяжелейший период собственной трансформации, безучастно отнеслась к кровавой гражданской войне в Руанде, к внутренним конфликтам в Конго, Либерии и других странах. В 2000-е годы Россия не поддержала в Совете безопасности ООН призывы стран Запада оказать давление на власти Судана для прекращения конфликта в Дарфуре, расценив эти попытки как неприемлемое вмешательство во внутренние дела Судана. Аналогичной позиции Россия придерживалась в 2007–2008 годах в период острого внутриполитического противостояния в Зимбабве. С другой стороны, в конце 2000-х годов Россия проявила солидарность со странами Запада и международным сообществом в целом в защите гражданских судов от пиратов у берегов Сомали. Россия послала в Индийский океан корабли ВМФ.
Такие действия подчеркивают стремление Москвы активно участвовать в управлении процессами, происходящими в глобальном мире. Важнейшим инструментом такого управления в России видели и продолжают видеть ООН. Сразу после окончания «холодной войны» Москва попыталась превратить ООН в то, чем она была призвана стать в соответствии с принятым в 1945 году Уставом этой организации. В 1992 году по российской инициативе состоялось первое в истории заседание Совета безопасности ООН на уровне глав государств. Особое расположение Москвы к этой организации определялось положением России в ней, унаследованным от Советского Союза. В Совете безопасности ООН нашли отражение два важнейших для Москвы принципа – суверенное равенство пяти великих держав, поставленных над остальным миром, и право вето каждой из пяти стран на решения Совбеза.
В начале 1990-х годов Россия активно предлагала модель ООН для Европы, где созванное еще в середине 1970-х годов Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) было преобразовано в 1995 году в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) с собственной концепцией безопасности[2]. Москва стремилась к тому, чтобы в центре ОБСЕ был сформирован Совет безопасности Европы, постоянным членом которого с правом вето стала бы Россия. Как главная региональная организация Старого Света «усиленная» ОБСЕ координировала бы деятельность всех других организаций Европы – ЕС, НАТО, СНГ и др.
Но, к разочарованию московских идеалистов, даже освобожденная от груза противостояния ООН оказалась неспособной выполнять роль мирового правительства, а ОБСЕ, несмотря на название, превратилась в даже более рыхлую структуру, чем СБСЕ. На глобальном уровне колоссально выросло влияние США – «единственной сверхдержавы однополярного мира». А в Европе центральными организациями стали «углубившийся и расширившийся» Европейский союз[3] и НАТО, число членов которой выросло с 16 в 1991 году до 28 в 2009 году. Россия оказалась за пределами обоих объединений.
В качестве «утешительного приза» Москве, как уже упоминалось, было предложено членство в группе ведущих индустриальных государств, которая с присоединением России (1998 год) стала именоваться «восьмеркой». Правда, в сфере финансов Россия не была допущена в члены группы, по-прежнему именовавшейся «семеркой». Эта дискриминация унижала поднявшуюся в 2000-е годы на нефтяных доходах Россию, которая приветствовала создание в 2008 году более широкого объединения («двадцатки») для борьбы с экономическим кризисом. «Восьмерка» в сочетании с финансово-экономической «двадцаткой» больше устраивали Москву, чем двусмысленность «семерки»/«восьмерки».
В условиях кризиса Россия замедлила институциональную интеграцию в мировую экономику. В 2009 году переговоры о ее вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО), начавшиеся еще в 1993 году, были переформатированы. Россия отдала предпочтение созданию Таможенного союза с Белоруссией и Казахстаном, что сделало перспективы присоединения к ВТО еще более неопределенными. В принципе Россия стремится стать членом ВТО, а затем войти в состав «элиты» мировой экономики – Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), но членство в ВТО до сих пор рассматривалось с точки зрения условий торговли, а не как инструмент модернизации экономики.
Исходя из концепции многополярного мира, российское руководство стремится установить отношения со всеми «полюсами», сохраняя при этом свободу маневра. С середины 2000-х годов Москва продвигает идею координации усилий «поднимающихся» великих держав – Китая, Индии, Бразилии и России. В 2009 году в Екатеринбурге состоялся первый саммит БРИК. Одновременно реализуется проект РИК (Россия – Индия – Китай). Эти конструкции носят, скорее, медийный характер, призваны не столько приносить конкретные плоды, сколько постоянно подчеркивать тезис о завершении 500-летнего доминирования Запада в международных отношениях и одновременно презентовать новых лидеров глобального развития.
От империи к великой державе
Россия является не новым лидером, а наследницей и продолжателем государственности, возникшей более 1000 лет назад в Новгороде и Киеве. Ее государственность сформировалась в XIV–XV веках в Москве. Она называлась царством с XVI века, империей – с XVIII века, советским государством – в течение «короткого» ХХ века. В 1989–1991 годах Россия отказалась от глобальной сферы влияния, буфера-базы в Восточной Европе и распустила свою историческую империю – СССР. Выход из империи оказался почти молниеносным: между моментом, когда последний советский солдат покинул Афганистан, и падением Берлинской стены прошло менее восьми месяцев, еще спустя 25 месяцев не стало Советского Союза. Распад евразийской империи оказался сравнительно малокровным с точки зрения количества жертв. Если, конечно, сравнивать с резней в Индии, войнами в Палестине, Индокитае, Алжире, Анголе, Мозамбике. Но и 200 тыс. граждан, погибших в Чечне, Таджикистане, в ходе армяно-азербайджанского конфликта и в других «горячих точках» разваливавшегося СССР, – страшная цифра. Другое дело, что распад ядерной державы мог бы привести к катастрофе совершенно иных масштабов.
Главной причиной, по которой этого не произошло, стал сознательный отказ российской элиты от имперской роли, воспринимавшейся как бремя, и от националистической политики подобно той, которую проводил в это же время сербский лидер Слободан Милошевич. Для Ельцина, Гайдара, Козырева главным было возвращение России в Европу, вхождение в «цивилизованный мир». Кроме того, российские политики хорошо понимали значение ядерного фактора. Согласие Москвы с наиболее болезненной территориальной утратой – признанием Крыма частью Украины – было обусловлено согласием Киева отказаться от части советского ракетно-ядерного арсенала, дислоцированного на Украине.
Хотя российские власти постоянно указывали, что в результате распада СССР примерно 25 млн этнических русских в одночасье оказались за границами российского государства, Москва не предпринимала шагов для объединения «разделенного народа» и не поддерживала сепаратистские движения в местах компактного проживания русских меньшинств в странах СНГ и Балтии. В 1993–1994 годах российское руководство однозначно отказалось от территориальных претензий на Севастополь и не стало поддерживать сепаратистски настроенные власти Крымской автономии. Не поддержала Россия и сепаратистов северного Казахстана, называвших свои области южной Сибирью. Не было речи и о претензиях на эстонский пограничный город Нарву, населенный преимущественно русскими.
Содружество независимых государств, провозглашенное 8 декабря 1991 года на встрече лидеров Белоруссии, России и Украины в Беловежской пуще, стало не институтом новой интеграции, как некоторые тогда надеялись, а механизмом «цивилизованного развода», по словам первого президента независимой Украины Леонида Кравчука. К лету 1992 года был завершен раздел Вооруженных сил бывшего Союза. В середине 1993 года перестало существовать единое рублевое пространство. К 1994 году каждая страна СНГ обзавелась собственными паспортами взамен утративших силу советских. С другой стороны, попытки создать единое пространство безопасности, договориться о совместной охране «внешних границ СНГ», разрешить двойное гражданство России и бывших союзных республик, на чем настаивала Москва, оказались безуспешными. Для каждого из новообразованных государств независимость означала прежде всего независимость от России.
Для России же появление новых соседей поднимало вопросы статуса и безопасности. Да, Россия отказалась от статуса империи, но не для того, чтобы государства, которые в Москве стали называть «ближним зарубежьем», превратились в кровоточащие раны межэтнических конфликтов, развязанных «агрессивными национализмами», или подпали под влияние соседних государств, исторически бывших нашими геополитическими соперниками. Уже начиная с 1992 года российские войска вмешивались в вооруженные конфликты в Приднестровье, Таджикистане, Абхазии и Южной Осетии. В одних случаях они прекратили кровопролитие и установили перемирие, гарантами которого сами же и стали, в других приняли одну из сторон конфликта и помогли ей достичь своих целей. В 1993 году Ельцин и Козырев предложили ООН признать ведущую роль России в обеспечении безопасности на пространстве бывшего Советского Союза. ООН отказалась: для многих стран, особенно западных, российское военное миротворчество выглядело как попытка реставрации империи.
В дальнейшем «замороженные» конфликты стали важным инструментом внешней политики Москвы на постсоветском пространстве. Нахождение даже небольших контингентов войск на Днестре, Ингури и в Цхинвальском районе позволяло влиять на политику Молдавии и Грузии, не допускать их слишком сильного дрейфа прочь от России. Урегулированный в 1997 году конфликт в Таджикистане закрепил существование российской военной базы в этой стране, рассматривавшейся как единственный заслон на пути афганских экстремистов в Центральную Азию и к границам самой России.
Тем временем военное присутствие России в других странах СНГ постепенно свертывалось. В 1993 году российские войска покинули Азербайджан – одновременно с Литвой, но раньше, чем Латвию, Эстонию или даже Германию. Объединенная российско-туркменская группировка без лишнего шума ко второй половине 1990-х годов трансформировалась в вооруженные силы Туркмении, совместная охрана границ Грузии с Турцией, Киргизии с Китаем и Таджикистана с Афганистаном стала делом самих новых государств. К 2008 году российские войска покинули территорию Грузии, включая Аджарию, но исключая зоны конфликтов в Абхазии и Южной Осетии.
Подписанный еще в 1992 году в Ташкенте Россией и большинством стран СНГ Договор о коллективной безопасности (ДКБ) практически не работал. Для активизации военно-политического сотрудничества Россия настояла на создании в 1999 году Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). После этого сотрудничество несколько оживилось, но сравнивать ОДКБ с НАТО или Организацией Варшавского договора не приходится. Не только Узбекистан, который то покидал ДКБ, то возвращался, то дистанцировался от его решений, но и Белоруссия, высказывающая оговорки по поводу своего участия в мероприятиях ОДКБ, рассматривают ее как организацию «a la carte». Тот факт, что до сих пор ни один из формальных союзников России не присоединился к ней в признании независимости бывших грузинских автономий, свидетельствует о нежелании каждой из стран ОДКБ считаться клиентом, тем более – «сателлитом» Москвы.
Кроме Таджикистана и Армении, где расположены российские боевые части, а также Белоруссии и Казахстана, где Министерство обороны РФ арендует несколько военных объектов, Россия в соответствии с договором, заключенным в 1997 году с Украиной, имеет право на военное присутствие в Крыму, где в Севастополе размещена главная база ее Черноморского флота.
Признание Россией независимости Украины, что на деле произошло в 1997–1999 годах (подписание «Большого договора» между Москвой и Киевом и его ратификация), имеет принципиальное значение. Прибалтика всегда была инородным телом, своего рода «внутренним зарубежьем» в составе империи, а затем Союза. Кавказ и Средняя Азия с Казахстаном воспринимались как колонии, Молдавия – как буферная зона, Белоруссия – как продолжение собственно России. Украина же была одновременно своя, почти не отличимая от России (на востоке и юге), и «не своя» (на западе). Отказ от Украины как части «большой России» свидетельствовал об окончательном, в том числе психологическом, выходе из имперского состояния.
К концу 2000-х годов Украина получила признание в России как отдельное государство, но не как государство иностранное. Решение «Газпрома» в 2005 году прекратить дотировать страны СНГ и перейти в отношениях с ними на мировые цены на газ фактически означало конец системы имперских преференций. «Ближнее зарубежье» стало просто зарубежьем. Конечно, это решение учитывало революционный приход к власти в Киеве в конце 2004 года прозападной «оранжевой коалиции», чего российское руководство всеми силами пыталось не допустить. Тем не менее ход «Газпрома» имел более широкое и более фундаментальное значение. С дотаций снимались все – и ориентированные на Запад Украина с Грузией и Молдавией, и вполне лояльные России Армения с Белоруссией. Там, где дотации частично сохранялись, заинтересованные страны должны были «доплатить» в неденежной форме (например, предоставить «Газпрому» контроль над своей газотранспортной инфраструктурой). Еще важнее то, что отныне «Газпром» (Россия) требовал от партнеров полной и своевременной оплаты приобретаемого товара. Независимость, как говорят, появляется в тот момент, когда люди начинают сами за себя платить. То же относится и к государствам.
Переход на новую основу отношений оказался трудным. В 2006 и 2009 годах разразились крупные газовые кризисы, в ходе которых «Газпром» прекращал подачу газа на Украину. Страдали и потребители в странах ЕС. Отключения газа больно ударили по прежде безупречной репутации России как надежного поставщика энергоресурсов, заставили европейцев искать альтернативные источники и виды топлива. Гораздо меньше во всех отношениях пострадала Украина – главный источник проблем с транзитом газа. Со своей стороны, «Газпром» и российское правительство с 2005 года активно продвигали проекты трубопроводов в обход Украины: «Северный поток» по дну Балтики и «Южный» – через Черное море и Балканы.
Попытки Москвы в 2004 году включить Украину в Единое экономическое пространство с Россией, Белоруссией и Казахстаном оказались тщетными. Тем не менее идея интеграции в составе этих трех стран не была отброшена. Входя в состав более широкого объединения – Евро-Азиатского экономического сообщества (ЕврАзЭС)[4], Москва, Минск и Астана решили сформировать Таможенный союз. Если Союз будет создан, он станет первым реальным интеграционным объединением постсоветских государств со времени распада СССР.
Еще в 1996 году Россия и Белоруссия подписали договор об образовании Сообщества двух стран, преобразованного в 1999 году в союзное государство – Союз России и Белоруссии. Тем не менее, несмотря на интеграционные шаги (отсутствие таможенной границы, свободное передвижение граждан, уравнивание их прав на территории двух государств и т.п.), этот Союз оказался мертворожденным. Его смысл, вплоть до конца 1999 года, состоял в создании возможности для президента Белоруссии Александра Лукашенко наследовать Ельцину в качестве президента объединенного государства, а затем в течение ряда лет – в фактическом дотировании Москвой белорусской экономики. Результат оказался неожиданным: «самый советский» президент стран СНГ, ярый противник белорусских националистов стал фактическим отцом белорусской государственности. К концу 2000-х годов ни у кого не осталось сомнений: Белорусское государство состоялось.
Преимущественным направлением российской внешнеэкономической деятельности на пространстве СНГ стала не интеграция, а экономическая экспансия российских компаний, прежде всего энергетических – государственных «Газпрома» и «Роснефти», но также частных («ЛУКОЙЛ»). Активность российских газовиков в Центральной Азии в начале 2000-х годов создавала у некоторых наблюдателей образ Москвы как «газового халифата» на берегах Каспия. В действительности процесс суверенизации стран СНГ на определенном этапе затронул и энергетическую сферу. Казахстан, Туркмения, Узбекистан, не говоря уже о Азербайджане, сознательно проводят многовекторную политику как в области энергетики, так и в более широком плане.
Важнейшим качеством СНГ, с точки зрения граждан входящих в него государств, является возможность безвизовых поездок. В условиях хронического демографического кризиса и экономического подъема 2000–2008 годов Россия стала привлекательной страной для миллионов иммигрантов из бывших советских республик. Но российское законодательство не особенно благоприятствовало трудовым мигрантам и тем, кто хотел бы приобрести гражданство РФ. Многие рабочие оставались на нелегальном положении, являлись объектом усиленной эксплуатации и вымогательств. С другой стороны, некоторые нелегалы оказались причастными к криминальной деятельности, включая наркотрафик. Наибольшей остротой были отмечены проблемы с иммиграцией из Таджикистана, Узбекистана, а также (по политическим причинам) из Грузии.
Российско-грузинская война в августе 2008 года стала кульминацией полутора десятилетий напряженных отношений между Москвой и Тбилиси. В обеих столицах не забыли про то, что первая антисоветская демонстрация в Тбилиси 9 апреля 1989 года была разогнана советскими военными и привела к кровопролитию. Союзное и республиканское коммунистическое руководство отказалось взять на себя ответственность и сделало военных козлами отпущения. В глазах советских военных Эдуард Шеварднадзе, бывший в 1986–1990 годах министром иностранных дел СССР, был ответственным за соглашения о выводе советских войск из Восточной Европы, в результате которых военные и их семьи зачастую оказывались в местах, совершенно не приспособленных для жизни. Первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа (май 1991 года – январь 1992 года) был откровенным националистом и ксенофобом. Его политика выталкивала абхазов и осетин из грузинского государства. Когда Гамсахурдиа был свергнут, а в Тбилиси в качестве главы государства вернулся Шеварднадзе, нелюбовь к нему была распространена на грузинское государство. Авантюрный поход грузинских формирований на Абхазию в августе 1992 года привлек к абхазам симпатии не только северокавказских ополченцев, но и всех тех, кто не симпатизировал Шеварднадзе.
В условиях, когда реальная политика Москвы в отношении Грузии определялась не Кремлем, а узкими группами специальных интересов, отношения продолжали ухудшаться. В 1995 году на Шеварднадзе было совершено неудачное покушение, в организации которого в Тбилиси обвинили человека, бежавшего в Россию. «Очищенная» от грузин Абхазия тем временем становилась местом, где укреплялись позиции российских «силовиков» среднего звена, получивших возможность существенно влиять на политику России в отношении Грузии. Когда российское правительство пыталось решить грузино-абхазский конфликт (усилия министра иностранных дел Евгения Примакова в 1997 году), эти старания наталкивались на неуступчивость абхазских лидеров. Создавался порочный круг.
Важную роль сыграла чеченская война. В 2002 году Москва обвинила Тбилиси в попустительстве чеченским сепаратистам-террористам, создавшим базу в пограничном с Чечней Панкисском ущелье, и даже пособничестве им. Россия ввела визовый режим для граждан Грузии. Это был беспрецедентный шаг в отношении страны СНГ. Сближение, отчасти вынужденное, Шеварднадзе с Западом, прежде всего с США, лишь увеличивало подозрительность и враждебность Москвы.
Усталость Шеварднадзе вела к постепенному дряхлению его режима. Результатом стала так называемая «революция роз», приведшая в ноябре 2003 года к свержению Шевардназде группой выпестованных им молодых политиков во главе с Михаилом Саакашвили. Первоначально отношения новых властей с Москвой были позитивными и результативными. Российские власти позволили Тбилиси весной 2004 года установить контроль над Аджарией, которой управлял клан, опиравшийся на российскую поддержку и войска. Однако Саакашвили перешел «красную черту» летом 2004 года, когда начал полицейскую операцию против югоосетинских контрабандистов с целью восстановления контроля над этой провинцией, и полностью утратил доверие Москвы.
Процесс скатывания к войне, вероятно, начался в сентябре 2006 года, когда в Тбилиси были арестованы и преданы суду российские военнослужащие, обвиненные в шпионаже против Грузии. В ответ Россия прервала воздушное и почтовое сообщение с Грузией, объявила о высылке нелегальных иммигрантов из Грузии, провела операции против бизнесов, которые держали грузины, подозревавшиеся в связи с криминальными элементами. Под предлогом неудовлетворительного качества было наложено эмбарго на поставки в Россию грузинского вина и минеральной воды.
Следующим этапом стало решение Бухарестской сессии НАТО в апреле 2008 года по вопросу о предоставлении Грузии и Украине Плана действий по членству (ПДЧ) в НАТО. В результате компромисса между позицией США (предоставить ПДЧ) и ряда европейских стран (Германия, Франция и др.) было решено: ПДЧ не предоставлять, но объявить, что в будущем Грузия и Украина станут членами НАТО. Это решение привело к дальнейшей эскалации инцидентов в зонах конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Грузины, провоцируя россиян, стремились доказать (прежде всего Соединенным Штатам), что Россия – прямой наследник и продолжатель дела Советского Союза. Россияне и их союзники, вызывая грузин на провокации, стремились продемонстрировать (в первую очередь странам Западной Европы), что Грузию с ее непредсказуемым и неуравновешенным руководством ни в коем случае нельзя принимать в НАТО. 7 августа 2008 года грузинские войска по приказу Саакашвили начали массированный обстрел Цхинвала. Погибли российские миротворцы. Последовавшие за этим события хорошо известны.
Война на Кавказе подтвердила, что дальнейшее расширение НАТО в восточном направлении опасно. Пятидневные военные действия в Грузии остались изолированным инцидентом. Раскачивание ситуации на Украине и конфликт в Крыму или на Черном море между флотами России и Украины грозил бы уже столкновением европейского масштаба. Процесс расширения НАТО взял паузу. На первый план вышли проекты ЕС.
Анализ содержания современной российской внешней политики
Итак, за два десятилетия внешняя политика Москвы прошла сложный путь. По мнению российского руководства, Россия извлекла уроки из собственных заблуждений и ошибок. Эти уроки, в интерпретации Кремля, можно суммировать следующим образом.
Первый. Мир – это преимущественно поле борьбы, соперничества всех со всеми, жестокой конкуренции за ресурсы, рынки. Сотрудничество – не результат движения души политиков или их доброй воли, а продукт соперничества игроков, смысл которого – определить условия их будущего сотрудничества.
Второй. В мировой политике главное – экономика. Бизнес, деньги – одновременно мотор движения и его приз. В бизнесе, как на войне, хороши те средства, которые приводят к победе, и в нем нет места чувствам. Как говорят, «это всего лишь бизнес, ничего личного».
Третий. Ценности, о которых любят рассуждать на Западе, не более чем прикрытие суровой реальности, которая фундаментально не отличается от того, что существует в России (везде правят деньги, различие – лишь в их количестве). Продвижение демократии является инструментом продвижения западного, прежде всего американского, влияния.
Четвертый. Россия стратегически одинока. Она нужна только себе самой. Крупные державы являются ее соперниками в борьбе за влияние, малые страны – объектами и целью такой борьбы.
Пятый. Важнейшими конкурентными преимуществами России на обозримую перспективу являются ее природные ресурсы, прежде всего нефть и газ. Главным гарантом безопасности остается ядерное оружие.
Из этого анализа российское руководство делает практические выводы:
Критическое осмысление российского международного опыта
Представленное здесь – в очень схематичном и отчасти заостренном виде – руководство к действию поражает своим цинизмом. В то же время нельзя не заметить, что этот цинизм не надуман, а выстрадан. Во всяком случае, некоторые из тех, кто определяет и формирует сегодняшнюю внешнюю политику России, в свое время воодушевлялись свежим ветром горбачевского нового политического мышления, развеявшего свинцовую атмосферу традиционной советской внешней политики, надеялись вместе с Ельциным на интеграцию России – на достойных великой державы условиях – в западный мир и т.д. Этот цинизм – плод не идеологии, а определенным образом осознанного опыта.
Безусловным плюсом этого новейшего политического мышления является четкий разрыв с имперской традицией. Центр силы, зона привилегированных интересов и т.д. не подразумевают восстановление имперского государства, однотипного Российской империи или Советскому Союзу. Речь не идет о воссоединении, присоединении и даже контроле над соседями. Целью является расширение влияния, моделью чего служит внешняя политика основных конкурентов на постсоветском пространстве – США или ЕС. В изменившемся мире дело России – сама Россия.
Другой отличительной чертой политики и практики современной России является их экономизм. «Корпорация Россия» ориентирована на получение прибыли. Она в высокой степени оппортунистична. При принятии решений определяющее значение имеет цена вопроса. Важнейшим фактором, делающим российскую политику – внутреннюю и внешнюю – более понятной и отчасти предсказуемой, является то, что Россией правят те же, кто ею владеют. Отсюда бизнес России – это бизнес.
Очевидно также ослабление во внешней политике роли традиционного милитаризма. Это на первый взгляд противоречит тезису о засилье «силовиков» в администрации президента, которые в основном сохранили свои позиции и с появлением тандема Путин–Медведев. Надо иметь в виду, что «силовики», о которых идет речь, в основном – выходцы из спецслужб, для которых характерен совсем иной этнос, чем для офицеров Вооруженных сил. Кроме того – и это главное – «силовики» действуют не как элементы «системы» (суперведомства), а как члены групп, часто конкурирующих друг с другом в борьбе за «чисто конкретные» блага – влияние и собственность. Путин и Медведев охотно демонстрируют стратегическую мощь, унаследованную от СССР, и уделяют внимание развитию Стратегических ядерных сил, но состояние обычных Вооруженных сил вот уже 20 лет остается плачевным. Военная реформа министра обороны Анатолия Сердюкова стартовала только в 2008 году.
Оценивая эволюцию российской внешней политики, нельзя забывать о колоссальном шоке, который испытала Россия при переходе от советского коммунизма к нынешнему авторитарному капитализму. Среди его последствий – советская инерция и ностальгия по утраченному; живучесть имперских традиций и тяга к реваншу в какой-то форме; пресловутая «обида за державу» и реальная обида на США, «незаслуженно присвоившие себе победу в «холодной войне», подъем национализма на обломках имперского государства; несформированная нация и отсутствие оппозиции при упадке интеллигенции; переосмысление роли Запада: от «заграница нам поможет» до «союзники – сволочи».
Если перебросить мостик назад – от Медведева к Горбачеву, легко прийти к выводу о том, что за два десятилетия Москва ушла из одной крайности в другую. Наивный и часто бездумный оптимизм сменился узким, подчеркнуто приземленным пессимизмом. При всей сложности технологии (финансовые потоки и т.п.) произошли колоссальное упрощение картины мира в головах руководства, абсолютизация материальных факторов, а ценности оказались обесцененными. Неприкрытый, недалекий эгоизм российских верхов не способен ни преодолеть отчуждение между правителями и управляемыми в самой России, ни способствовать росту уважения к ней за рубежом. Пресловутый прагматизм, победив все остальные подходы, оказался победителем, утратившим ориентацию. Неспособность не только ответить на вопрос «зачем?», но и поставить его приводит к неспособности выработать стратегию, ориентированную на долгосрочные цели и опирающуюся на фундаментальные и действительно разделяемые обществом (включая элиты) ценности.
Отсутствие собственной стратегии неизбежно ведет к реактивности внешней политики. Москва уже несколько лет действует «от противного», воспринимая действия Вашингтона на международной арене как направленные главным образом против России и организуя им «отпор». Одержимость Америкой превратилась за эти годы в серьезную патологию, лечить которую будет непросто. Фактически у Москвы отсутствует позитивная повестка дня, есть только негативная. Если отбросить словесную шелуху, все содержание предлагаемой Россией «новой архитектуры европейской безопасности» сводится к трем позициям: первая – никакого расширения НАТО на страны СНГ: ни Украину, ни Грузию в альянс не принимать; вторая – никаких американских баз в СНГ и никаких американских объектов вблизи российских границ – таких как система ПРО в Центральной Европе; третья – никакой военной помощи противникам России, в частности режиму Саакашвили в Грузии. Все перечисленные пункты являются серьезными российскими озабоченностями и требуют обсуждения. Все упомянутые проблемы должны быть так или иначе решены, чтобы безопасность Европы была гарантирована. Тем не менее предложения Москвы не тянут на «архитектуру», а расчет на то, что только «юридически обязывающие договоры» могут стать несущими конструкциями глобальной и региональной безопасности, наивен.
Парадоксальным образом, несмотря на множественность реальных интересов и наличие формальных институтов, надежно контролируемых правящей корпорацией, российская внешняя политика еще более жестко централизована, чем советская четверть века назад. База для принятия ключевых решений чрезвычайно узка. Кроме президента, премьера и нескольких не всегда публичных лиц, остальные высокопоставленные персонажи выступают лишь в качестве ее инсполнителей или пропагандистов. Непрозрачность процесса, публичная необсуждаемость вариантов решений, работа почти исключительно с правительственными источниками информации и анализа, низведение наиболее мощных средств массовой информации до положения пропагандистского рупора заставляют творцов внешней политики вариться в собственном соку и слышать от подчиненных эхо своих собственных суждений.
Спустя 20 лет после демонтажа «железного занавеса» между официальной Россией и Западом вновь возникли дефицит коммуникации и проблема понимания. Это проблема совершенно иного рода, чем во времена СССР. Чиновники любого ранга часто и охотно ездят в Европу и Америку. По уровню жизни и контролируемым капиталам российские «верхи» принадлежат к мировому «высшему классу», а обслуживающий их чиновничий корпус – к «верхнему среднему». Эти люди просто не могут не смотреть на живущих на зарплату и регулярно сменяемых западных коллег иначе как сверху вниз. Небольшая часть «верхушки» свободно говорит по-английски, завела полезные знакомства за рубежом. Но и те, кто ни на каких языках, кроме русского, не говорит, убеждены, что знают всё и знают цену всему, что для них в мире не осталось секретов и «тайных комнат». Проблема кроется как раз в этой убежденности. Официальная Россия замкнулась на себя и перестала учиться.
Дефицит коммуникации ее беспокоит меньше, чем дефицит признания. Отсюда – требования равенства и равноправия, обращенные к Западу. Выросшие на высокой ресурсной конъюнктуре российские нувориши могут купить замки и дворцы, но страдают от отсутствия приглашений в «лучшие дома». Знакомая из истории проблема. Она, разумеется, решаема, но цена решения – отказ от привычного образа жизни. Как правило, это становится возможным при смене генераций. В нашем случае речь не о возрастных изменениях.
Необходимо преодолеть комплексы – как неполноценности, так и превосходства. По отношению к более сильным (США) нужно научиться быть самодостаточным. Не надо «задрав штаны, бежать за Вашингтоном», повторяя – на свой лад – ошибки чужих администраций. Нужно уважать провозглашенные собою принципы. Нельзя одновременно выступать защитником международного права и практиковать правовой нигилизм у себя дома. Не стоит, осудив с принципиальных позиций нарушение права (в вопросе о статусе Косово), предпринимать, следуя политической целесообразности, аналогичные действия на Кавказе.
По отношению к «меньшим собратьям» по международному сообществу нужно отказаться от высокомерия, часто выражаемого в хамских формах, и проявить то уважение, к которому Россия стремится в отношениях с более крупными, чем она, игроками. Нужно отказаться от карикатурного взгляда на мир, где есть небольшое число «суверенов», каждый из которых оброс своими «сателлитами». Нужно пересмотреть не столько взгляд на историю международных отношений, сколько подход к ней. Для этого следует не пикироваться с теми, кто хочет истолковать прошлое на свой лад, а открыть свои архивы – для всех желающих.
Нужно отказаться от крайних самооценок. Россия – не совесть человечества (хотя некоторые из ее мыслителей таковыми, несомненно, являлись), не светоч мысли (прагматикам это вообще чуждо) и не интеллектуальный лидер (для этого предстоит модернизировать всю систему образования и научных исследований). Но она – и не страна, весь вклад которой в мировую историю состоит в том, чтобы быть вечным предостережением остальному человечеству.
Можно долго продолжать этот список серьезных, но все-таки частных проблем, но необходимо четко уяснить: Россия сможет приобрести признание со стороны наиболее развитой части мира и встать с ней на равную ногу не раньше, чем ее система власти, государственные и общественные институты станут однотипными (совершенно не обязательно – тождественными) с системами и институтами Европы, Северной Америки, Японии, Индии, Австралии и других стран, то есть демократическими – безо всяких уточняющих прилагательных. Тезисы об «управляемой» или «суверенной» демократии здесь не помогают.
Перспективы
Что может помочь? Из внешних условий, как ни парадоксально, начавшийся в 2008 году мировой кризис. Финансовый кризис уже уберег Россию от конфронтации с США, а падение цен на углеводороды помогает устранить перекосы в экономике. Кризис предъявляет жесткие требования к качеству государственного управления, экономической и социальной политике.
Серьезным внешним фактором становится также опережающее экономическое развитие Китая, Индии и других в прошлом еще более отсталых, чем Россия, стран. Огромное значение имеют в долгосрочной перспективе географическая и культурная близость объединенной Европы и привлекательность ее социальной и политической моделей. Особо стоит выделить фактор модернизирующихся стран Центральной и Восточной Европы, Балтии. Если Украина в своем дальнейшем движении добьется успехов не только в демократизации, но и институциональном развитии, то проецирование этих успехов на Россию будет иметь эффект, не сравнимый ни с чем другим.
Из внутренних факторов главным является модернизация, которая совершенно безальтернативна в условиях глобальной конкуренции. Российские власти вынуждены были недавно еще раз признать, что мобилизация – это явный путь в пропасть. Именно экономический язык является на сегодняшний день единственным, который сближает российские элиты с внешним миром.
Но модернизация России в XXI веке, в отличие от XVIII и XX веков, не может ограничиваться лишь военно-экономической или военно-административной сферами. Она включает такую важнейшую составляющую, как постепенное выстраивание современной социальной и экономической структуры общества. А это, в свою очередь, потребует становления демократических институтов и развития демократического участия граждан в управлении.
Россия вовсе «не обречена» на модернизацию. Более того, переход к действительно модернизационной повестке затрудняется сопротивлением влиятельных групп интересов. Напротив, коалиция в поддержку модернизации выглядит слабой, внутренне не сплоченной и не пользующейся достаточной поддержкой со стороны в значительной мере пассивного населения. Модернизационному проекту могут помешать и внешние факторы, например, конфликт с США вокруг членства Украины в НАТО, который все еще возможен. В условиях резкого обострения отношений России с Западом в целом российское руководство может поддаться соблазну совершить «тактический маневр» и уйти в союзники (реально – «младшие братья») Пекина, но стратегический уход в Китай маловероятен.
Если курс на модернизацию России будет так или иначе продолжаться, можно предположить, что нынешнее «одиночное плавание» Москвы рано или поздно завершится. Будущие российские правительства, представляющие коалицию за модернизацию, сочтут нынешнее одиночество чересчур затратным, неэффективным и небезопасным. Важнейшим внешним ресурсом им будет видеться Европа. Сама Россия в их представлении будет выглядеть страной не евразийской, а евро-тихоокеанской. Общий рынок России и ее ближайших партнеров – Казахстана, Белоруссии и др. – образует единое экономическое пространство с ЕС. Известная формула Романо Проди «все общее, кроме институтов» из лозунга превратится в реальность.
Cамодостаточная и уважающая себя Россия может позволить себе широкий взгляд на мир. На этой основе можно будет выстраивать внешнюю политику XXI века. Эта политика будет ориентироваться на реальность глобального сообщества: взаимозависимые экономику, финансы, единое информационное пространство Интернета, неразделимую безопасность и т.д. В этих новых условиях глобальное управление из пожелания превратится в необходимость. Участие в таком управлении будет зависеть от способности и готовности вносить вклад в общее дело и брать на себя ответственность. Лидерами будут становиться не те, у кого большие способности к разрушению, а те, кто сможет предложить что-то позитивное другим игрокам. Иными словами, притягательность, а не убийственность силы будет иметь определяющее значение.
У России есть некоторый потенциал и богатый исторический опыт для реализации своих амбиций средствами «мягкой силы», но актуализация этого потенциала зависит от прогресса в формировании российской нации, которой пока что нет: идея нации – это идея свободы. Формирование нации тесно связано с формированием современного политического класса и современной политической культуры. Политические, социальные, экономические факторы – внутренние и внешние – тесно переплетаются. Процессы, о которых идет речь, фундаментальны и требуют много времени. Однако кризисы обладают способностью «сжимать» историческое время. Трансформация России и эволюция ее политики продолжаются.
[1] Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан 19 ноября 1990 года в Париже полномочными представителями 16 государств – участников НАТО (Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, США, Турция и Франция) и 6 государств – участников Организации Варшавского договора (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия). Вступил в силу 9 ноября 1992 года.
[2] После дискуссий, продолжавшихся более двух лет, 19 ноября 1999 года в Стамбуле на саммите ОБСЕ была принята Хартия европейской безопасности.
[3] В 1993 году Европейское экономическое сообщество было преобразовано в ЕС. В 1999 году ЕС учредил единую валюту – евро.
[4] В ЕврАзЭС входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия и Таджикистан. Позиция Узбекистана, как обычно, амбивалентна.
директор Московского центра Карнеги
- В 1972—1993 служил в Вооруженных Силах СССР и РФ.
- В 1978—1983 — офицер связи в отделе внешних сношений Группы советских войск в Германии (Потсдам).
- В 1983—1993 — старший преподаватель Военного института.
- В 1985—1991 — сотрудник делегации СССР на советско-американских переговорах по ядерным и космическим вооружениям в Женеве.
- В 1993 — старший научный сотрудник Военного колледжа НАТО, Рим.
- В 1993—1997 — старший научный сотрудник Института Европы РАН.
- В 1993—1994 — приглашённый профессор Свободного университета Брюсселя.
Символической точкой перелома в советской внешней политике стала речь Михаила Горбачева, тогда еще «только» Генерального секретаря ЦК КПСС, на сессии ООН 7 декабря 1988 года. В отличие от всех своих предшественников Горбачев решился на односторонние практические шаги по сокращению вооружений. Провозглашенное им «новое политическое мышление» с принципами разумной оборонной достаточности стало трансформироваться в реальные дела.
15 марта 1989 года завершился вывод советских войск из Афганистана. Ускоренными темпами сворачивалось советское присутствие в «третьем мире». В июне 1989 года на Совете Европы Горбачев заявил об общих ценностях, объединявших реформируемый СССР и Запад. Москва отказалась от важнейшего постулата всей своей послевоенной внешней политики – безусловного доминирования в Восточной Европе. Она не возражала против прихода к власти некоммунистического премьера в Польше, а затем – против волны «бархатных» (везде, кроме Румынии) антикоммунистических революций в формально союзных ей странах. Кульминацией «осени коммунизма» в Европе стало падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года.
Отказ от ГДР и, соответственно, военно-политического плацдарма в самом сердце Европы имел принципиальное значение. Демонстративное нежелание Михаила Горбачева поддержать режим Эриха Хонеккера, зашатавшийся в результате массового бегства граждан ГДР на Запад, знаменитая горбачевская фраза «опоздавших наказывает жизнь», а затем указание советским войскам в Восточной Германии соблюдать нейтралитет в ходе массовых антиправительственных демонстраций предрешили судьбу «первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле». В Европе практически одновременно было покончено с «холодной войной» и «реальным социализмом».
Встреча Михаила Горбачева с президентом США Джорджем Бушем-старшим на Мальте в конце ноября – начале декабря 1989 года подвела черту под целой эпохой, начавшейся в 1945 году в Ялте. Раскол Европы был преодолен, но на условиях отказа Москвы от претензий на гегемонию на востоке континента. Объединялись Берлин (в рамках объединенной Германии), Германия (при ведущей роли Федеративной республики и в рамках НАТО) и Европа (в перспективе – в рамках европейских и евроатлантических институтов). Судьба самого Советского Союза, его место и роль в мире оставались непроясненными, но недолго.
Горбачев и его соратники надеялись, что им удастся удержать Советский Союз на пути реформ, трансформировать, по сути, унитарное государство в современную федерацию, каким-то образом с помощью Запада преодолеть «экономические трудности» и занять в мире положение, сопоставимое с положением США, но – в отличие от времен «холодной войны» – не в оппозиции Вашингтону, а в сотрудничестве, даже «дружественном кондоминиуме» с ним. Эти надежды были абсолютно безосновательными, а политика, которую проводили Горбачев и «горбачевцы», все менее адекватной ужесточавшимся реалиям внутренней и международной обстановки.
Россия и Запад: от попыток интеграции
до соперничества с элементами сотрудничества
Российская Федерация, объявившая себя главным правопреемником распавшегося СССР, продолжила внешнюю политику «позднего» Горбачева, но в сильно радикализированном виде. Президент РФ Борис Ельцин и министр иностранных дел Андрей Козырев публично отказались от коммунизма, уже фактически совершенно выхолощенного Горбачевым. Они объявили о присоединении России к сообществу мировых демократий, подтвердили отказ от претензий на гегемонию в Восточной (теперь переименованной в Центральную) Европе, а также от положения «старшего брата» по отношению к бывшим республикам СССР, превратившимся в одночасье в независимые государства.
Более того, рассматривая национальные интересы новой России как фактически идентичные международным интересам США и Западной Европы, Ельцин и Козырев поставили цель формальной интеграции РФ в структуры НАТО и заключения договора о союзе с Соединенными Штатами. Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) их в тот момент занимало меньше. Экономика России переходила к рынку в основном по советам, исходившим из МВФ и от американских экспертов, приглашенных российским правительством в качестве советников.
На этом пути российское руководство уже вскоре постигли разочарования. На готовность Москвы немедленно вступить в НАТО в Брюсселе просто не обратили внимания. Весной 1992 года американский Конгресс стоя аплодировал Борису Ельцину, но Джордж Буш, государственный секретарь Джеймс Бейкер и советник президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт сочли заключение договора о союзе с Россией неактуальным в условиях окончания «холодной войны» и отсутствия сопоставимого вызова со стороны третьих государств. Европа действительно быстро становилась «общим домом», о котором говорил Горбачев в Страсбурге. Но этот дом не включал Россию. И в самой России усиливалась критика прозападного внешнеполитического курса. Общим требованием коммунистических, националистических и, отчасти, либеральных критиков становилась «защита национальных интересов» России.
Поначалу президент и МИД пытались маневрировать. Сохраняя общую направленность внешней политики и яростно обороняясь от «красно-коричневых» противников, они сделали заявку на ведущую роль Москвы на пространстве СНГ. В 1992–1994 годах Россия применила военную силу для того, чтобы прекратить кровопролитие в Молдавии, вмешалась в конфликты в Грузии и в гражданскую войну в Таджикистане, содействовала прекращению огня в Нагорном Карабахе. Запад не мешал России «наводить порядок» на бывших имперских окраинах, но и не поддержал ее претензий на роль регионального гаранта безопасности, официально сформулированных в 1993 году. В то время Америка и Западная Европа были озабочены главным образом ликвидацией военно-политических последствий распада СССР: недопущением распространения ядерного оружия, завершением вывода теперь уже российских войск из Восточной Германии, Центральной Европы и особенно из стран Балтии.
Надлом в российско-западных отношениях произошел в 1993 году, когда администрация Билла Клинтона поддержала провозглашенное лидерами стран «вышеградской группы» (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия) стремление вступить в НАТО. Этот шаг привел к первому серьезному кризису доверия между Москвой и западными столицами. Уход СССР из Восточной Европы на рубеже 1990-х годов был вынужденным, но не критическим шагом с точки зрения традиционно понимаемых интересов национальной безопасности страны: между доживавшим свой век Советским Союзом и странами НАТО образовывалась широкая зона нейтральных государств. Под конец существования СССР его лидеры фактически восприняли концепцию «финляндизации» Восточной Европы (так называемая «доктрина Квицинского») в качестве более эффективного и менее затратного средства обеспечения безопасности и стабильности на западном стратегическом направлении. Однако они опоздали.
К осени 1993 года лидеры новой России, пытавшиеся решить эту проблему более радикальным способом – через интеграцию в структуры Запада, констатировали свою неудачу. Россия не стала, как они рассчитывали, новым членом альянса в неформальном ранге его «вице-президента». В Кремле пришли к выводу, что страны Запада, прежде всего США, продвигают собственные интересы и не склонны рассматривать Россию в качестве полноправного, тем более равновеликого Соединенным Штатам партнера. Появилось подозрение, переросшее затем в убеждение, что в западных столицах не особенно верят в успех демократического транзита в России и подстраховываются на случай прихода к власти националистов или коммунистов.
Администрация Билла Клинтона, решительно поставившая на Бориса Ельцина и поддержавшая его силовые действия против Верховного Совета РФ 3–4 октября 1993 года, была вынуждена учитывать прогрессировавшую слабость реформаторских сил и, наоборот, усиление националистов и коммунистов, проявившиеся на парламентских выборах 12 декабря 1993 года. В общественных кругах Старого и Нового Света широкое распространение приобрел образ «веймарской» России, стоявшей на пороге хаоса и национал-коммунистического реванша.
Крайне неприятным открытием для Ельцина, а затем и для широкой публики стало то, что США, Германия, Великобритания и Франция якобы отступили от своих обязательств, данных Горбачеву в устной форме, не расширять НАТО и, в частности, ее военную организацию после объединения Германии. Свидетельства на этот счет произвели огромное впечатление на российские элиты и стали подтверждением эгоизма и «вероломства» Запада, который лишь «использует» Россию в своих целях.
Анализ соответствующих документов позволяет сделать иной вывод. Заверения госсекретаря США Джеймса Бейкера, канцлера ФРГ Гельмута Коля, премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер и президента Франции Франсуа Миттерана делались в 1990 году в контексте объединения Германии. О странах тогдашней Восточной Европы, входивших в возглавляемую Советским Союзом Организацию Варшавского договора (прекратила существование в 1991 году), речи не шло и не могло идти. Никто – ни собеседники Горбачева, ни он сам – не мог предсказать дальнейшую судьбу СССР и его союзников. Разумеется, лидеры СССР, США, Великобритании, Франции и Германии не могли давать обязательства от имени восточноевропейских государств. Наконец, отказ от расширения НАТО мог бы стать юридически обязывающим лишь при условии согласия на то всех членов НАТО и, вероятно, утверждения такого решения парламентами, включая сенат США.
Тем не менее хотя тезис о «вероломстве» западных союзников не выдерживает критики, «нечувствительность» политики западных держав во главе с США очевидна. Отказавшись в 1991 году рассматривать вопрос о включении России в НАТО, а в 1992 году отмахнувшись от просьбы заключить союз между Россией и США, Вашингтон в 1993 году решился «открыть» НАТО для центральноевропейских стран и тем самым вплотную придвинуть границу территории НАТО к бывшей границе СССР. Идя на это, США и их союзники не нарушали никаких обязательств – тем более что Советского Союза больше не существовало. Но они разрушили веру в дружеское бескорыстие Запада и укрепили подозрения в неизменной антироссийской направленности западной политики. Переизданная в 1995 году книга публициста XIX века Николая Данилевского «Россия и Европа» сразу приобрела популярность.
Эмоциональным фоном изменения климата в российско-западных отношениях стали войны на Балканах. В Москве, для которой националистические лидеры: сербов – Слободан Милошевич, боснийских мусульман – Алия Изетбегович, хорват – Франьо Туджман – были деятелями одного плана и примерно одинакового качества, с удивлением обнаружили, что общественное мнение России, США и Европы симпатизирует в возникших конфликтах разным сторонам. При этом если поддерживаемые американцами и европейцами мусульмане и хорваты проявляли стремление к сотрудничеству, то сербы, ставшие героями для российских националистов и коммунистов, остались врагами для двух других общин и главными виновниками войны в глазах Запада.
Через механизмы Контактной группы по бывшей Югославии Россия пыталась обеспечить сбалансированный подход ко всем воюющим силам, но добиться этого не удалось. России оставалось лишь бессильно протестовать, когда в 1995 году авиация НАТО наносила удары по позициям сербов, а хорватские войска «зачищали» Сербскую Краину. При этом Москва не имела серьезного влияния и в Белграде, не могла удержать боснийских сербов от преступлений, подобных бойне в Сребренице, выступала лишь в роли статиста на мирных переговорах в Дейтоне и Париже. В конце 1995 года российские миротворцы присоединились к операции НАТО в Боснии (IFOR, затем SFOR), но под американским командованием. Несмотря на похвалы со стороны западных партнеров, этот опыт партнерского взаимодействия Москва сочла неприемлемым: в будущем российские военные не встанут под начало американского главкома.
Конфликт на Балканах разворачивался параллельно начавшейся в 1994 году войне в Чечне. Эта бездумно начатая, неумело проводившаяся и жестокая по форме военная кампания способствовала разочарованию общественности, а затем и правительств Запада в новой России. Образ недавней сверхдержавы, силой подавляющей стремление свободолюбивых горцев к независимости, попирающей при этом права и свободы человека, наложился на картину хаотической политической жизни и криминальной приватизации, «пиратизации», социальной деградации и прогрессирующей нищеты. Популярность Бориса Ельцина и его окружения внутри страны опустилась до однозначных величин. Реванш коммунистов на президентских выборах лета 1996 года казался не только вероятным, но и практически неизбежным.
В то время как западные (и многие российские) средства массовой информации критиковали чеченскую кампанию Кремля, сам он все более жестко критиковал «планы расширения НАТО на восток». Сигналом ужесточения политики стала замена в начале января 1996 года Андрея Козырева на посту министра иностранных дел Евгением Примаковым. Новый глава МИД сформулировал две важнейшие цели российской внешней политики – консолидация стран СНГ вокруг Москвы и недопущение расширения НАТО на восток. Несмотря на высокую зависимость Москвы от займов МВФ, российские цели разошлись с целями Запада, более того – вошли в прямое противоречие с ними.
Наметившееся столкновение было лишь отложено повторным избранием Бориса Ельцина (и предотвращением коммунистического реванша), поражением в первой чеченской кампании, принятием России в Совет Европы и достижением компромисса по военно-стратегическим параметрам расширения НАТО. В 1997 году, когда Польша, Чехия и Венгрия получили приглашение присоединиться к Североатлантическому альянсу, Россия была принята в клуб ведущих индустриальных держав, ставший после этого «восьмеркой». Впрочем, сохранялась возможность, что российские «олигархи», организовавшие переизбрание Ельцина и имевшие серьезные интересы на Западе, сумеют не допустить резкого ухудшения отношений.
Крах российских финансов в 1998 году, приведший к тяжелому экономическому кризису, имел серьезные политические – в том числе внешнеполитические – последствия. Главной задачей Кремля стало не продолжение и углубление скомпрометированных в общественном мнении реформ, а стабилизация обстановки и организация передачи власти в рамках сложившегося режима. В условиях взаимного разочарования произошла расстыковка России и Запада. США «отступились» от России, посчитав ее «безнадежной». МВФ после дефолта перестал выдавать Кремлю кредиты. Ельцин отправил в отставку молодых реформаторов, назначил, скрепя сердце, премьером Евгения Примакова и стал присматриваться к придворным генералам на предмет поиска преемника.
Косовский кризис – завершающий эпизод Балканских войн конца ХХ века – вступил в острую фазу в тот момент, когда российские власти были полностью поглощены проблемой выхода из первого кризиса в посткоммунистической истории страны. Россия могла лишь наблюдать со стороны, как США пытались заставить президента Югославии Слободана Милошевича прекратить силовое подавление сепаратизма косовских албанцев. Тем не менее эмоциональное напряжение в России было очень сильным. Когда в марте 1999 года администрация Билла Клинтона приняла решение применить силу против Югославии и использовать для этого механизм и вооруженные силы НАТО – в обход Совета безопасности ООН, в Москве это восприняли как фактическую утрату Россией статуса великой державы. Российское международное влияние рухнуло весной 1999 года так же резко, как летом 1998 года российский рубль. Более того, многие в Москве усмотрели в гуманитарной интервенции НАТО угрозу для самой России. Параллели между целями и действиями сербов в Косово и россиян в Чечне были слишком очевидны. Единственным, на что еще могла уповать в этих условиях Россия, оставалось ядерное оружие.
Символом разворота российской внешней политики, отказа от расчетов на интеграцию в Запад и даже от сотрудничества с ним стала знаменитая «петля Примакова» над Атлантикой. Тогда российский премьер-министр приказал развернуть самолет с официальной делегацией, направлявшейся в США, узнав, что там было решено бомбить Югославию. Прошли массовые протесты против политики США и НАТО. «Бросок на Приштину» российских десантников мог повлечь военное столкновение с американскими войсками.
В условиях возобновившейся в августе 1999 года войны на Северном Кавказе Борис Ельцин оставался практически единственным гарантом от восстановления враждебности между Россией и Западом. Недаром Ельцин в ноябре 1999 года увещевал Клинтона, чтобы тот «ни на минуту, ни на секунду» не забывал о наличии у России ядерного оружия. Так в обстановке не только финансового, но и политического дефолта завершилось первое десятилетие «новых» отношений между Москвой и Западом, начинавшееся в атмосфере фантастических надежд.
Владимир Путин, принявший 31 декабря 1999 года президентство из рук Бориса Ельцина, попытался выправить отношения с Западом. Его первый крупный самостоятельный шаг, вопреки советам части окружения президента и военных, касался налаживания отношений с НАТО, разорванных в результате косовского кризиса. В начале 2000 года Москву посетил генеральный секретарь альянса лорд Джордж Робертсон, и отношения были восстановлены. НАТОвское направление стало центральным для «раннего Путина». Не рассчитывая, в отличие от своего предшественника, на полную интеграцию России «в Запад», он взял курс на интеграцию России «с Западом», формирование прочного военно-политического союза между Россией, Северной Америкой и Западной Европой.
Эта линия проявилась до террористических актов 11 сентября 2001 года. Путин распорядился закрыть российский разведывательный центр в Лурдесе на Кубе и военно-морской объект в Камрани (Вьетнам). Он тщательно подготовился к первой встрече с президентом США в Словении летом 2001 года и в ходе этой встречи сумел расположить Джорджа Буша-младшего к себе. А 11 сентября 2001 года он воспользовался моментом и имевшимися у него возможностями, позвонил Бушу по «горячей линии» и выразил ему поддержку со стороны России. Казалось, что новые обстоятельства как нельзя лучше благоприятствовали формированию всемирной антитеррористической коалиции во главе с США и при весьма значительной роли России.
Путин 2000–2002 годов вообще стремился навести мосты с Америкой и Европой, преодолеть накопившееся недоверие, основанное, по его мнению, на непонимании на Западе целей российской политики. Он был готов на значительные уступки партнерам. Акцент Евгения Примакова на многополярность был отброшен. Не только Индия, но и Китай остались на периферии российской внешней политики. В моду вошел прагматизм. Путин был готов согласиться с ведущей ролью США в мире, не стремился подрывать американские позиции за рубежом, да и вообще мешать Вашингтону преследовать его глобальные цели. Он решительно помог США разгромить талибов в Афганистане, не стал реагировать на выход США из Договора по ПРО, санкционировал «временное» – на период проведения операции в Афганистане – развертывание сил США в Центральной Азии и не протестовал против программы обучения американцами грузинских войск.
Взамен Путин выдвинул экономические, финансовые и политические требования, главным среди которых было согласие США с положением и ролью России как ведущей силы в СНГ. Москва заявляла, что не собирается аннексировать, контролировать или как-то еще притеснять бывшие советские республики, а лишь хочет, чтобы ей там не мешали, не поощряли антироссийские силы, не размещали иностранные войска и не принимали новых членов в военные союзы без согласия России. Путин лично в приватном порядке обращался с просьбой к руководству НАТО о вступлении России в альянс. Публично он говорил об этом, в частности, в интервью телевидению Би-би-си: «А почему бы нет?»
Взявшись в тяжелой посткризисной экономической ситуации за новый раунд реформ, Путин видел модернизацию России в контексте ее «европейского выбора». Этой идеей было пропитано выступление российского президента в германском Бундестаге в октябре 2001 года. За экономическими реформами и социальной трансформацией Путину виделась сильная Россия, однотипная по основным параметрам с такими странами, как Германия и Франция. Путин не был ни «демократом», ни антидемократом. Он рассуждал в практических терминах. Сотрудничество с Европейским союзом должно было помочь России пройти трансформационный путь быстрее и с меньшими потерями.
В конце 2001 – первой половине 2002 года у Москвы появились новые надежды, вскоре сменившиеся разочарованиями. Разгоревшийся было российско-американский диалог затух, когда США явно взяли курс на свержение режима Саддама Хусейна в Ираке. Вашингтон отказался санкционировать российскую «особую роль» на постсоветском пространстве. Российская помощь в борьбе с международным терроризмом была объявлена долгом, не требующим вознаграждения. Над кремлевскими «прайс-листами» – встречными просьбами-требованиями к США со стороны России – в вашингтонском Белом доме потихоньку посмеивались.
Президент Путин пошел на сближение с США во многом вопреки мнению своего окружения и даже вопреки собственным инстинктам. Он стремился воспользоваться ситуацией для формирования «особых отношений» с ведущей державой мира и рассчитывал получить от нее то, что получали в свое время другие союзники США, – признание и учет российских национальных интересов. С позиций сегодняшнего дня такой взгляд представляется идеалистическим и даже наивным, но в 2001–2002 годах у него было немало влиятельных сторонников в России и определенная поддержка в США. Но она оказалась явно недостаточной.
Неспособность Путина добиться от США значимых уступок, а главное – отсутствие у него стратегии внешней политики, в частности в отношениях с Америкой, ослабили позиции российского президента. В начале 2003 года он поддался уговорам тех в России и Европе (в первую очередь президента Франции Жака Ширака и германского канцлера Герхарда Шредера), кто настаивал на дистанцировании от политики Вашингтона в отношении Ирака. Москва вместе с Берлином и Парижем составила оппозицию Вашингтону – по выражению тогдашнего министра иностранных дел Игоря Иванова, своего рода новую Антанту, призванную удержать американских друзей от необдуманных поступков.
Удержать не получилось, но российско-американские отношения оказались серьезно испорченными. В отличие от германо- и франко-американских отношений, у них не было ни запаса прочности, ни взаимного кредита доверия. Развивавшееся параллельно с вторжением США в Ирак «дело Ходорковского» подмыло тот позитив, который возник было после 11 сентября 2001 года. Действия российских властей против Михаила Ходорковского похоронили надежды ведущих американских нефтяных компаний войти на российский рынок путем покупки «ЮКОСа». Вдруг стало ясно, насколько далеки были позиции Москвы и Вашингтона в торжественно провозглашенном ими энергетическом диалоге: ведь в Кремле думали не о передаче стратегической нефтяной отрасли американцам, а о приобретении выхода на рынок сбыта нефти в США!
Медийное сопровождение в Америке и Европе «дела Ходорковского» однозначно заклеймило Россию как государство, где царит авторитарный произвол, а Путина – как злобного автократа. Выборы в Госдуму в декабре 2003 года завершились исходом либеральных и демократических сил из парламента, а президентские выборы 2004 года были, по сути, безальтернативными. Российская внутренняя политика превратилась фактически в центральный фактор американского отношения к РФ. Напрасно Путин и его сторонники пытались обращать внимание американцев и европейцев на фактический разгром российской компартии как серьезного претендента на власть в стране. Российские либералы, которые начинали с поддержки Горбачева, затем перешли под знамена Ельцина и – с оговорками – пытались разглядеть в раннем Путине модернизатора, отвернулись от Кремля и подвергли наметившиеся авторитарные тенденции беспощадной критике.
Путин, со своей стороны, стал все больше «закрываться». В его окружении стало больше тех, кого принято называть «силовиками». Захват Театрального центра на Дубровке в октябре 2002 года и штурм, в результате которого из-за несогласованности действий официальных лиц погибло больше сотни заложников, заставил Путина с подозрением относиться к активности политэмигрантов – Бориса Березовского, Ахмеда Закаева и др., а также правительств принявших их стран – США и Великобритании. Новый удар террористов – захват школы в Беслане в сентябре 2004 года, закончившийся штурмом здания и тремя сотнями погибших, в основном детей, также заставил президента сделать серьезные выводы.
Сразу после школьной трагедии, 4 сентября 2004 года, Путин возложил ответственность за теракт не только на исламистских террористов, но и на Запад, использовавший их в расчете ослабить Россию, оторвать от нее важные территории и т.д. Одновременно он предложил план политической реформы, отменявший, в частности, выборность губернаторов, который на Западе немедленно расценили как уводящий Россию еще дальше от демократического пути развития. У общественности Америки и Европы не осталось сомнений в том, что «путинская Россия пошла не туда».
Осенью того же года Россия и США столкнулись на президентских выборах на Украине. «Революция роз» в конце 2003 года в Тбилиси и студенческие демонстрации, приведшие к отставке Милошевича в 2000 году, развивавшиеся по сходным сценариям, не вызвали особой озабоченности в Москве. Ни Милошевич, ни Шеварднадзе не считались пророссийскими политиками. Милошевич раздражал Москву, к тому же Сербия для России имела периферийное значение: в 2003 году с Балкан были выведены российские миротворцы. А в отношении Грузии была надежда на то, что с новыми, внешне прагматичными властями будет легче договориться, чем со «старой лисой» Шеварднадзе.
Но Украина – совсем иное дело. Москва с самого начала видела в Викторе Ющенко «западенского» националиста – продолжателя дела Степана Бандеры и Виктора Коновальца, боровшихся против СССР, соответственно, стремившихся оторвать Украину от России. Приход Ющенко к власти означал в глазах Кремля реальную перспективу вступления Украины в НАТО, появления на ее территории американских баз и фундаментальный разрыв на всех уровнях с Россией. Чтобы не допустить этого, Путин и его окружение, в том числе тогдашний глава администрации президента Дмитрий Медведев, целиком и полностью «вложились» в украинскую предвыборную кампанию и в сами выборы. Они потерпели самое серьезное внешнеполитическое поражение за все восемь лет президентства Путина.
По красноречивому признанию политтехнолога Глеба Павловского, он и его команда «обеспечили» победу кремлевского кандидата Виктора Януковича на выборах, но затем на Украине разразилась революция, ресурсов для предотвращения и тем более подавления которой у российских «технологов» не было. Победу «оранжевой революции» как обретение Украиной реальной независимости от России праздновали в США и Польше, ее широко приветствовали в Европе и Канаде. У российских властей и лично у Путина, напротив, настроение было подавленное.
В Кремле предпочли сосредоточиться не на анализе причин революции, а на выявлении происков США и пресечении их дальнейших планов. Как минимум, считалось, что «оранжевая революция» означает приобретение США крупного геополитического плацдарма на постсоветском пространстве для дальнейшего снижения влияния России в странах СНГ, а в перспективе, возможно, и военной базы. Как максимум, Украина была лишь репетицией, «разминкой» в использовании новейших технологий смены политического режима. Теперь, опасались в Москве, американцы, опираясь на Киев, будут готовиться к политическому захвату Кремля и утверждению там проамериканского правительства.
При всей фантастичности такого сценария в Кремле его, по-видимому, воспринимали всерьез. Но ситуация вскоре изменилась. Начало 2005 года российское руководство встретило с тревогой, но проводило год в приподнятом настроении. «Цветные революции», яркие в начале, скоро поблекли. На Украине с приходом «оранжевых» начался перманентный политический кризис. В Киргизии «революция тюльпанов» весной 2005 года привела к отставке президента Аскара Акаева, но не к переориентации Бишкека с России на США. В Грузии Михаил Саакашвили, поссорившись еще летом 2004 года с Москвой, не сумел восстановить контроль над Южной Осетией и Абхазией. Что еще важнее – США стали испытывать нарастающие трудности в Ираке. Наконец, резкий рост цен на нефть с 2004 года бил один рекорд за другим. Консервативная финансовая политика российских властей позволяла им приступить к созданию «подушек безопасности».
2006 год стал годом председательства России в «восьмерке», которое первоначально рассматривалось как признание ее не только со стороны Запада, но и в качестве части Запада. Однако на самый Новый год пришлась кульминация газового конфликта между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины». Не сумев добиться в 2005 году прогресса на переговорах и не разъяснив свою позицию публично, «Газпром» вынужден был выполнить свою угрозу: в условиях отсутствия контракта на поставки отключить газ украинцам. При этом продолжал посылать газ через украинскую территорию европейским потребителям. Предполагая, что Украина будет вынуждена откачивать газ из экспортной трубы для удовлетворения внутренних потребностей, российское правительство и «Газпром», возможно, рассчитывали, что тем самым приобретут союзников в Европе и возьмут Киев в «клещи».
Однако случилось прямо противоположное. США и объединенная Европа заговорили о применении Россией «энергетического оружия» не только против Украины, но и против европейских стран. Репутация России как надежного поставщика энергоносителей, подтвержденная, несмотря на все трудности, в 1991 году, оказалась существенно подорванной. Тема энергобезопасности, вынесенная Кремлем на саммит «восьмерки» в Санкт-Петербурге, была переосмыслена в западном политическом сознании как обеспечение энергетической безопасности от России. Киев же, несмотря на неспособность платить по счетам и все махинации с газом, стал рассматриваться в качестве жертвы давления со стороны Москвы, мстившей украинцам за их выбор в пользу демократии.
Конец 2006 года был омрачен вначале убийством в Москве оппозиционной журналистки Анны Политковской, а затем смертью в Лондоне от отравления полонием охранника Березовского – Александра Литвиненко. Оба убийства, широко освещавшиеся и комментировавшиеся в мировой прессе, были интерпретированы как месть Кремля его противникам и устрашение оппозиции. Публичный имидж России на Западе фактически сравнялся с имиджем СССР осени 1983 года, когда советский истребитель сбил южнокорейский пассажирский «Боинг», а руководство Советского Союза поначалу вообще отрицало всякую причастность к инциденту.
В этих условиях российский президент решил публично объясниться с США. Его речь на конференции по проблемам международной безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года содержала не только жесткую критику политики Вашингтона, но и условия, на которых Россия была бы готова сотрудничать с Америкой (признание существовавших политических реалий в России, невмешательство в ее внутренние дела, равноправный характер отношений и интересов как основа взаимодействия). В развитие этой линии Россия предприняла конкретные шаги – от приостановки действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)[1] до возобновления (впервые после окончания «холодной войны») воздушного патрулирования вблизи границ США и стран НАТО – очевидно, с целью «принуждения Запада к партнерству».
Эта политика не сработала. В августе 2008 года грузинские войска атаковали югоосетинский город Цхинвал, вызвав контрнаступление российских сил. Несмотря на непрекращавшиеся провокации с обеих сторон и незадолго до того проведенные военные маневры «Кавказ», российское руководство, по-видимому, не ожидало столь масштабного нападения. Появились сравнения с терактами 11 сентября 2001 года, в роли «Аль-Каиды» выступал клиент и квазисоюзник США. У Москвы практически не было сомнений в том, что США если и не подталкивали Саакашвили к нападению, то ничего не сделали, чтобы пресечь его, и «умыли руки». Пожалуй, самый опасный момент был пройден тогда, когда корабли Черноморского флота России находились у берегов Абхазии, а флагманский корабль Шестого американского флота шел к берегам Грузии. Российско-американские отношения с пугающей быстротой двигались в направлении конфронтации.
От Westpolitik к Weltpolitik
Итак, между 2003 и 2005 годами в российской внешней политике произошел поворот. После неудачных попыток интеграции в Запад (Горбачев – Ельцин) и создания механизма реального партнерства с ним (Путин) Москва вступила на путь открытой конкуренции с теми, кого продолжает вслух называть «партнерами», на деле имея в виду – «соперники». Наступивший в 2008 году мировой финансовый кризис, смягчивший конфликт между Россией и США из-за Грузии, также рассматривается многими в России как фактор, способный ускорить изменения в расстановке сил и распределении ролей в мире – не в пользу Запада. Считается, что грядущие изменения способны улучшить позиции России.
Еще в 2003 году инвестиционный банк «Голдман Сакс» предсказал устойчивый экономический рост и неуклонное повышение политического влияния незападных стран. Аналитики банка предложили аббревиатуру БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) как символ для обозначения тех сил, которые способны потеснить США, Европу и Японию с их привилегированного положения в современном мире.
В Москве выводы этого доклада оценили по достоинству. Если «встроиться» в Запад не удалось, а равноправное партнерство с ним оказалось блефом, то нужно всерьез делать ставку на многополярность. Тем более что тезис о многополярном мире, который Москва подхватила у Пекина во второй половине 1990-х годов, получил столь авторитетное и наглядное подтверждение. На международных форумах и площадках Россия все больше позиционирует себя как споуксмен и даже интеллектуальный лидер «новой (незападной) волны». Конструкция России как одного из мировых центров силы предусматривает создание зоны притяжения и влияния вокруг РФ и постепенное низведение США до положения «нормальной великой державы» – одной из полудюжины глобальных «олигархов». Российская Westpolitik трансформировалась в Weltpolitik.
У этой трансформации есть богатая предыстория. В 1989 году Москва окончила не одну, а две «холодные войны». В течение 30 лет отношения между Советским Союзом и Китаем были враждебными, и временами (например, в 1969 году) вероятность войны между ними была выше, чем между СССР и странами НАТО. В ходе визита Михаила Горбачева в Пекин и его встреч с Дэн Сяопином и другими руководителями КНР в мае 1989 года была достигнута договоренность о нормализации двусторонних отношений.
Несмотря на то что Борис Ельцин и Андрей Козырев активно демонстрировали свой антикоммунизм и приверженность западным демократическим ценностям, отношения с Китаем были слишком важны для России, чтобы допустить их нового ухудшения. Кроме того, обе стороны испытывали потребность друг в друге. После расстрела протестантов на площади Тяньаньмэнь 4 июня 1989 года международные санкции не позволяли Китаю приобретать оружие на Западе, поэтому он стремился закупать вооружение и технику в России.
А Россия, оказавшаяся в тяжелейшей экономической ситуации после распада советской хозяйственной модели, была вынуждена обратиться к Китаю как источнику продовольствия и дешевых потребительских товаров, особенно для районов Сибири и Дальнего Востока. С 1992 года российско-китайская торговля оружием, официально называвшаяся военно-техническим сотрудничеством, показывала миллиардные (в долларовом выражении) годовые обороты. Эти средства отчасти помогли российской «оборонке» выжить в наиболее трудные годы. Увеличился и военный потенциал Народно-освободительной армии Китая (НОАК).
С середины 1990-х годов российско-китайские отношения укрепились настолько, что их официальная трактовка стала включать перспективу стратегического партнерства. Параллельное охлаждение отношений с Западом в результате расширения НАТО подвигло некоторых российских публицистов говорить о Китае как о возможном партнере России в споре с США и их союзниками.
Новое качество отношений позволило поэтапно решить важнейшую геополитическую проблему России на востоке – вопрос о границе между РФ и Китаем. Первое соглашение на этот счет было заключено еще в 1991 году Советским Союзом, окончательно граница была оформлена на всем ее протяжении (свыше 4300 км) в 2004 году. На завершающем этапе российская сторона пошла на небольшие территориальные уступки соседу. Граница была не только оформлена, демаркирована и делимитирована, но и существенно демилитаризована. В 1996 году Китай, Россия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан – все бывшие советские республики, имевшие границу с КНР, – заключили в Шанхае соглашение о мерах доверия, в соответствии с которым в 100-километровой полосе по обе стороны границы ограничивались военное присутствие и деятельность. Более того, пять стран создали общий форум для обсуждения проблем безопасности и развития. Вначале он назывался «шанхайская пятерка», а с 2001 года – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).
Реально ШОС вполне можно было бы расшифровать как «Китай в Центральной Азии». Пекин, который пекся главным образом о «надежном тыле» для своих западных территорий, прежде всего Синьцзян-Уйгурского автономного района с его тюрко-мусульманским населением, стремился добиться понимания своих интересов со стороны новых государств региона. Наряду с этим КНР интересовалась энергоресурсами Каспия и рынками прикаспийских стран. В отличие от стран НАТО, Китай осуществлял свое политико-экономическое продвижение на постсоветском пространстве в согласии с Россией. Для антизападных сил в РФ тесное сотрудничество, даже блокирование с КНР представлялось едва ли не единственным способом сопротивления американскому доминированию. В глазах этих сил ШОС воспринимался как противовес НАТО. Но гораздо большее значение имел тот факт, что Пекин не видел в ШОС прообраза военного блока, а в России – союзника. Китай предпочел действовать самостоятельно, используя Россию по возможности, но не ограничивая собственную свободу.
Тем не менее во второй половине 2000-х годов ШОС стал привлекательной площадкой для диалога между азиатскими странами. Шестым членом к нему присоединился Узбекистан, в число наблюдателей вошли Индия, Пакистан, Иран, Афганистан и Монголия.
Развитие российско-китайских отношений не было беспроблемным. Практически сразу после распада СССР в России начали распространяться страхи насчет демографической агрессии со стороны Китая. Публиковались, иногда со ссылками на официальных лиц, фантастические цифры масштабов китайской иммиграции, особенно в Сибирь и на российский Дальний Восток. Повод для страхов другого рода давало российско-китайское военно-техническое сотрудничество: в то время как ВВС НОАК закупали десятки российских «МИГов» и «СУ», а также лицензию на производство сотен боевых машин, российские ВВС в течение полутора десятилетий не имели средств для обновления своего парка самолетов.
Если отношения России с Китаем после нормализации на рубеже 1990-х годов развивались поступательно и в целом успешно, то связи с Японией были неровными и зачастую напряженными. Японское правительство «поверило в перестройку» гораздо позже правительств США и стран НАТО. Когда это наконец-то произошло, времени на решение застарелого территориального спора из-за Южно-Курильских островов не осталось. Визит Горбачева в Японию в 1991 году уже не мог привести к урегулированию: критика внутри страны геополитической уступчивости Кремля становилась все сильнее, к тому же заявившее о своем суверенитете руководство РСФСР заранее отказывалось признавать законность территориальных изменений, не согласованных с российскими республиканскими властями.
После распада СССР попытки Ельцина решить курильскую проблему и заключить мирный договор с Японией не принесли реальных результатов. В Токийской декларации 1993 года Российская Федерация и Япония впервые признали наличие спорных территорий и даже назвали их, но в дальнейшем ни торжественное обещание лидеров двух стран заключить мирный договор до 2000 года, ни создание «комитета мудрецов», который должен был бы отыскать пути к нормализации отношений, не позволили достичь прорыва. В итоге в марте 2001 года Владимир Путин предложил закрыть проблему на основе Московской декларации 1956 года, предусматривавшей передачу Японии только островов Хабомаи и Шикотан, составлявших лишь 7% территории, на которую официально до сих пор претендует Япония. Но формальная неурегулированность территориальной проблемы и отсутствие мирного договора между Россией и Японией не мешали развитию торгово-экономических отношений. В 2000-х годах японские инвестиции в экономику России существенно увеличились.
В начале 1990-х годов некоторым россиянам наиболее перспективной страной Северо-Восточной Азии виделась Южная Корея. В отличие от Японии, она не выдвигала претензий к России, по сравнению с Китаем была страной с передовой и технологически продвинутой экономикой. Отношения с Республикой Корея были установлены еще Горбачевым, совершившим в апреле 1991 года первый визит в эту страну. Ельцин круто изменил приоритеты политики Москвы на Корейском полуострове. Если в годы «холодной войны» союзником и клиентом СССР был Пхеньян, а Сеул был фактическим противником и «марионеткой США», то с завершением противостояния Южная Корея стала рассматриваться как желанный партнер, а Северная – как «заповедник сталинизма».
Однако, сведя к минимуму контакты с КНДР, Россия не сумела проявить себя достаточно привлекательной в глазах южан. Попытки южнокорейцев делать бизнес в постсоветской России часто оказывались неудачными, вели к убыткам. Москва сумела «вернуться» на Корейский полуостров лишь в 2003 году с началом шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР – после того как ее первоначально (в 1994 году) решили не приглашать к участию в ядерно-энергетическом проекте KEDO. Правда, попытки Москвы играть роль посредника между Пхеньяном и международным сообществом завершились провалом. Ни поездка Ким Чен Ира в Россию, ни визит Владимира Путина в Пхеньян (2000 год) не принесли значимых результатов. На роль посредника между США и КНДР выдвинулся Пекин. Россия осталась лояльным участником переговоров, стремящимся достичь соглашения, ограничивающего ядерные амбиции северокорейского режима, но избегающим при этом чересчур сильного давления на Пхеньян – чтобы не «загнать его в угол».
За исключением ближайших соседей (Китай, Япония, Корея) «профиль» России в Азиатско-Тихоокеанском регионе почти «не просматривается». В 1999 году Россия добилась членства в Азиатско-Тихоокеанском экономическом сообществе (АТЭС) и в 2012 году собирается принимать саммит этой организации во Владивостоке. За исключением саммитов роль Москвы в АТЭС остается более чем скромной. С середины 2000-х годов несколько активизировались экономические отношения с Вьетнамом; Россия продает небольшие партии оружия и военной техники странам АСЕАН (Индонезии, Малайзии), стремится развивать сотрудничество в ядерной энергетике с Мьянмой (Бирма). Российские дипломаты участвуют в АСЕАНовском форуме безопасности. Но, пожалуй, наиболее заметны российские туристы в Таиланде, Вьетнаме, на острове Бали и т.п.
В период «холодной войны», начиная с середины 1950-х годов, важнейшим политическим союзником Москвы за пределами «социалистического содружества» была Индия. С 1971 года отношения между двумя странами регулировались Договором о дружбе и взаимной помощи. Индия была крупнейшим импортером советского оружия. На ее территории с помощью Советского Союза строились крупные промышленные объекты. Дели в числе немногих государств мира не осудил ввод советских войск в Афганистан в 1979 году. Во второй половине 1980-х годов Михаил Горбачев и премьер-министр Раджив Ганди пытались совместно предложить миру новое видение международных отношений.
В начале 1990-х годов отношения с Индией утратили прежнюю основу и не приобрели новую. Россия лишилась части прежнего авторитета, когда в 1993 году поддалась давлению США и отказалась от своих обязательств по поставке в Индию криогенных ракетных двигателей. Отношения оживились в конце 1990-х годов. В 1998 году премьер-министр Евгений Примаков публично заговорил о треугольнике Россия – Китай – Индия как об одной из несущих конструкций грядущего многополярного мира. С 2000-х годов встречи на высшем уровне между руководителями России и Индии стали ежегодными, однако существенного прорыва в развитии отношений не произошло.
РИК и БРИК
Отношения Москвы с Пакистаном, враждебные со времен «холодной войны» и еще более отягощенные поддержкой, которую оказывал Исламабад афганским моджахедам в период советской интервенции в Афганистане (1979–1989 годы), остались прохладными и после распада СССР. Пакистанские спецслужбы стали инициаторами и организаторами движения талибов, которое (после взятия ими Кабула в 1996 году) Москва стала рассматривать как прямую угрозу безопасности и стабильности Центральной Азии и всего южного фланга России. Создание Пакистаном ядерного оружия вызвало в Москве едва ли не большее беспокойство, чем ядерная программа Ирана – вследствие влияния радикал-исламистов в Пакистане и общего ощущения роста политичеcкой нестабильности в стране. Глава Пакистана посетил Москву лишь в 2002 году – через 30 лет после предыдущего визита на высшем уровне.
Завершение вывода советских войск из Афганистана в марте 1989 года не означало полного прекращения советского участия в афганских делах. В Кабуле оставалась группа советских военных советников, и, что еще важнее, правительство Наджибуллы продолжало получать советскую военную и экономическую помощь. После распада СССР Москва – под влиянием синдрома тяжелой 10-летней войны – фактически утратила интерес к Афганистану. Помощь Кабулу была прекращена в 1992 году, что неизбежно привело к падению Наджибуллы и приходу к власти коалиции моджахедов, воевавших в свое время против советских войск. Но интерес вскоре пробудился вновь: вначале как побочный результат гражданской войны в Таджикистане, когда разгромленные при помощи российских войск исламисты стали использовать афганскую территорию для действий против таджикских правительственных войск и российских пограничников, но уже с середины 1990-х годов – под влиянием успехов талибов.
В 1996 году талибы заняли Кабул и оттеснили моджахедов к таджикской и узбекской границам. Россия была вынуждена сблизиться со своими недавними противниками, ставшими буфером между еще не окрепшими странами СНГ и радикал-исламистами. Был страх, что если талибов не остановить, они «дойдут до Волги». Действительно, талибы не ограничивались одним Афганистаном. Они поддерживали Исламское движение Узбекистана, а также чеченцев, воевавших против федеральных сил. Практически никем в мире не признанный Исламский эмират Афганистан признал власти Ичкерии и разрешил создание на афганской территории боевых лагерей чеченцев. В 2000 году министр обороны РФ Сергей Иванов угрожал ударами по этим лагерям, но у России в то время не было реальных возможностей реализовать угрозу.
Ситуация резко изменилась после террористических актов 11 сентября 2001 года. Москва употребила свое влияние на то, чтобы вооруженный и поддерживаемый ею «Северный альянс» моджахедов встал на сторону США в борьбе против талибов и Аль-Каиды. Россия также помогла Соединенным Штатам разведывательной информацией, а после разгрома талибов отказалась от отправки в Афганистан своих войск и от политической конкуренции с США на афганской земле. Россия поддержала Боннские договоренности по политическому устройству Афганистана и установила контакт с правительством Хамида Карзая. Вместе с тем Россия с нараставшим беспокойством смотрела на резкий рост потока наркотиков из Афганистана.
Признавая рост возможностей и влияния Ирана, Россия пыталась выстроить прагматичные отношения с Тегераном, использовать к своей выгоде взаимную отчужденность между Ираном и США и полуизоляцию Ирана от Европейского союза. Тем не менее российско-иранские отношения развивались не гладко. В самом начале 1990-х годов в Москве опасались экспорта исламской революции в страны СНГ. Первый открытый доклад Службы внешней разведки РФ, опубликованный в 1993 году, бил тревогу по поводу освоения некоторыми странами, в том числе Ираном, ракетных и ядерных технологий. Сама теократическая система власти не могла привлечь к Ирану симпатии россиян. В то же время в Москве обнаружили, что Иран может быть рациональным и даже прагматичным игроком. В 1997 году благодаря сотрудничеству Ирана и России был урегулирован внуритаджикский конфликт – единственный опыт такого рода за все годы, прошедшие после распада СССР. Тегеран занял нейтральную, а фактически проармянскую позицию в отношении конфликта в Нагорном Карабахе. Наконец, Иран отказался осуждать Москву за ее действия в Чечне, более того, выступил адвокатом России в Организации Исламская конференция. На этом фоне с середины 1990-х годов получило развитие сотрудничество России и Ирана в ядерной энергетике и военно-техническом сотрудничестве. Очевидно пересечение интересов двух стран в газовой области.
В отношении иранской ядерной программы российское руководство к концу 2000-х годов, по-видимому, исходило из нескольких основных постулатов. Во-первых, если государство, обладающее такими ресурсами, как современный Иран, таким представлением о себе, как эта держава с 2500-летней историей, и находящаяся в подобном геополитическом и геостратегическом положении, поставит цель создать ядерный потенциал, она ее непременно добьется. Во-вторых, единственной возможностью избежать обретения Ираном ядерного оружия является достижение соглашения между этой страной и международным сообществом, в основе которого должно лежать примирение между Тегераном и Вашингтоном. В-третьих, содержанием такого соглашения должно стать уважение со стороны внешнего мира важнейших интересов Ирана: невмешательство извне в его дела (отказ от «смены режима») и признание роли Ирана как региональной державы. Собственно говоря, безопасность и статус исторически являлись важнейшими целями всех стран, стремившихся – после США – приобрести ядерное оружие.
В России часть элит приветствовала бы открытый конфликт между США и Ираном, но наиболее влиятельные круги все-таки продолжают стремиться к соглашению – с учетом его параметров, изложенных выше. Москва не является союзником Тегерана, но она и не хочет стать его противником. В годы правления администрации Джорджа Буша-младшего в России не поддерживали американскую политику санкций против Ирана, считая, что они в отсутствие гибкой стратегии могут вести лишь к войне и даже служить оправданием ее ex post factum. С приходом в Белый дом Барака Обамы, объявившего курс на вовлечение Ирана в диалог с США, российский подход приобрел некоторые нюансы. В Москве отдают себе отчет, что иранская ядерная проблема является важнейшим с точки зрения США фактором американо-российских отношений.
На Ближнем Востоке (арабский мир плюс Израиль) российская политика прошла через серьезную трансформацию. Исчезли идеологическая, геополитическая и военно-стратегическая компоненты, определявшие ближневосточную стратегию Москвы в советский период. Напротив, важнейшее значение приобрел экономический фактор. Российская политика по отношению к Ираку при Саддаме Хусейне в значительной мере обусловливалась желанием разрабатывать его нефтяные месторождения и получить 7-миллиардный долларовый долг, оставшийся со времен СССР. В других случаях (Алжир, Ливия, Сирия) советские долги были практически полностью списаны Москвой в обмен на новые контракты с этими странами. Используя старые связи с бывшими клиентами СССР, Россия решительно расширила географию своей экономической активности в регионе. Важной целью стал выход на рынки богатых монархий залива – прежде всего Саудовской Аравии, а также Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и др. Укрепились отношения с Египтом.
Самой эмоционально близкой для России страной Ближнего Востока стал Израиль, куда переехала значительная часть бывших советских граждан-евреев, составивших около 20% населения страны. Дипломатические отношения с Израилем, разорванные Советским Союзом после шестидневной арабо-израильской войны 1967 года, были восстановлены осенью 1991 года. С тех пор они активно развивались, особенно на фоне войны в Чечне и подъема радикализма в исламском мире. Израильские политики всех направлений стали частыми гостями в Москве, а с 2008 года между двумя странами был установлен безвизовый режим. Чтобы сохранить расположение арабских стран, Россия время от времени осуждает Израиль за «непропорциональное применение силы», хотя подвергается аналогичным осуждениям со стороны Запада за свои действия на Кавказе. Кроме того, Россия занимает весьма умеренную позицию по отношению к Ирану, которого в Израиле считают врагом номер один, а также организациям ХАМАС и Хезболлах, рассматривающимся Израилем, США и ЕС как террористические. В то же время отношения между Москвой и палестинскими властями, во времена СССР очень тесные, утратили «особый» характер. Россия гордится участием (с 1991 года) в ближневосточном «квартете» – наряду с США, ЕС и ООН – и своей ролью беспристрастного посредника, «великодушно» уступившего первую роль (и бремя миротворца) Вашингтону.
Современные «почти родственные» отношения между Россией и Израилем диаметрально противоположны ситуации последней четверти века существования СССР, когда Израиль и «международный сионизм» рассматривались в качестве политического, идеологического и военного противника. Почти аналогичная метаморфоза произошла и в отношениях Москвы и Анкары. Начиная с 1940-х годов, после неудачной попытки Сталина обеспечить Советскому Союзу контроль над черноморскими проливами, Турция рассматривалась в СССР в качестве враждебной силы. Союз Турции и США, членство в НАТО (с 1952 года), наличие у Турции крупной армии создавали образ врага, легко накладывавшийся на историю многочисленных русско-турецких войн XVII–XX веков.
Ситуация изменилась в начале 1990-х годов, когда Турция превратилась в один из главных центров челночной торговли, позволившей быстро насытить рынок дешевых потребительских товаров. С середины 1990-х годов в Россию пришли турецкие строительные фирмы, а со второй половины десятилетия Турция стала главным местом относительно недорогого массового отдыха россиян. В изменившихся условиях средиземноморский курорт Анталья заменил россиянам Ялту. На рубеже 2000-х годов российско-турецкие отношения получили мощное энергетическое измерение. Спустя десятилетие Турция претендует на то, чтобы стать важнейшим энергетическим узлом, связывающим страны Каспия, Россию, Ближний и Средний Восток с ЕС.
Распространенные в Москве на протяжении 1990-х годов опасения относительно возрождения пантюркизма и усиления роли Турции в тюркоязычных странах Южного Кавказа и Центральной Азии, подозрения насчет поддержки Анкарой чеченского сепаратизма постепенно ослабли. С середины 2000-х годов Москва рассматривает Анкару в качестве ключевого партнера в регионе. России импонирует прагматизм турецкого руководства и его подчеркнутая независимость от Вашингтона, особенно ярко проявившаяся в период подготовки к вторжению США в Ирак в 2003 году.
Геополитическое отступление России после распада Советского Союза выразилось во временной «деглобализации» внешней политики Москвы. Интересы России стали ограничиваться в основном сопредельной периферией Европы и Азии, их центр тяжести переместился в регион СНГ. Что же до Африки и Латинской Америки, главных полей соперничества в период «холодной войны», то они в 1990-е годы практически исчезли с горизонта российской внешней политики.
Некоторое оживление наступило в следующем десятилетии. С 2000 года, когда президент Путин посетил Кубу, связи с Гаваной были восстановлены, хотя о прежнем качестве отношений не могло быть и речи. Российское руководство интересовали в основном экономические возможности, а не геополитические плацдармы. Но и геополитика сохранилась, правда, в несколько карикатурном виде. С середины 2000-х годов стали активно развиваться отношения с богатой нефтью Венесуэлой, президент которой Уго Чавес вызывал острую аллергию в США своими экстравагантными антиамериканскими высказываниями и выходками. В условиях, когда администрация Джорджа Буша-младшего активно поддерживала и вооружала грузинского президента Саакашвили, на которого в Москве была не менее сильная аллергия, демонстрация сотрудничества с Чавесом, в том числе посылка в Венесуэлу в 2008 году стратегических бомбардировщиков и отряда военных кораблей, стала ответом Москвы на деятельность Вашингтона вблизи российских границ. Страны так называемой «боливарианской инициативы» – поддерживаемые дотациями Чавеса Никарагуа, Боливия и Эквадор – также стали объектами повышенного внимания со стороны Москвы. В благодарность за признание Абхазии и Южной Осетии Никарагуа получила существенную экономическую помощь от России.
Несмотря на эти геополитические сюжеты, главным интересом России в Латинской Америке остается экономика. Первое в истории турне главы российского государств Дмитрия Медведева по странам континента в 2008 году было посвящено главным образом продвижению проектов экономического сотрудничества. Впрочем, объем российско-латиноамериканских связей остается в целом незначительным.
В 2009 году президент Медведев совершил аналогичное турне по странам Африки. Промышленно развитая ЮАР, а также богатые ресурсами Нигерия, Ангола, Намибия рассматриваются как наиболее перспективные партнеры России к югу от Сахары. Россия, переживавшая в 1990-е годы тяжелейший период собственной трансформации, безучастно отнеслась к кровавой гражданской войне в Руанде, к внутренним конфликтам в Конго, Либерии и других странах. В 2000-е годы Россия не поддержала в Совете безопасности ООН призывы стран Запада оказать давление на власти Судана для прекращения конфликта в Дарфуре, расценив эти попытки как неприемлемое вмешательство во внутренние дела Судана. Аналогичной позиции Россия придерживалась в 2007–2008 годах в период острого внутриполитического противостояния в Зимбабве. С другой стороны, в конце 2000-х годов Россия проявила солидарность со странами Запада и международным сообществом в целом в защите гражданских судов от пиратов у берегов Сомали. Россия послала в Индийский океан корабли ВМФ.
Такие действия подчеркивают стремление Москвы активно участвовать в управлении процессами, происходящими в глобальном мире. Важнейшим инструментом такого управления в России видели и продолжают видеть ООН. Сразу после окончания «холодной войны» Москва попыталась превратить ООН в то, чем она была призвана стать в соответствии с принятым в 1945 году Уставом этой организации. В 1992 году по российской инициативе состоялось первое в истории заседание Совета безопасности ООН на уровне глав государств. Особое расположение Москвы к этой организации определялось положением России в ней, унаследованным от Советского Союза. В Совете безопасности ООН нашли отражение два важнейших для Москвы принципа – суверенное равенство пяти великих держав, поставленных над остальным миром, и право вето каждой из пяти стран на решения Совбеза.
В начале 1990-х годов Россия активно предлагала модель ООН для Европы, где созванное еще в середине 1970-х годов Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) было преобразовано в 1995 году в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) с собственной концепцией безопасности[2]. Москва стремилась к тому, чтобы в центре ОБСЕ был сформирован Совет безопасности Европы, постоянным членом которого с правом вето стала бы Россия. Как главная региональная организация Старого Света «усиленная» ОБСЕ координировала бы деятельность всех других организаций Европы – ЕС, НАТО, СНГ и др.
Но, к разочарованию московских идеалистов, даже освобожденная от груза противостояния ООН оказалась неспособной выполнять роль мирового правительства, а ОБСЕ, несмотря на название, превратилась в даже более рыхлую структуру, чем СБСЕ. На глобальном уровне колоссально выросло влияние США – «единственной сверхдержавы однополярного мира». А в Европе центральными организациями стали «углубившийся и расширившийся» Европейский союз[3] и НАТО, число членов которой выросло с 16 в 1991 году до 28 в 2009 году. Россия оказалась за пределами обоих объединений.
В качестве «утешительного приза» Москве, как уже упоминалось, было предложено членство в группе ведущих индустриальных государств, которая с присоединением России (1998 год) стала именоваться «восьмеркой». Правда, в сфере финансов Россия не была допущена в члены группы, по-прежнему именовавшейся «семеркой». Эта дискриминация унижала поднявшуюся в 2000-е годы на нефтяных доходах Россию, которая приветствовала создание в 2008 году более широкого объединения («двадцатки») для борьбы с экономическим кризисом. «Восьмерка» в сочетании с финансово-экономической «двадцаткой» больше устраивали Москву, чем двусмысленность «семерки»/«восьмерки».
В условиях кризиса Россия замедлила институциональную интеграцию в мировую экономику. В 2009 году переговоры о ее вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО), начавшиеся еще в 1993 году, были переформатированы. Россия отдала предпочтение созданию Таможенного союза с Белоруссией и Казахстаном, что сделало перспективы присоединения к ВТО еще более неопределенными. В принципе Россия стремится стать членом ВТО, а затем войти в состав «элиты» мировой экономики – Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), но членство в ВТО до сих пор рассматривалось с точки зрения условий торговли, а не как инструмент модернизации экономики.
Исходя из концепции многополярного мира, российское руководство стремится установить отношения со всеми «полюсами», сохраняя при этом свободу маневра. С середины 2000-х годов Москва продвигает идею координации усилий «поднимающихся» великих держав – Китая, Индии, Бразилии и России. В 2009 году в Екатеринбурге состоялся первый саммит БРИК. Одновременно реализуется проект РИК (Россия – Индия – Китай). Эти конструкции носят, скорее, медийный характер, призваны не столько приносить конкретные плоды, сколько постоянно подчеркивать тезис о завершении 500-летнего доминирования Запада в международных отношениях и одновременно презентовать новых лидеров глобального развития.
От империи к великой державе
Россия является не новым лидером, а наследницей и продолжателем государственности, возникшей более 1000 лет назад в Новгороде и Киеве. Ее государственность сформировалась в XIV–XV веках в Москве. Она называлась царством с XVI века, империей – с XVIII века, советским государством – в течение «короткого» ХХ века. В 1989–1991 годах Россия отказалась от глобальной сферы влияния, буфера-базы в Восточной Европе и распустила свою историческую империю – СССР. Выход из империи оказался почти молниеносным: между моментом, когда последний советский солдат покинул Афганистан, и падением Берлинской стены прошло менее восьми месяцев, еще спустя 25 месяцев не стало Советского Союза. Распад евразийской империи оказался сравнительно малокровным с точки зрения количества жертв. Если, конечно, сравнивать с резней в Индии, войнами в Палестине, Индокитае, Алжире, Анголе, Мозамбике. Но и 200 тыс. граждан, погибших в Чечне, Таджикистане, в ходе армяно-азербайджанского конфликта и в других «горячих точках» разваливавшегося СССР, – страшная цифра. Другое дело, что распад ядерной державы мог бы привести к катастрофе совершенно иных масштабов.
Главной причиной, по которой этого не произошло, стал сознательный отказ российской элиты от имперской роли, воспринимавшейся как бремя, и от националистической политики подобно той, которую проводил в это же время сербский лидер Слободан Милошевич. Для Ельцина, Гайдара, Козырева главным было возвращение России в Европу, вхождение в «цивилизованный мир». Кроме того, российские политики хорошо понимали значение ядерного фактора. Согласие Москвы с наиболее болезненной территориальной утратой – признанием Крыма частью Украины – было обусловлено согласием Киева отказаться от части советского ракетно-ядерного арсенала, дислоцированного на Украине.
Хотя российские власти постоянно указывали, что в результате распада СССР примерно 25 млн этнических русских в одночасье оказались за границами российского государства, Москва не предпринимала шагов для объединения «разделенного народа» и не поддерживала сепаратистские движения в местах компактного проживания русских меньшинств в странах СНГ и Балтии. В 1993–1994 годах российское руководство однозначно отказалось от территориальных претензий на Севастополь и не стало поддерживать сепаратистски настроенные власти Крымской автономии. Не поддержала Россия и сепаратистов северного Казахстана, называвших свои области южной Сибирью. Не было речи и о претензиях на эстонский пограничный город Нарву, населенный преимущественно русскими.
Содружество независимых государств, провозглашенное 8 декабря 1991 года на встрече лидеров Белоруссии, России и Украины в Беловежской пуще, стало не институтом новой интеграции, как некоторые тогда надеялись, а механизмом «цивилизованного развода», по словам первого президента независимой Украины Леонида Кравчука. К лету 1992 года был завершен раздел Вооруженных сил бывшего Союза. В середине 1993 года перестало существовать единое рублевое пространство. К 1994 году каждая страна СНГ обзавелась собственными паспортами взамен утративших силу советских. С другой стороны, попытки создать единое пространство безопасности, договориться о совместной охране «внешних границ СНГ», разрешить двойное гражданство России и бывших союзных республик, на чем настаивала Москва, оказались безуспешными. Для каждого из новообразованных государств независимость означала прежде всего независимость от России.
Для России же появление новых соседей поднимало вопросы статуса и безопасности. Да, Россия отказалась от статуса империи, но не для того, чтобы государства, которые в Москве стали называть «ближним зарубежьем», превратились в кровоточащие раны межэтнических конфликтов, развязанных «агрессивными национализмами», или подпали под влияние соседних государств, исторически бывших нашими геополитическими соперниками. Уже начиная с 1992 года российские войска вмешивались в вооруженные конфликты в Приднестровье, Таджикистане, Абхазии и Южной Осетии. В одних случаях они прекратили кровопролитие и установили перемирие, гарантами которого сами же и стали, в других приняли одну из сторон конфликта и помогли ей достичь своих целей. В 1993 году Ельцин и Козырев предложили ООН признать ведущую роль России в обеспечении безопасности на пространстве бывшего Советского Союза. ООН отказалась: для многих стран, особенно западных, российское военное миротворчество выглядело как попытка реставрации империи.
В дальнейшем «замороженные» конфликты стали важным инструментом внешней политики Москвы на постсоветском пространстве. Нахождение даже небольших контингентов войск на Днестре, Ингури и в Цхинвальском районе позволяло влиять на политику Молдавии и Грузии, не допускать их слишком сильного дрейфа прочь от России. Урегулированный в 1997 году конфликт в Таджикистане закрепил существование российской военной базы в этой стране, рассматривавшейся как единственный заслон на пути афганских экстремистов в Центральную Азию и к границам самой России.
Тем временем военное присутствие России в других странах СНГ постепенно свертывалось. В 1993 году российские войска покинули Азербайджан – одновременно с Литвой, но раньше, чем Латвию, Эстонию или даже Германию. Объединенная российско-туркменская группировка без лишнего шума ко второй половине 1990-х годов трансформировалась в вооруженные силы Туркмении, совместная охрана границ Грузии с Турцией, Киргизии с Китаем и Таджикистана с Афганистаном стала делом самих новых государств. К 2008 году российские войска покинули территорию Грузии, включая Аджарию, но исключая зоны конфликтов в Абхазии и Южной Осетии.
Подписанный еще в 1992 году в Ташкенте Россией и большинством стран СНГ Договор о коллективной безопасности (ДКБ) практически не работал. Для активизации военно-политического сотрудничества Россия настояла на создании в 1999 году Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). После этого сотрудничество несколько оживилось, но сравнивать ОДКБ с НАТО или Организацией Варшавского договора не приходится. Не только Узбекистан, который то покидал ДКБ, то возвращался, то дистанцировался от его решений, но и Белоруссия, высказывающая оговорки по поводу своего участия в мероприятиях ОДКБ, рассматривают ее как организацию «a la carte». Тот факт, что до сих пор ни один из формальных союзников России не присоединился к ней в признании независимости бывших грузинских автономий, свидетельствует о нежелании каждой из стран ОДКБ считаться клиентом, тем более – «сателлитом» Москвы.
Кроме Таджикистана и Армении, где расположены российские боевые части, а также Белоруссии и Казахстана, где Министерство обороны РФ арендует несколько военных объектов, Россия в соответствии с договором, заключенным в 1997 году с Украиной, имеет право на военное присутствие в Крыму, где в Севастополе размещена главная база ее Черноморского флота.
Признание Россией независимости Украины, что на деле произошло в 1997–1999 годах (подписание «Большого договора» между Москвой и Киевом и его ратификация), имеет принципиальное значение. Прибалтика всегда была инородным телом, своего рода «внутренним зарубежьем» в составе империи, а затем Союза. Кавказ и Средняя Азия с Казахстаном воспринимались как колонии, Молдавия – как буферная зона, Белоруссия – как продолжение собственно России. Украина же была одновременно своя, почти не отличимая от России (на востоке и юге), и «не своя» (на западе). Отказ от Украины как части «большой России» свидетельствовал об окончательном, в том числе психологическом, выходе из имперского состояния.
К концу 2000-х годов Украина получила признание в России как отдельное государство, но не как государство иностранное. Решение «Газпрома» в 2005 году прекратить дотировать страны СНГ и перейти в отношениях с ними на мировые цены на газ фактически означало конец системы имперских преференций. «Ближнее зарубежье» стало просто зарубежьем. Конечно, это решение учитывало революционный приход к власти в Киеве в конце 2004 года прозападной «оранжевой коалиции», чего российское руководство всеми силами пыталось не допустить. Тем не менее ход «Газпрома» имел более широкое и более фундаментальное значение. С дотаций снимались все – и ориентированные на Запад Украина с Грузией и Молдавией, и вполне лояльные России Армения с Белоруссией. Там, где дотации частично сохранялись, заинтересованные страны должны были «доплатить» в неденежной форме (например, предоставить «Газпрому» контроль над своей газотранспортной инфраструктурой). Еще важнее то, что отныне «Газпром» (Россия) требовал от партнеров полной и своевременной оплаты приобретаемого товара. Независимость, как говорят, появляется в тот момент, когда люди начинают сами за себя платить. То же относится и к государствам.
Переход на новую основу отношений оказался трудным. В 2006 и 2009 годах разразились крупные газовые кризисы, в ходе которых «Газпром» прекращал подачу газа на Украину. Страдали и потребители в странах ЕС. Отключения газа больно ударили по прежде безупречной репутации России как надежного поставщика энергоресурсов, заставили европейцев искать альтернативные источники и виды топлива. Гораздо меньше во всех отношениях пострадала Украина – главный источник проблем с транзитом газа. Со своей стороны, «Газпром» и российское правительство с 2005 года активно продвигали проекты трубопроводов в обход Украины: «Северный поток» по дну Балтики и «Южный» – через Черное море и Балканы.
Попытки Москвы в 2004 году включить Украину в Единое экономическое пространство с Россией, Белоруссией и Казахстаном оказались тщетными. Тем не менее идея интеграции в составе этих трех стран не была отброшена. Входя в состав более широкого объединения – Евро-Азиатского экономического сообщества (ЕврАзЭС)[4], Москва, Минск и Астана решили сформировать Таможенный союз. Если Союз будет создан, он станет первым реальным интеграционным объединением постсоветских государств со времени распада СССР.
Еще в 1996 году Россия и Белоруссия подписали договор об образовании Сообщества двух стран, преобразованного в 1999 году в союзное государство – Союз России и Белоруссии. Тем не менее, несмотря на интеграционные шаги (отсутствие таможенной границы, свободное передвижение граждан, уравнивание их прав на территории двух государств и т.п.), этот Союз оказался мертворожденным. Его смысл, вплоть до конца 1999 года, состоял в создании возможности для президента Белоруссии Александра Лукашенко наследовать Ельцину в качестве президента объединенного государства, а затем в течение ряда лет – в фактическом дотировании Москвой белорусской экономики. Результат оказался неожиданным: «самый советский» президент стран СНГ, ярый противник белорусских националистов стал фактическим отцом белорусской государственности. К концу 2000-х годов ни у кого не осталось сомнений: Белорусское государство состоялось.
Преимущественным направлением российской внешнеэкономической деятельности на пространстве СНГ стала не интеграция, а экономическая экспансия российских компаний, прежде всего энергетических – государственных «Газпрома» и «Роснефти», но также частных («ЛУКОЙЛ»). Активность российских газовиков в Центральной Азии в начале 2000-х годов создавала у некоторых наблюдателей образ Москвы как «газового халифата» на берегах Каспия. В действительности процесс суверенизации стран СНГ на определенном этапе затронул и энергетическую сферу. Казахстан, Туркмения, Узбекистан, не говоря уже о Азербайджане, сознательно проводят многовекторную политику как в области энергетики, так и в более широком плане.
Важнейшим качеством СНГ, с точки зрения граждан входящих в него государств, является возможность безвизовых поездок. В условиях хронического демографического кризиса и экономического подъема 2000–2008 годов Россия стала привлекательной страной для миллионов иммигрантов из бывших советских республик. Но российское законодательство не особенно благоприятствовало трудовым мигрантам и тем, кто хотел бы приобрести гражданство РФ. Многие рабочие оставались на нелегальном положении, являлись объектом усиленной эксплуатации и вымогательств. С другой стороны, некоторые нелегалы оказались причастными к криминальной деятельности, включая наркотрафик. Наибольшей остротой были отмечены проблемы с иммиграцией из Таджикистана, Узбекистана, а также (по политическим причинам) из Грузии.
Российско-грузинская война в августе 2008 года стала кульминацией полутора десятилетий напряженных отношений между Москвой и Тбилиси. В обеих столицах не забыли про то, что первая антисоветская демонстрация в Тбилиси 9 апреля 1989 года была разогнана советскими военными и привела к кровопролитию. Союзное и республиканское коммунистическое руководство отказалось взять на себя ответственность и сделало военных козлами отпущения. В глазах советских военных Эдуард Шеварднадзе, бывший в 1986–1990 годах министром иностранных дел СССР, был ответственным за соглашения о выводе советских войск из Восточной Европы, в результате которых военные и их семьи зачастую оказывались в местах, совершенно не приспособленных для жизни. Первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа (май 1991 года – январь 1992 года) был откровенным националистом и ксенофобом. Его политика выталкивала абхазов и осетин из грузинского государства. Когда Гамсахурдиа был свергнут, а в Тбилиси в качестве главы государства вернулся Шеварднадзе, нелюбовь к нему была распространена на грузинское государство. Авантюрный поход грузинских формирований на Абхазию в августе 1992 года привлек к абхазам симпатии не только северокавказских ополченцев, но и всех тех, кто не симпатизировал Шеварднадзе.
В условиях, когда реальная политика Москвы в отношении Грузии определялась не Кремлем, а узкими группами специальных интересов, отношения продолжали ухудшаться. В 1995 году на Шеварднадзе было совершено неудачное покушение, в организации которого в Тбилиси обвинили человека, бежавшего в Россию. «Очищенная» от грузин Абхазия тем временем становилась местом, где укреплялись позиции российских «силовиков» среднего звена, получивших возможность существенно влиять на политику России в отношении Грузии. Когда российское правительство пыталось решить грузино-абхазский конфликт (усилия министра иностранных дел Евгения Примакова в 1997 году), эти старания наталкивались на неуступчивость абхазских лидеров. Создавался порочный круг.
Важную роль сыграла чеченская война. В 2002 году Москва обвинила Тбилиси в попустительстве чеченским сепаратистам-террористам, создавшим базу в пограничном с Чечней Панкисском ущелье, и даже пособничестве им. Россия ввела визовый режим для граждан Грузии. Это был беспрецедентный шаг в отношении страны СНГ. Сближение, отчасти вынужденное, Шеварднадзе с Западом, прежде всего с США, лишь увеличивало подозрительность и враждебность Москвы.
Усталость Шеварднадзе вела к постепенному дряхлению его режима. Результатом стала так называемая «революция роз», приведшая в ноябре 2003 года к свержению Шевардназде группой выпестованных им молодых политиков во главе с Михаилом Саакашвили. Первоначально отношения новых властей с Москвой были позитивными и результативными. Российские власти позволили Тбилиси весной 2004 года установить контроль над Аджарией, которой управлял клан, опиравшийся на российскую поддержку и войска. Однако Саакашвили перешел «красную черту» летом 2004 года, когда начал полицейскую операцию против югоосетинских контрабандистов с целью восстановления контроля над этой провинцией, и полностью утратил доверие Москвы.
Процесс скатывания к войне, вероятно, начался в сентябре 2006 года, когда в Тбилиси были арестованы и преданы суду российские военнослужащие, обвиненные в шпионаже против Грузии. В ответ Россия прервала воздушное и почтовое сообщение с Грузией, объявила о высылке нелегальных иммигрантов из Грузии, провела операции против бизнесов, которые держали грузины, подозревавшиеся в связи с криминальными элементами. Под предлогом неудовлетворительного качества было наложено эмбарго на поставки в Россию грузинского вина и минеральной воды.
Следующим этапом стало решение Бухарестской сессии НАТО в апреле 2008 года по вопросу о предоставлении Грузии и Украине Плана действий по членству (ПДЧ) в НАТО. В результате компромисса между позицией США (предоставить ПДЧ) и ряда европейских стран (Германия, Франция и др.) было решено: ПДЧ не предоставлять, но объявить, что в будущем Грузия и Украина станут членами НАТО. Это решение привело к дальнейшей эскалации инцидентов в зонах конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Грузины, провоцируя россиян, стремились доказать (прежде всего Соединенным Штатам), что Россия – прямой наследник и продолжатель дела Советского Союза. Россияне и их союзники, вызывая грузин на провокации, стремились продемонстрировать (в первую очередь странам Западной Европы), что Грузию с ее непредсказуемым и неуравновешенным руководством ни в коем случае нельзя принимать в НАТО. 7 августа 2008 года грузинские войска по приказу Саакашвили начали массированный обстрел Цхинвала. Погибли российские миротворцы. Последовавшие за этим события хорошо известны.
Война на Кавказе подтвердила, что дальнейшее расширение НАТО в восточном направлении опасно. Пятидневные военные действия в Грузии остались изолированным инцидентом. Раскачивание ситуации на Украине и конфликт в Крыму или на Черном море между флотами России и Украины грозил бы уже столкновением европейского масштаба. Процесс расширения НАТО взял паузу. На первый план вышли проекты ЕС.
Анализ содержания современной российской внешней политики
Итак, за два десятилетия внешняя политика Москвы прошла сложный путь. По мнению российского руководства, Россия извлекла уроки из собственных заблуждений и ошибок. Эти уроки, в интерпретации Кремля, можно суммировать следующим образом.
Первый. Мир – это преимущественно поле борьбы, соперничества всех со всеми, жестокой конкуренции за ресурсы, рынки. Сотрудничество – не результат движения души политиков или их доброй воли, а продукт соперничества игроков, смысл которого – определить условия их будущего сотрудничества.
Второй. В мировой политике главное – экономика. Бизнес, деньги – одновременно мотор движения и его приз. В бизнесе, как на войне, хороши те средства, которые приводят к победе, и в нем нет места чувствам. Как говорят, «это всего лишь бизнес, ничего личного».
Третий. Ценности, о которых любят рассуждать на Западе, не более чем прикрытие суровой реальности, которая фундаментально не отличается от того, что существует в России (везде правят деньги, различие – лишь в их количестве). Продвижение демократии является инструментом продвижения западного, прежде всего американского, влияния.
Четвертый. Россия стратегически одинока. Она нужна только себе самой. Крупные державы являются ее соперниками в борьбе за влияние, малые страны – объектами и целью такой борьбы.
Пятый. Важнейшими конкурентными преимуществами России на обозримую перспективу являются ее природные ресурсы, прежде всего нефть и газ. Главным гарантом безопасности остается ядерное оружие.
Из этого анализа российское руководство делает практические выводы:
- реальная политика (Realpolitik) – единственно надежная политика. Ее лишь нужно адаптировать к условиям глобального мира;
- чтобы сохраниться и процветать, Россия обязана быть великой державой (внутренне сплоченной, независимой на международной арене, распространяющей свое влияние на непосредственное окружение – собственный центр силы). В противном случае Россию разорвут на части;
- все партнеры – конкуренты, и каждый конкурент может стать партнером – при определенных условиях. Правильнее называть и тех и других контрагентами. В отношениях с любыми контрагентами ничего нельзя брать на веру, никому нельзя верить на слово. Нужны юридически обязывающие договоры, иначе непременно обманут;
- ориентиром во внешней политике являются национальные интересы, понимаемые (в отсутствие нации) как интересы правящей корпорации;
- именно интересы, а не призрачные ценности и сковывающие идеологии составляют содержание внешней политики. Метод внешнеполитической деятельности – это прагматическое оперирование различными интересами;
- патриотизм (аналог идеологии) важен как средство внутренней мобилизации и создания прочного тыла для прагматичной внешней политики;
- общественное мнение внутри стран и на международном уровне является результатом манипулирования со стороны заинтересованных сил. Понятие репутации устарело. На смену пришел имидж, который создается и разрушается по заказу;
- в современном мире нужно поддерживать отношения – на разных уровнях, открыто или тайно – со всеми значимыми участниками, без идеологически или ценностно мотивированных изъятий;
- целью внешней политики России является формирование российского центра силы как одного из элементов грядущего мирового порядка – олигархата пяти-шести ведущих игроков. В рамках этого многополярного мира США должны снизойти до положения одной из великих держав. Когда американская мировая гегемония – вслед за Советским Союзом и его империей – уйдет в прошлое, Америка и Россия смогут наконец стать действительными партнерами – например, в недопущении новой гегемонии с чьей бы то ни было стороны.
Критическое осмысление российского международного опыта
Представленное здесь – в очень схематичном и отчасти заостренном виде – руководство к действию поражает своим цинизмом. В то же время нельзя не заметить, что этот цинизм не надуман, а выстрадан. Во всяком случае, некоторые из тех, кто определяет и формирует сегодняшнюю внешнюю политику России, в свое время воодушевлялись свежим ветром горбачевского нового политического мышления, развеявшего свинцовую атмосферу традиционной советской внешней политики, надеялись вместе с Ельциным на интеграцию России – на достойных великой державы условиях – в западный мир и т.д. Этот цинизм – плод не идеологии, а определенным образом осознанного опыта.
Безусловным плюсом этого новейшего политического мышления является четкий разрыв с имперской традицией. Центр силы, зона привилегированных интересов и т.д. не подразумевают восстановление имперского государства, однотипного Российской империи или Советскому Союзу. Речь не идет о воссоединении, присоединении и даже контроле над соседями. Целью является расширение влияния, моделью чего служит внешняя политика основных конкурентов на постсоветском пространстве – США или ЕС. В изменившемся мире дело России – сама Россия.
Другой отличительной чертой политики и практики современной России является их экономизм. «Корпорация Россия» ориентирована на получение прибыли. Она в высокой степени оппортунистична. При принятии решений определяющее значение имеет цена вопроса. Важнейшим фактором, делающим российскую политику – внутреннюю и внешнюю – более понятной и отчасти предсказуемой, является то, что Россией правят те же, кто ею владеют. Отсюда бизнес России – это бизнес.
Очевидно также ослабление во внешней политике роли традиционного милитаризма. Это на первый взгляд противоречит тезису о засилье «силовиков» в администрации президента, которые в основном сохранили свои позиции и с появлением тандема Путин–Медведев. Надо иметь в виду, что «силовики», о которых идет речь, в основном – выходцы из спецслужб, для которых характерен совсем иной этнос, чем для офицеров Вооруженных сил. Кроме того – и это главное – «силовики» действуют не как элементы «системы» (суперведомства), а как члены групп, часто конкурирующих друг с другом в борьбе за «чисто конкретные» блага – влияние и собственность. Путин и Медведев охотно демонстрируют стратегическую мощь, унаследованную от СССР, и уделяют внимание развитию Стратегических ядерных сил, но состояние обычных Вооруженных сил вот уже 20 лет остается плачевным. Военная реформа министра обороны Анатолия Сердюкова стартовала только в 2008 году.
Оценивая эволюцию российской внешней политики, нельзя забывать о колоссальном шоке, который испытала Россия при переходе от советского коммунизма к нынешнему авторитарному капитализму. Среди его последствий – советская инерция и ностальгия по утраченному; живучесть имперских традиций и тяга к реваншу в какой-то форме; пресловутая «обида за державу» и реальная обида на США, «незаслуженно присвоившие себе победу в «холодной войне», подъем национализма на обломках имперского государства; несформированная нация и отсутствие оппозиции при упадке интеллигенции; переосмысление роли Запада: от «заграница нам поможет» до «союзники – сволочи».
Если перебросить мостик назад – от Медведева к Горбачеву, легко прийти к выводу о том, что за два десятилетия Москва ушла из одной крайности в другую. Наивный и часто бездумный оптимизм сменился узким, подчеркнуто приземленным пессимизмом. При всей сложности технологии (финансовые потоки и т.п.) произошли колоссальное упрощение картины мира в головах руководства, абсолютизация материальных факторов, а ценности оказались обесцененными. Неприкрытый, недалекий эгоизм российских верхов не способен ни преодолеть отчуждение между правителями и управляемыми в самой России, ни способствовать росту уважения к ней за рубежом. Пресловутый прагматизм, победив все остальные подходы, оказался победителем, утратившим ориентацию. Неспособность не только ответить на вопрос «зачем?», но и поставить его приводит к неспособности выработать стратегию, ориентированную на долгосрочные цели и опирающуюся на фундаментальные и действительно разделяемые обществом (включая элиты) ценности.
Отсутствие собственной стратегии неизбежно ведет к реактивности внешней политики. Москва уже несколько лет действует «от противного», воспринимая действия Вашингтона на международной арене как направленные главным образом против России и организуя им «отпор». Одержимость Америкой превратилась за эти годы в серьезную патологию, лечить которую будет непросто. Фактически у Москвы отсутствует позитивная повестка дня, есть только негативная. Если отбросить словесную шелуху, все содержание предлагаемой Россией «новой архитектуры европейской безопасности» сводится к трем позициям: первая – никакого расширения НАТО на страны СНГ: ни Украину, ни Грузию в альянс не принимать; вторая – никаких американских баз в СНГ и никаких американских объектов вблизи российских границ – таких как система ПРО в Центральной Европе; третья – никакой военной помощи противникам России, в частности режиму Саакашвили в Грузии. Все перечисленные пункты являются серьезными российскими озабоченностями и требуют обсуждения. Все упомянутые проблемы должны быть так или иначе решены, чтобы безопасность Европы была гарантирована. Тем не менее предложения Москвы не тянут на «архитектуру», а расчет на то, что только «юридически обязывающие договоры» могут стать несущими конструкциями глобальной и региональной безопасности, наивен.
Парадоксальным образом, несмотря на множественность реальных интересов и наличие формальных институтов, надежно контролируемых правящей корпорацией, российская внешняя политика еще более жестко централизована, чем советская четверть века назад. База для принятия ключевых решений чрезвычайно узка. Кроме президента, премьера и нескольких не всегда публичных лиц, остальные высокопоставленные персонажи выступают лишь в качестве ее инсполнителей или пропагандистов. Непрозрачность процесса, публичная необсуждаемость вариантов решений, работа почти исключительно с правительственными источниками информации и анализа, низведение наиболее мощных средств массовой информации до положения пропагандистского рупора заставляют творцов внешней политики вариться в собственном соку и слышать от подчиненных эхо своих собственных суждений.
Спустя 20 лет после демонтажа «железного занавеса» между официальной Россией и Западом вновь возникли дефицит коммуникации и проблема понимания. Это проблема совершенно иного рода, чем во времена СССР. Чиновники любого ранга часто и охотно ездят в Европу и Америку. По уровню жизни и контролируемым капиталам российские «верхи» принадлежат к мировому «высшему классу», а обслуживающий их чиновничий корпус – к «верхнему среднему». Эти люди просто не могут не смотреть на живущих на зарплату и регулярно сменяемых западных коллег иначе как сверху вниз. Небольшая часть «верхушки» свободно говорит по-английски, завела полезные знакомства за рубежом. Но и те, кто ни на каких языках, кроме русского, не говорит, убеждены, что знают всё и знают цену всему, что для них в мире не осталось секретов и «тайных комнат». Проблема кроется как раз в этой убежденности. Официальная Россия замкнулась на себя и перестала учиться.
Дефицит коммуникации ее беспокоит меньше, чем дефицит признания. Отсюда – требования равенства и равноправия, обращенные к Западу. Выросшие на высокой ресурсной конъюнктуре российские нувориши могут купить замки и дворцы, но страдают от отсутствия приглашений в «лучшие дома». Знакомая из истории проблема. Она, разумеется, решаема, но цена решения – отказ от привычного образа жизни. Как правило, это становится возможным при смене генераций. В нашем случае речь не о возрастных изменениях.
Необходимо преодолеть комплексы – как неполноценности, так и превосходства. По отношению к более сильным (США) нужно научиться быть самодостаточным. Не надо «задрав штаны, бежать за Вашингтоном», повторяя – на свой лад – ошибки чужих администраций. Нужно уважать провозглашенные собою принципы. Нельзя одновременно выступать защитником международного права и практиковать правовой нигилизм у себя дома. Не стоит, осудив с принципиальных позиций нарушение права (в вопросе о статусе Косово), предпринимать, следуя политической целесообразности, аналогичные действия на Кавказе.
По отношению к «меньшим собратьям» по международному сообществу нужно отказаться от высокомерия, часто выражаемого в хамских формах, и проявить то уважение, к которому Россия стремится в отношениях с более крупными, чем она, игроками. Нужно отказаться от карикатурного взгляда на мир, где есть небольшое число «суверенов», каждый из которых оброс своими «сателлитами». Нужно пересмотреть не столько взгляд на историю международных отношений, сколько подход к ней. Для этого следует не пикироваться с теми, кто хочет истолковать прошлое на свой лад, а открыть свои архивы – для всех желающих.
Нужно отказаться от крайних самооценок. Россия – не совесть человечества (хотя некоторые из ее мыслителей таковыми, несомненно, являлись), не светоч мысли (прагматикам это вообще чуждо) и не интеллектуальный лидер (для этого предстоит модернизировать всю систему образования и научных исследований). Но она – и не страна, весь вклад которой в мировую историю состоит в том, чтобы быть вечным предостережением остальному человечеству.
Можно долго продолжать этот список серьезных, но все-таки частных проблем, но необходимо четко уяснить: Россия сможет приобрести признание со стороны наиболее развитой части мира и встать с ней на равную ногу не раньше, чем ее система власти, государственные и общественные институты станут однотипными (совершенно не обязательно – тождественными) с системами и институтами Европы, Северной Америки, Японии, Индии, Австралии и других стран, то есть демократическими – безо всяких уточняющих прилагательных. Тезисы об «управляемой» или «суверенной» демократии здесь не помогают.
Перспективы
Что может помочь? Из внешних условий, как ни парадоксально, начавшийся в 2008 году мировой кризис. Финансовый кризис уже уберег Россию от конфронтации с США, а падение цен на углеводороды помогает устранить перекосы в экономике. Кризис предъявляет жесткие требования к качеству государственного управления, экономической и социальной политике.
Серьезным внешним фактором становится также опережающее экономическое развитие Китая, Индии и других в прошлом еще более отсталых, чем Россия, стран. Огромное значение имеют в долгосрочной перспективе географическая и культурная близость объединенной Европы и привлекательность ее социальной и политической моделей. Особо стоит выделить фактор модернизирующихся стран Центральной и Восточной Европы, Балтии. Если Украина в своем дальнейшем движении добьется успехов не только в демократизации, но и институциональном развитии, то проецирование этих успехов на Россию будет иметь эффект, не сравнимый ни с чем другим.
Из внутренних факторов главным является модернизация, которая совершенно безальтернативна в условиях глобальной конкуренции. Российские власти вынуждены были недавно еще раз признать, что мобилизация – это явный путь в пропасть. Именно экономический язык является на сегодняшний день единственным, который сближает российские элиты с внешним миром.
Но модернизация России в XXI веке, в отличие от XVIII и XX веков, не может ограничиваться лишь военно-экономической или военно-административной сферами. Она включает такую важнейшую составляющую, как постепенное выстраивание современной социальной и экономической структуры общества. А это, в свою очередь, потребует становления демократических институтов и развития демократического участия граждан в управлении.
Россия вовсе «не обречена» на модернизацию. Более того, переход к действительно модернизационной повестке затрудняется сопротивлением влиятельных групп интересов. Напротив, коалиция в поддержку модернизации выглядит слабой, внутренне не сплоченной и не пользующейся достаточной поддержкой со стороны в значительной мере пассивного населения. Модернизационному проекту могут помешать и внешние факторы, например, конфликт с США вокруг членства Украины в НАТО, который все еще возможен. В условиях резкого обострения отношений России с Западом в целом российское руководство может поддаться соблазну совершить «тактический маневр» и уйти в союзники (реально – «младшие братья») Пекина, но стратегический уход в Китай маловероятен.
Если курс на модернизацию России будет так или иначе продолжаться, можно предположить, что нынешнее «одиночное плавание» Москвы рано или поздно завершится. Будущие российские правительства, представляющие коалицию за модернизацию, сочтут нынешнее одиночество чересчур затратным, неэффективным и небезопасным. Важнейшим внешним ресурсом им будет видеться Европа. Сама Россия в их представлении будет выглядеть страной не евразийской, а евро-тихоокеанской. Общий рынок России и ее ближайших партнеров – Казахстана, Белоруссии и др. – образует единое экономическое пространство с ЕС. Известная формула Романо Проди «все общее, кроме институтов» из лозунга превратится в реальность.
Cамодостаточная и уважающая себя Россия может позволить себе широкий взгляд на мир. На этой основе можно будет выстраивать внешнюю политику XXI века. Эта политика будет ориентироваться на реальность глобального сообщества: взаимозависимые экономику, финансы, единое информационное пространство Интернета, неразделимую безопасность и т.д. В этих новых условиях глобальное управление из пожелания превратится в необходимость. Участие в таком управлении будет зависеть от способности и готовности вносить вклад в общее дело и брать на себя ответственность. Лидерами будут становиться не те, у кого большие способности к разрушению, а те, кто сможет предложить что-то позитивное другим игрокам. Иными словами, притягательность, а не убийственность силы будет иметь определяющее значение.
У России есть некоторый потенциал и богатый исторический опыт для реализации своих амбиций средствами «мягкой силы», но актуализация этого потенциала зависит от прогресса в формировании российской нации, которой пока что нет: идея нации – это идея свободы. Формирование нации тесно связано с формированием современного политического класса и современной политической культуры. Политические, социальные, экономические факторы – внутренние и внешние – тесно переплетаются. Процессы, о которых идет речь, фундаментальны и требуют много времени. Однако кризисы обладают способностью «сжимать» историческое время. Трансформация России и эволюция ее политики продолжаются.
[1] Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан 19 ноября 1990 года в Париже полномочными представителями 16 государств – участников НАТО (Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, США, Турция и Франция) и 6 государств – участников Организации Варшавского договора (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия). Вступил в силу 9 ноября 1992 года.
[2] После дискуссий, продолжавшихся более двух лет, 19 ноября 1999 года в Стамбуле на саммите ОБСЕ была принята Хартия европейской безопасности.
[3] В 1993 году Европейское экономическое сообщество было преобразовано в ЕС. В 1999 году ЕС учредил единую валюту – евро.
[4] В ЕврАзЭС входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия и Таджикистан. Позиция Узбекистана, как обычно, амбивалентна.
tagged Е.ГАЙДАР
Е.ГАЙДАР 
No comments:
Post a Comment